Враг мой - друг мой - Сергей Самаров

Василий Константинович не видел, был ли убит бандит со вторым автоматом. И потому встать и перебежать ближе не решился. Кроме того, у других могли оказаться пистолеты. А пистолет не стоит сравнивать с рогаткой. Даже имея в руках автомат, если прозеваешь выстрел из пистолета, тебя более сильное оружие уже не спасет.

И осторожность себя оправдала. Полковник дал очередь в то место, куда бандиты отпрыгнули, и тотчас оттуда сверкнула вспышка из встречного ствола. Автомат боевика был без пламегасителя, и даже при свете луны эта вспышка видна была отчетливо.

Раскатов перекатился в сторону. И сразу же услышал, как ударили пули в камни, из-за которых он только что стрелял. Какая-то из пуль могла и его задеть, не поспеши он сразу сделать элементарное и необходимое перемещение. Но он хорошо запомнил место, где видел вспышку, и дал туда очередь. Но и боевик, видимо, был не прост, потому что тоже перекатился в сторону и стрелять начал уже с другого места. Однако во время перекатывания теряется ориентация, как хорошо помнил полковник и плохо знал боевик. И перекатился он туда, где его после очереди было ясно видно под луной. Теперь Василий Константинович наводил ствол медленно, чувствуя уверенность в руках. Но перед самым выстрелом в кармане «проснулась» трубка мобильника и отвлекла его. А бандит тем временем снова дал очередь и переместился дальше. Но сказалась неопытность бойца. Перекатываясь не глядя, он уперся боком в камень и замер. Здесь его и поймал прицел, а выстрел последовал без задержки.

Оставался еще один боевик, как-то выпавший из поля зрения. Он находился в самом темном месте, там, куда сразу от дороги прыгнул, и, сколько ни искал его в прицел полковник Раскатов, найти не смог.

– Выходи... – громко крикнул полковник.

– Сам выходи... – отозвался боевик.

– Выходи с поднятыми руками... Иначе я брошу гранату...

– Пошел ты... – боевик огрызался со страшным акцентом.

– Не хочешь жить – не живи...

Василий Константинович поднял с земли подходящий камень и бросил его в ту сторону, откуда раздавался голос. И нервы у боевика не выдержали. Он подпрыгнул и попытался убежать, но очередь тут же нашла его и сломала пополам, выбросив на дорогу.

Телефон только в этот момент замолчал. Но отвечать сразу на звонок полковник не стал, потому что на дороге оставались еще два боевика, неизвестно, убитые или раненые, и вполне могло быть, что у кого-то из них есть пистолет. Дело предстояло закончить, чтобы потом не ждать пули в спину.

– И как там лежится? – почти спокойно крикнул Раскатов.

Ему никто не ответил. Но тем не менее стоило еще чуть-чуть подождать. Вскоре Раскатов поднялся и, держа автомат наготове, медленно пошел к дороге. Два человеческих тела лежали в неестественных позах прямо на асфальте. Не шевелились. Лужи крови ясно говорили, что полковник не промахнулся.

Он подошел, наклонился и перевернул первого. И едва успел подставить приклад автомата под лезвие ножа. Лежа бить было нелегко, тем более человеку раненому, но боевик все же попытался. Шаг назад, и короткая очередь. На всякий случай такая же и в позвоночник второму, лежащему с руками, прижатыми к животу. Судя по тому, как тот вздрогнул и сразу же выпрямился, он был жив и к чему-то в напряжении готовился. И сразу стало ясно к чему, когда из руки выпала граната. Чека, высвобождаясь, щелкнула. И сработала реакция полковника. Раскатов отпрыгнул к самому краю дороги, чудом остановившись перед обрывом, и залег за телом убитого боевика. Грохнул взрыв.

Раскатов встал и перевел дыхание.

Он остался доволен. Бой против пятерых, причем против двоих, вооруженных так же, как он сам, автоматами, он выиграл без проблем, причем провел его тактически, кажется, грамотно и вполне осознанно. Значит, тело еще не совсем забыло отработанные до уровня условных рефлексов движения, голова не разучилась мыслить быстро, а нервная система посылает мышцам сигналы не намного медленнее, чем раньше, и он еще на что-то годится.

В это время послышался шум вертолетных винтов, и Василий Константинович заспешил к поляне, выбранной им для десантирования...

Астамир даже руку к уху приложил и голову повернул – слушал, как велел отец.

– Да, над самым перевалом завис... На месте... Звук двигателя сменился...

– Понятно... Десантируются... – Голос отца слышался удовлетворенным, но это не удивляло. Сын уже знал, что так голос Умара звучит, когда сбываются его ожидания. Отец умеет просчитывать ситуацию и всегда доволен, когда его выкладки оказываются верными.

– Как быстро прилетели... – Астамир в удивлении даже головой покачал.

– Это соседи... Спецназ ГРУ, что в батальоне квартируется... У них свой вертолет есть... Приписали... Что для вертолета шестьдесят километров...

– Еще, отец... Мне показалось, – сказал Атагиев-младший, – что где-то стреляли... – Как раз, когда вертолет летел... Немного... Несколько очередей...

– Может, от вертолета такие звуки? – спросил Умар. – Там бывают такие выхлопы, на выстрелы похожие... Правда, обычно при посадке и взлете...

Астамир отрицательно головой помотал:

– Нет... Вертолет мешал слушать, но мне показалось, это на перевале...

– А сейчас не стреляют? Как вертолет прилетел, уже не стреляли?

– Нет... Раньше кончилось...

– Значит, парни из села жадность проявили... Опять пошли... Мовсар говорил им, забирайте сколько сможете и больше не приходите... Они пошли...

– И что?

– Нарвались на моего старшего лейтенанта...

– Если они пошли, то пошли толпой... – предположил сын, подразумевая, что один человек с вооруженной толпой связываться не пожелает.

– Значит, население села как раз на эту толпу уменьшилось...

– Он что, герой? – спросил Астамир, и в голосе его слышалось возмущение.

– Нет... Обыкновенный офицер спецназа ГРУ...

– Не слишком ли ты его уважаешь? – А теперь в голосе уже неприятные для отца нотки появились. Что-то на издевку похожее. – Ты же сам разведкой полка ВДВ командовал...

– Потому и уважаю, что командовал разведротой полка ВДВ... Я знаю, что говорю, когда говорю о спецназе ГРУ... Я видел, как они работают... Вживую видел...

– Как же тогда этот старший лейтенант к нам в плен попал... Суперсолдат... – В голосе парня слышались нотки высокомерия, поскольку он в плен не попадал, а полковник Раскатов был его пленником.

Отцу эти слова явно не понравились.

– Попасть могут все... И я, и ты... И неизвестно, в какую ситуацию... Никогда, Астамир, не зарекайся... – В голосе отца слышались и забота, и беспокойство за сына.

– Я не зарекаюсь... Но я знаю, что победить можно любого спецназовца...