Любовь по объявлению - Ольга Мариуц

Ксения, обидевшись, также вперила взгляд в монитор и стала делать правки. Александр искоса взглянул ей в спину. Спина была напряженной, и острые лопатки выпирали демонстративно-возмущенно. В ударах по клавиатуре слышалось негодование. Александр попытался абстрагироваться и «закрылся» от фурии, источающей в пространство раздражение, воображаемой кирпичной стеной. Потом подумал и заменил кирпичи на гранит.

Но минут через пятнадцать Ксения разбила это «укрепление» даже не на гранитные осколки, а в пух и прах.

— Если ты сейчас же не одумаешься… — с угрозой в голосе предупредила она.

— Вначале определись, чего ты хочешь, — сказал Александр. — С тобой трудно разговаривать.

Он знал, чего она хочет — чтобы он сейчас же и немедленно выложил ей, как прошла встреча с Вероникой, что он думает по этому поводу и, главное, что собирается делать дальше. Он чувствовал, что не прав, ведь не далее как два дня назад они договорились посвящать друг друга во все подробности. Но все то, о чем они договаривались два дня назад, сегодня казалось ему несерьезной игрой. Ему не хотелось говорить с Ксенией о Веронике. Он даже чувствовал, что не вправе этого делать, потому что это не по-мужски и будет не чем иным, как сплетней. Но это было не все. Александр никогда не был суеверным, но сейчас что-то внутри зудело тихо и настырно: «Чтобы не сглазить».

— Ну хорошо, — вдруг примирительно согласилась Ксения. — Не хочешь говорить — не надо. Мне же легче.

Она выключила компьютер, достала из сумки косметичку, прислонила к монитору зеркальце и стала приводить себя в порядок — до конца рабочего дня оставалось минут пятнадцать. Длинные ресницы стали еще длиннее, голубоватые тени сделали глаза глубже и загадочнее, кожа благодаря составу из тюбика приобрела бархатистость. Тон новой помады — немного темнее, чем она пользовалась обычно, подчеркнул нежную чувствительность губ. Последний штрих — расческой по густым волосам. Вопросительный взгляд в зеркало, и потом удовлетворенный ответ: «Ах, как наша Варенька красавицей была!»

Он не поверил в то, что она смирилась вот так просто, даже не попытавшись вытрепать ВСЕ его нервы. Александр искоса взглянул на подозрительно довольную спину Ксении.

Он должен был догадаться. Его отказ рассказывать о встрече с Вероникой давал ей полное право ничего не говорить ему. «Мне же легче», — призналась она. Вне сомнения, она только сделала вид, что расстроена его вероломством, но на самом деле… И эта новая помада… Александр закрыл файл, почувствовав, что на работе уже все равно сосредоточиться не удастся.

Пока Ксения, закончив «художественную роспись по лицу», собирала в косметичку бесчисленные тюбики и щеточки, он перебирал в уме все письма, которые она ему показала. Безусловно, пока он был занят Вероникой, она сделала выбор и, может быть, уже созвонилась с очередным кандидатом. Александр ничего не имел против, но с ее стороны это было нечестно. Да, он не хотел докладывать ей о своей удаче с Вероникой, но… Но Ксения выбрала это письмо, руководствуясь своим знанием женской психологии, что в конечном результате помогло избежать прокола. И она же наплевала на его право помочь ей. Александр сосредоточился и попытался определить: автору какого письма она все же отдала предпочтение? Для кого эта новая помада? Порывшись в памяти, он разозлился, потому что не смог определить даже приблизительно, кто из претендентов мог ее заинтересовать. Мало того, получалось, что все они ей не пара, потому что неинтересны и даже ничтожны. «Ничего удивительного, — оправдал он себя. — Одиноких женщин намного больше, чем таких же мужчин. К тому же какой нормальный мужчина будет знакомиться через газету?» Он вспомнил, что сам, не далее как две недели назад, дал такое объявление. Но тут же оправдался: во-первых, сделал он это под давлением Ксении, во-вторых, она сама частенько указывала, что он «трудный субъект». Нет, он не исключал роль случая, но пытаться найти «достойного мужчину» по газетному объявлению — все равно что ловить рыбу в мутной воде: трудно и, главное, абсолютно никакой гарантии, что прямо в руки тебе не прыгнет какая-нибудь рыба-игла или даже электрический скат. Он вспомнил «рыбака» и разозлился на Ксению. То были еще цветочки, неизвестно, на что она может нарваться в этот раз.

Ксения порылась в сумке и достала маленький флакончик. Через несколько секунд по кабинету поплыл густой сладковатый запах.

— «Фиалка Монмартра»? — брякнул он.

Ксения посмотрела на него через плечо и улыбнулась.

— А что, твоя возлюбленная такими не пользуется? Теперь она хотела разозлить его как можно сильнее.

Во-первых, Вероника еще не была его возлюбленной, а во-вторых, он вообще не мог ответить на вопрос: какими духами она пользуется? Что-то тонкое и прохладное. Александр плохо разбирался в духах, может быть, поэтому ему больше нравились цветочные запахи. Например, как тот, которым наполнила сейчас весь кабинет Ксения. Он впервые ощутил, что приятные запахи могут, оказывается, раздражать.

— Это «Для тебя», — сказала Ксения.

— Для меня? — Он опешил.

— Духи называются — «Для тебя».

— Понятно, — сказал Александр, стараясь взять себя в руки. — И кто же этот Он? Тот, для которого ты облила себя этими духами?

— «Для тебя» — это для меня, а не для кого-то другого, — попробовала разъяснить ему смысл названия Ксения. — Я что, все обязана делать только для кого-то?

— В общем-то, наверное, не обязана, — промямлил Александр.

— Ну и вот, — сказала она. — Я решила наконец-то полюбить самое себя. Потому что если даже я себя не буду любить, то кто меня полюбит?

— Ты что, начиталась практических советов? — поинтересовался Александр. — Из серии «Как стать счастливым?» или «Как производить хорошее впечатление на окружающих?».

— В свое время я перечитала их тонны. — Ксения бросила косметичку в сумку и щелкнула замком. — Но понимать начала только сейчас.

— Мне они почему-то кажутся примитивными.

— Во всяком случае, занятие намного интеллектуальнее, чем хлебание пива в забегаловке. — Ксения осталась Ксенией. — Твоя Вероника любит пиво?

— Не знаю, — честно сказал Александр. — Не было случая проверить. Мы пили шампанское. У нее было «Брют».

— Это что же, без сахара? — спросила Ксения. — Мне не нравится.

— Мне тоже, — признался Александр.

Он вздохнул — Ксения добилась своего. И теперь ему осталось одно — рассказать ей про парк, чертово колесо и кактусы.

— Ну и тогда — что же такое человек? — спросила Вероника, погружаясь в его душу прозрачными зеленоватыми глазами. Она подала ему маленькую чашечку с кофе, а сама устроилась напротив на диване, обняв одной рукой огромного, почему-то синего, льва.

— Ну, вообще-то… — сказал Александр, напрягая память, чтобы легче было добыть из нее что-нибудь поумнее. Наконец это ему удалось. — Да, вот… Платон определил человека как двуногое бесперое существо. Из всех живых существ двуногие — только птицы и люди. Но птицы покрыты перьями, логично, что «двуногими бесперыми» являются только люди. То есть мы с вами.