Бабочка в стекле - Елена Левашова

Там, где мы строим отель, пляж абсолютно пустой, так как он тоже наш.

‒ Рауде, видела бы ты эту груду мышц, ‒ вмешалась в разговор Берта. ‒ Мой братец стал похож на атлета.

Видела бы она... У Анны пересохло во рту от одной мысли , что будет, если она увидит. Она так сильно желала прикоснуться к нему, приблизиться, жадно вдыхать его запах, целовать его губы.

Её фантазии грубо прервал Отто, которому Берта для чего-то перевела разговор:

‒ Да, Аннет, тогда бы ты пополнила коллекцию обожательниц нашего дорогого Бориса. Я не успеваю запоминать имена его девчонок, так часто они меняются!

Борис смутился, но оправдываться или спорить не стал. Лишь только заиграла музыка, обозначив наступление ночи, Отто решительно подошёл к Анне с приглашением на танец. Мелодия была одной из её любимых. Взглянув на мужа, занятого беседой с Михаилом, она протянула Отто руку.

Мужчина шумно вздохнул, прижимая Анюту к себе. Ей передавалось его волнение и возбуждение. Он спрашивал её о работе, увлечениях, отвлекаясь на смущавшие Анну комплименты.

Наконец танец закончился, пара вернулась к столу. Борис беседовал с Юргисом. Анне показалось, что суровое выражение лица мужа потеплело, чему она очень обрадовалась. Анюта присоединилась к разговору друзей, заняв своё место. Борис перевёл на неё взгляд и мечтательно произнёс:

‒ Юргис, твоя жена превратила бы египетскую пустыню в рай своими цветами. Особенно любимыми, так как там бы они росли не в цветочных горшках, а прямо в земле.

‒ А какие цветы любит выращивать твоя жена? ‒ спросил Отто, которому Берта по-прежнему старательно переводила все разговоры.

Юргис изменился в лице, словно загнанный в угол зверь. Анна вздохнула, предвидя ответ мужа: он не знает. Ей было стыдно, обидно. Своим невинным вопросом Отто вскрыл очередной нарыв их с Юргисом напряженных отношений. Неловкое молчание прервал Борис, ответив на вопрос молодого немца:

‒ Орхидеи, гибискусы, фиалки. Да, Анюта?

Анна кивнула и попыталась перевести тему. В очередной раз она убедилась в наблюдательности Бориса, его внимании к мелочам, бережно хранимым в памяти, самым незначительным и вскользь сказанным ею.

Она отлучилась в дамскую комнату, а когда вышла оттуда, столкнулась лицом к лицу с разъярённым мужем. В руках он небрежно держал её нарядное пальто и сумочку.

‒ Зачем ты снова искала сведения обо мне? Зачем ищешь информацию о Виталине?! ‒ взревел он.

Анна с ужасом вспомнила, что не удалила данные из поискового запроса.

‒ Потому что ты скрываешь что-то, Юргис! И мне непонятно, чем я, твоя жена, заслужила такое недоверие.

‒ Лучше бы следила за собой! ‒ воскликнул он. ‒ Мужики смотрят на тебя, как на лакомый кусочек! Этот Отто весь вечер трется вокруг тебя! Если бы меня не было, наверное, позволила залезть себе под юбку!

Анна задыхалась от унижения и несправедливых обвинений.

‒ Позволила бы! Ты прав! Может, тебе самому надо чаще заглядывать туда, под мою юбку? ‒ возразила она.

Юргис осадил её звонкой пощечиной.

‒ Возьми ключи от машины и уезжай отсюда, ‒ прошипел он. ‒ Я не позволю делать из меня посмешище.

Анна прикоснулась к горящей щеке, на которой остались красные следы от его пальцев. Заливаясь слезами, она выскочила на улицу. Её страдание вырвалось наружу благодаря этой ссоре, но причиной слёз был не Юргис.

Около выхода Анне встретился молоденький щуплый официант с подносом. Он нёс бутылку вина и два бокала. Парнишка перехватил её взгляд, полный муки, а быть может, безумия, и не удивился, когда Анна попросила отдать ей бутылку вина.

«Не могу больше!» ‒ слезы застилали её глаза, смешиваясь с тушью и больно щипая. Анна сжала холодное стекло винной бутылки и села в машину. Она отъехала подальше от ресторана, желая быть незамеченной.

«Сдаюсь! Господи, не могу больше! У меня нет сил!» ‒ слова рвали душу, сердце, горло. Она шептала, говорила, кричала. Потом плакала, запивая свою боль вином.

«Люблю его... Люблю! Я люблю его и не хочу больше запрещать себе его любить!» ‒ Анна вслух говорила это невидимому собеседнику, рыдая в неподвижной ночной тишине. Она говорила себе, признавала истину, прогоняя вину и ложь, окончательно смиряясь с чувством греха и стыда, пуская их в свою жизнь. Пуская или все же отбрасывая? Анна смирилась перед велением сердца и признала полное поражение…

Уже совершенно пьяная от вина и переживаний, она позвонила Кристине:

‒ Крис... Забери меня отсюда... Мне плохо, мне очень плохо!

‒ Господи, Нюся, ты напилась? Я сейчас приеду, моя девочка, ты можешь сказать, где ты?

Анна с трудом ответила подруге.

Так долго сдерживаемые эмоции выплёскивались наружу. Доводы разума и совести, морали и здравого смысла безжалостно смывались живыми, горькими слезами.

‒ Я люблю его, Крис... Так люблю! Это неправильно, плохо, стыдно, это предательство! Я предаю мужа! Но сил сопротивляться у меня больше нет! ‒ Анна приняла заботливо протянутый Кристиной платок.

‒ Анечка, кого? Я ничего не понимаю... Ты не говорила... ‒ недоумевала Кристина.

‒ Борю... ‒ ошарашила её Анна.

Позволить себе любить... Звучит так же абсурдно, как и позволить себе жить! Разве можно запретить или разрешить себе дышать, смотреть на солнце, встречать рассвет или наслаждаться закатом, вдыхать аромат цветов и скошенной травы, видеть сны и пробуждаться утром, загадывать желания, считая падающие на фиолетовом небе звезды?!

Надо уже довериться Вселенной, жадно и с благодарностью вкушая её блага, жить настоящим, радуясь снегу и холодному дождю, солнцу, ветру, ярко-красному закату, шторму или гладкому штилю, позволить себе быть женщиной... Живой, чувствующей, мечтающей, любящей, доброй, нервной, злой или импульсивной. Быть человеком из крови и плоти. Быть собой, наконец...

Она смирилась с любовью, приняла этот непрошеный дар. Все мысли Анны занимал Борис. Она не видела его месяцами, но писала длинные письма на почту, следуя настоятельной просьбе не забывать их прежнюю дружбу. «Вокруг меня нет настоящих людей», ‒ Анне врезались в память его сказанные в отчаянии слова.

Она смирилась со своей любовью и нелюбовью Бориса, приняв это как данность. Терзаясь тоской по нему, испытывая боль от расставаний, которые растягивались на многие месяцы, Анна приняла любовь без ответа. Казалось, судьба играет с ней злую шутку: жизнь без любви или безответная любовь? Не все ли равно?.. Если бы только Анна знала, какие испытания готовит ей судьба, сколько боли, разочарования и потерь предстоит ей вынести!

Пребывая в неведении относительно будущего, она жила настоящим. Любила, грезила, желала, жаждала слышать голос любимого, с нетерпением ждала его редких, кратковременных приездов.