Поклонница - Ксения Черриз

высчитывая стоимость поездки, размышляя, как надолго хватило бы моих денежных запасов, чтобы вести праздную жизнь в Лос-Анджелесе.

Половину дня я провела на телефоне с Настей. Но она была в таком диком восторге, даже большем, чем я, что была бесполезна в плане советов.

Мы созванивались с Тони пару раз в неделю, постоянно общались в «Твиттере». И однажды во время нашего третьего разговора он поднялся и сказал:

– Хочу тебе кое-что показать.

Он прошёл почти по всему дому и открыл дверь в спальню, из которой можно было выйти прямо к бассейну.

– Эта комната пустует, – начал он. – И если всё дело в том, что тебе негде остановиться, то она будет ждать тебя. Как и я.

Мне трудно было говорить, в ушах шумело, поэтому я молча смотрела на кровать с балдахином из лёгкой ткани. Изящный туалетный столик напротив, ночник на высокой ножке на тумбочке. Это была спальня принцессы. Моё воображение дорисовало атмосферу, запахи. Зачем ему такая откровенно женская комната в доме?

– Здесь иногда останавливалась мама, когда приезжала погостить. Но, послушай, у меня большой дом, тут всем места хватит. Приезжай.

Я долго не могла ничего ответить. Не понимала, зачем ему я? Кто я вообще такая, чтобы нравиться настолько, чтобы приглашать в свой дом? Сильно сомневаюсь, что это было от природной широты души. Мне казалось, он более прагматичный, хотя и не лишён романтичности.

Тони вернулся в гостиную и сел на диван. Он похлопал по сидению, к нему запрыгнула Куки и положила морду на колени. Она преданно заглянула хозяину в глаза, приподняв уши. Он рассеянно потеребил её холку.

– Подумай и скажи мне, что ты решила, хорошо?

– Да.

Мы попрощались.

***

WhatsApp

Настя: Я не понимаю, чего ты ещё думаешь? Собирай вещи быстро!

Ульяна: Думаешь, мне не хочется? Да больше всего на свете!

Настя: Тогда почему ты ещё здесь, а не одной ногой в аэропорту?

Ульяна: Хотя бы потому, что мне ещё возиться с визой, билетами, диплом надо получить и придумать что-то с работой. Видишь, как много всего?

Настя: Это отговорки. Ты грезишь по нему уже сколько? Год? Даже больше! Поверь, в жизни не у каждого бывает такой шанс. Ты ничего не потеряешь.

***

Я знала, что Настя права. И не понимала, почему сопротивляюсь. Но этим же вечером уселась за ноутбук и принялась проводить исследование. Оказалось, что поездка в Америку – это не полёт на Луну. Я составила план того, что мне нужно сделать, и повесила его над рабочим столом. Затем зашла в «Твиттер» и написала Тони: «Я прилечу. Будем считать, что так я провожу свой отпуск после получения диплома. Спасибо, что разрешаешь мне остановиться у тебя».

Я закрыла ноутбук, чувствуя, что щекочущие меня бабочки расправили крылья вовсю. Теперь я не отступлюсь. Даже если у нас с ним ничего не выйдет, это будет моё приключение. Больше приключение, о котором я буду рассказывать своим детям. Может, нашим общим детям с Тони. От этой мысли у меня окончательно закружилась голова, и я по привычке схватила телефон, чтобы написать Мише. Но, едва начав набирать сообщение, вспомнила, что мы больше не разговариваем. «Ну и пусть! Я буду с Тони, и он увидит, как ошибался!» Я показала язык телефону и отложила его в сторону.

***

А дальше всё понеслось со скоростью света: сборы документов, виза (Тони прислал приглашение, чтобы облегчить задачу), разговор с начальницей на работе и бесконечные, просто выматывающие беседы с родителями. Мама была настолько против, что я не знала, как ещё мне ей противостоять.

– Что ты там забыла? – без устали спрашивала меня она.

Возможно, моей ошибкой было не рассказать родителям о Тони раньше. Я жила с ними в одной квартире, и так или иначе они видели, что что-то происходит в моей жизни, о чём я молчу. Наверняка они слышали и кусочки моих телефонных разговоров с подругами. Но я сначала просто сказала, что хочу отправиться в Америку на каникулы после получения диплома. Это им не понравилось. Папа хмыкнул и уткнулся обратно в новости, мама охнула: «Зачем так далеко?»

– Ма, я уже большая и вполне самостоятельная.

– Да, но ты собираешься туда одна. И там у тебя никого нет. А эта страна…

– Что не так со страной? И у меня есть там знакомые.

– Ни одного русского, – мама скривилась, и я чуть не взорвалась. Какая разница, русские, американцы или европейцы – мы живём в цивилизованном обществе. А все, с кем я общаюсь, были очень благодушными, щедрыми и добрыми людьми.

– Мам!

Она отвернулась, надувшись, и потянулась за журналом. Я хотела выйти из гостиной, но мама не собиралась так просто сдаваться:

– И вообще, этот твой Тони… Разве он нормальный человек? Наверняка нет. Что ему, американок мало?

– Мы с ним… – хороший вопрос, что мы с ним. – Мы просто друзья. Я сэкономлю на гостинице, вот и всё, – пожала я плечами, понимая, что для консервативных родителей это так себе оправдание. Да и внутри меня жило ощущение, что это неправда. Я была влюблена в него. И, кажется, нравилась ему. Пусть он и не говорил этого прямо.

– Поматросит и бросит, – буркнула мама и уткнулась в журнал, а я выбежала из комнаты, твёрдо решив, что съеду, если вернусь из Штатов.

***

Вечером мы должны были созвониться с Тони. Я закрылась у себя, но меня так и потряхивало. Рисование не помогало.

Ровно в девять вечера я включила камеру и «Дискорд».

– Привет, Джулс!

Я выдавила улыбку, попробовала разговаривать с ним, но каждый раз выходило невпопад.

– Извини, у меня плохое настроение.

– Что случилось? Тебе отказали в консульстве?

– Нет, тут всё хорошо. – Это было правдой, заветная виза стояла в моём заграннике, хотя меня пугали, что незамужней девушке будет тяжело попасть в США даже при наличии приглашения. Но то ли у офицера было хорошее настроение, то ли я смогла его очаровать, всё прошло хорошо.

– Тогда что случилось?

– Родители, – вздохнула я. – Они… они… в общем, против поездки.

– И ты не сможешь приехать? – с беспокойством спросил он.

– Я приеду! Я уже взрослая и могу сама решать, что мне делать.

– Тогда в чём дело?

Краснея, я ответила:

– Они считают, что ты хочешь мной воспользоваться. Вроде как тебе экзотики захотелось.

К моему удивлению, он рассмеялся.

– Скажи своим родителям, что они классные, раз так волнуются о тебе. А ещё скажи, что если бы я хотел экзотики, то зашёл бы в местный стрип-клуб, там была пара славянок, кажется.

Мне стало легче, и я слабо улыбнулась ему в ответ, хотя упоминание стрип-клуба меня насторожило.

– Знаешь что? Я придумал, как поднять тебе настроение.

Тони поднялся и сел за фортепиано, поставив телефон сбоку от клавиатуры.

У меня перехватило дыхание – он никогда не играл для меня. Я мечтала услышать его. Для меня было что-то невероятно интимное в этом. Те видео, которые он выкладывал в «ТикТок» и «Твиттер», – они были для всех. А сейчас он играл для меня. Я узнала мелодию – одна из моих любимых – Faded Алана Уокера. Как он мог быть таким талантливым? Сколько ему отсыпано природой? Внешность, умение играть лицом, телом, голосом и, как оказалось, делать аранжировки к известным песням – тоже.

Тони убрал руки с клавиш после последнего пассажа.

– Ну что, тебе лучше?

– Намного.

– Когда приедешь, я буду играть тебе каждый вечер, тебе надоест и ты сбежишь