Южные рубежи - Владимир Мясоедов

– Хорошо, что зенитки у осман стояли хоть и дальнобойные, но мелкокалиберные. Корпус же у нас стальной, как и палубные переборки, а самый нижний трюм отведен нами под склады и не содержит ничего важного – возможно, Олегу бы стоило себя похвалить за правильно выбранное судно и разумное использование его внутреннего пространства, но общая обстановка к длительному самолюбованию как-то не располагала. – Было бы днище «Тигрицы» деревянным, и нас бы основательно распотрошили, а так отделались выбитым зубом и кучей синяков, которые пусть и доставляют некоторые неудобства, но угрозы не представляют.

– Друзья, я должен сообщить вам пренеприятнейшее известие. Нас слишком избаловали численным превосходством противника, вкупе с его наплевательским отношением к боли, увечьям и потерям рядового состава, а то и собственной жизни. – Глубокомысленно заявил Стефан, наблюдая за тем, как десяток матросов с «Тигрицы» будто нож сквозь масло прорезают себе дорогу через изрядно поредевшую полусотню безуспешно пытающихся противостоять им солдат в красных стрелецких кафтанах, усиленных десятком кавалеристов, чьи лошади в данный момент испуганно ржали и носились туда-сюда, наплевав на поводья и мечтая оказаться как можно дальше от этого страшного места. Сквозь какофонию из брани, стонов боли и криков ужаса легко продирался пронзительный и предвкушающий волчий вой, от звуков которого с некоторыми из несчастных животных случилась не только паника, но и обильное расстройство желудка. А ведь оборотней-то прямо сейчас в команде не было! Просто какой-то опытный охотник весьма талантливо санитарам леса подражал. – Во-первых, после неоднократного лицезрения с близкого расстояния воистину катастрофического пиздеца нам теперь стало не так-то просто офигеть, знаете ли. А во-вторых, после многочисленных битв с армиями мертвых, демонами, потомками боевых чудищ Гипербореи и дисциплинированными донельзя солдатами армий Японии или Англии мы несколько отвыкли от битв с нормальными людьми, которые отчаянно не хотят умирать. И сию свою слабость мы невольно передали нашим отрядам, что стараются во всем походить на своих командиров.

– Стефан, ты зажрался, раз пытаешься принизить значение жаждущих человеческой крови орд монстров, не знающих страха и сомнений. А еще пьян как свинья! – Вынес Олег диагноз своему другу, который со счастливой улыбкой наблюдал с борта корабля за царящей у его подножия бойней. – Дай сюда бутылку! Я не знаю, что там такое налито, но если тебя начинает пробивать на философские диспуты всего-то с пары маленьких глоточков, то медицинский спирт по сравнению с этой отравой – кристально чистая водичка!

– Не отдам! – Толстяк обеими руками прижал к себе пузатый квадратный сосуд из рубиново-алого стекла с витым горлышком, этикетка которого выдавала французское происхождение. Во всяком случае, буквы надписи не складывались в знакомые Олегу слова, а изображенная на бумажке Эйфелева башня пусть и заметно отличалась от своего аналога в родном для чародея измерении, но все же оставалась узнаваемой. – Имею право! Я сегодня, ик, чуть двоюродную сестру не потерял! А еще праздную нашу победу в третьем туре гладиаторских игрищ!

– Причем, дык, бьется то еще, стал быть, первый состав, – Святослав выглядел слегка бледноватым после недавнего перенапряжения в бою, однако тоже был, в общем и целом, весьма довольным жизнью. – Ежели енто не чистая победа, то я ужо и не знаю, чаго исчё желать! Дай-ка, тоже того-этого, хлебну…

– С кем я связался? – Олег накрыл свое лицо растопыренной пятерней и несколько отстраненно заметил, что его потихоньку формирующийся глаз уже начал реагировать на свет. – Ладно, но оставьте и мне чуть-чуть…Да не смотрите так, не для личного употребления, а на анализ! Интересно же, чего такого эти французы в свое вино напихали: волшебства, алхимии или банальных опиатов…

Идущий снизу шум постепенно затихал, поскольку с каждой секундой все меньше участников боя оставалось в строю. Несмотря на численное превосходство кадровых военных, матросы с «Тигрицы», среди которых затесалось штуки три профессиональных абордажника, косой смерти шли через стрельцов. Ну, косой условной смерти, ведь эта битва была тренировочной, призванной проверить боеспособность экипажа воздушного судна. А потому оружие было деревянным, патроны холостыми и со всей дури по головам и прочим жизненно важным частям тела люди друг друга старались по возможности не бить, воздерживаясь еще и от того, чтобы топтать упавших или валить с ног раненных, пытающихся выбраться из общей толчеи. И в таких условиях превосходство представителей вольного отряда оказалось бесспорным, поскольку воедино сложилось несколько факторов. Хорошее питание вкупе с регулярными физическими нагрузками позволило набрать бойцам немалую мышечную массу по сравнению с теми, кого в армейской столовой кормили по остаточному принципу. И после запустивших свои лапы в бюджет части господ-офицеров и хозяйственных интендантов, которые найдут применение и деньгам, и хорошим продуктам, остаться многое в принципе не могло. Высокий боевой дух людей: уверенно смотрящих в будущее, имеющих за плечами немало побед и знающих, что им гарантирована достойная оплата труда, намного превышал мораль людей, которых на данные учения да и вообще в армию погнали из-под палки. Сделанные по индивидуальным меркам и рассчитанные на противодействие боевому оружию стальные доспехи, являющиеся стандартной боевой экипировкой для тех бойцов, кто не обзавелся зачарованным снаряжением, может и выглядели неказисто и грубовато, но от ударов всего лишь деревянных клинков помогали значительно лучше красных кафтанов, пускай те даже и имели кольчужную подбивку. Ежедневные тренировки, на протяжении многих месяцев проводившиеся в примерно похожем формате с последующим лечением у опытных целителей, без следа убирающих синяки и переломы, позволили наработать необходимые для боя рефлексы на куда лучшем уровне, чем у солдат, которые на порядки чаще видели хозяйственные работы чем занятия по фехтованию или рукопашные схватки с детальным разбором всех связок и приемов, а также никогда не пытались драться против оборотня в боевой форме, автоматрона или одаренного, находящегося под чарами допинга. Нет, бессмертными и неуязвимыми подчиненные Олега вовсе не являлись…Но сражались они так, как и подобает матерым профессионалам, которых нельзя запугать и которых проще убить, чем взять живыми, а чтобы убить надо еще очень-очень постараться.

Поле боя, вернее внутренний двор крепости, остались за бойцами вольного отряда. Пусть на ногах их стояло всего четверо, то есть меньше половины начального числа, но стрельцы и кавалеристы лежали все, честно изображая из себя убитых, не в силах стать, пребывая без сознания или банально опасаясь проявлять несгибаемый боевой дух…Поскольку те, кто пытался это сделать, быстренько переводились в одну из двух предыдущих подчиненными Олега, которые чтобы не бегать туда-сюда вооружились револьверами павших товарищей, перезарядили их и теперь упражнялись в стрельбе с двух рук при малейших попытках бунтарства. Пристально оглядев многочисленных жертв учебной баталии, Олег расслабленно выдохнул. Убитых не было, тяжело покалеченных тоже. Ну а треснувшие черепа, сломанные руки и ушибы разнообразных мягких тканей даже без его участия исправит совместная команда целителей…Ну, как совместная… Лично он бы местных санитаров в обязательном порядке отправил на курсы повышения квалификации, да и единственного полноценного доктора тоже. Не то, чтобы он был плохим человеком или никуда не годным специалистом, просто ему не хватало сразу и силы, и контроля, и знаний о работе человеческого организма. Однако два с лишним десятка одаренных из экипажа «Тигрицы», знакомых с ремеслом исцеления, с легкостью нивелирует слабость хозяев крепостного лазарета, способных работать максимум волшебными костоправами и даже не особо устанут. По два-три пациента со свежими травмами на одного мага-медика – это не нагрузка, а легкая разминка даже по меркам обычных больниц, не говоря уже про военные госпитали.