Любить и умереть только в Андорре - Чингиз Абдуллаев

Вы ничего не понимаете в женщинах и тем более в настоящейэротике, если не целовали секретного агента другой разведки. Это такое ощущениесмеси восторга и ужаса, наслаждения и тревоги. Забыл сказать, что агент долженбыть женщиной, и желательно красивой женщиной.

Раздевать красивую женщину — это наслаждение. Вы чувствуете,как она струится у вас в руках, как замирает, когда вы медлите, и отдается вамеще в процессе обнажения. Вообще, главное для меня даже не сам процесс эротики,а вот эти моменты наивысшего блаженства, когда женщина полностью в твоих руках.Она согласна подчиняться тебе, согласна с каждым твоим движением, с каждымжестом. Никогда не раздевайтесь раньше женщины. Я где-то читал, что это делаюттолько слабые мужчины. Вам, надеюсь, не хочется выглядеть слабым мужчиной?

Но когда у вас в руке мягкий податливый воск, вы чувствуетевсего лишь нежность и умиротворение, конечно, в сочетании со страстью, таксильно волнующей души мужчин. Теперь представьте себе, что этот воск в любуюминуту может застыть, превращаясь в очень неоднородную твердую массу с острымиконцами. Вам нужно быть деликатным и настойчивым, нежным и грубым одновременно.Почувствуйте все это, и тогда вы поймете, что значит спать с агентом чужойразведки.

Но, когда вы это почувствуете, вспомните и об удовольствиипростого, человеческого, прошу прощения, мужского обладания красивым женскимтелом. Вообще-то мы, мужчины, всеядны. Нам все равно с кем, где и когда. Ножелательно с очень красивой женщиной, в прекрасном отеле Андорры и в самоелучшее дневное время. Кстати, всегда лучше спать с гибкой, стройной, подтянутойженщиной, чем с распустившейся бабой, у которой живот висит над ногами, хотямногим мужчинам это абсолютно все равно.

Но это так, к слову. Вы меня не выдавайте, иначе все мужчиныменя просто возненавидят. Нельзя выдавать фирменные секреты мужчин, нельзя ихтак подводить. Если хотите, выдам еще один, самый страшный секрет. Никогда неверьте тому, что говорит вам мужчина перед тем, как раздеть вас. В этот моментон чувствует себя Гарун аль-Рашидом, готовым ради вас на любое безумство, илицарем Соломоном, которому подвластны все на земле и на небе.

Но как только он получает то, что хотел получить, — все. Онзабыл обо всех своих обещаниях. Он даже с недоумением смотрит на вас. Как онмог обещать вам всего полчаса назад даже проводить вас домой после этого. Нет,это был совсем не он. Вы его с кем-то спутали. Какой царь Соломон? Не нужнорассказывать нам сказок. Все и так очень хорошо. Мы славно провели время, вот ичудно. А больше ничего не надо. Правда, бывают маленькие исключения. Это когдамужчина по-настоящему влюблен. Тогда после первого раза ничего не исчезает.Слишком сильные эмоции переполняют его, и нужно немного подождать, чтобы оностыл или успокоился. После десятой встречи он будет уже в норме. Говорят,некоторым нужна бывает для этого вся жизнь. Но это только редкие исключения,лишь подтверждающие правила. Мужчина вообще никогда не способен на большую исильную (а главное, верную) любовь. Для этого он слишком скотина, в самомлучшем смысле этого слова. Больше никаких секретов выдавать не буду. Но двачаса, проведенных с Офрой, я запомнил на всю жизнь. Нужно отдать ей должное,она была прекрасным сотрудником и хорошей любовницей. Я даже пожалел себя, чтовсе так быстро кончилось. Что ни говорите, а сюда нужно приезжать, чтобы любитьдруг друга. Лучшего места на земле не существует. Может, только Париж. Но этосовсем другой город. Там какие-то токи любви и страсти. Здесь умиротворение ипокой. Хочется долго лежать на постели, глядя на потолок и мечтая о дальнихстранах и других женщинах.

Честное слово, если мужчина даже в объятиях самой красивойженщины в мире не мечтает о других женщинах, значит, он либо импотент, либодурак, либо влюблен. Последнее встречается все реже. В наше время стрессов иэмоций нельзя полностью отдаваться любви, это вредит работе и деловым связям.Поэтому с женами у нас, как правило, чисто деловые отношения, с любовницами —полуделовые, а с секретаршами — совсем не деловые. Но это не мешает нам частозабывать и первых, и вторых, и третьих.

И если на словах все мужчины мечтают о необыкновенно умной иэнергичной женщине, то на самом деле они хотят прекрасное тело в постели,рабскую душу, полностью верную только своему властелину, и умелые руки дляподдержания чистоты и варки еды на кухне. Что у нее в голове, нас интересуетменьше всего, вернее, совсем не интересует. Чем больше там пустоты, тем портретидеальнее. Ну что, правильно я нарисовал наши отношения с прекрасным полом?

Только не надо меня ругать. Вы сами хотели это прочитать,движимые болезненным любопытством. Не нужно было вообще открывать эти страницы.Если вы моралист или идиот, просто пропустите их и идите дальше. Вам они всеравно не нужны. Во всех остальных случаях смело читайте. Это правда.

— Что ты думаешь об этих троих? — спросила Офра, лежа наспине и глядя в потолок.

Я лежал рядом и курил свой любимый «Ротманс». Хорошо еще,что у Офры номер для курящих, иначе мне пришлось бы бегать в коридор. Это новоеидиотическое увлечение Запада — своим здоровьем и экологией. Как будто безэтого мало проблем. Теперь во многих отелях есть целые этажи для некурящих или,вернее, есть лишь некоторые номера для курящих. В ресторанах курение запрещено,во многих самолетах запрещено, в театрах, на улицах, в библиотеках — вездезапрещено. Словом, нигде нельзя курить. Можно только здоровым умирать.

— Ничего не могу сказать, я все время думаю, кто из них могубить нашего китайского друга. Тот ведь был не дурак, а пустил к себе в номерубийцу и даже подставился под его пулю. Почему?

— Это ты у меня спрашиваешь?

— Просто я размышляю вслух. И ничего не могу придумать.

— А я, кажется, кое-что придумала.

— Интересно, — я даже отложил сигарету.

Она наконец повернула голову ко мне. Глаза у нее былинеобыкновенные, какие-то зеленые и голубые одновременно, словно переливающиеся.Когда она злилась, глаза были зелеными, когда смеялась — голубыми.

— Ты понимаешь, — задумчиво сказала Офра, — меня потряслаеще смерть Мортимера. Не мог пунктуальный и осторожный англичанин выпить водуиз оставленного на столике стакана. Это так на него не похоже. Он же понимал,что в его отсутствие в стакане могло появиться что угодно. Значит, яд положилиуже при нем. А разве он мог доверять кому-нибудь из нас, оставить свой стакан ивыйти из комнаты? Уже тогда я начала понимать, что здесь кроется какая-тотайна.

Мне стало интересно. Я уже забыл про сигарету и внимательнослушал Офру.

— Потом этот случай с Эльзой Шернер, — продолжала она, —ведь мадам Шернер была таким подготовленным профессионалом. Она не могла ночьютак просто открыть дверь номера своему убийце. И даже не попытаться достатьсвое оружие. Да и задушили ее как-то странно, подушкой, словно барышню из гимназии.А она ведь должна была сопротивляться, кричать. Почему она так легко умерла?