Все сбудется - Олимпия Кершнер

— У меня есть кое-какие дела. Но в шесть часов я собираюсь на верховую прогулку. Хотите присоединиться ко мне? — неожиданно для себя предложил Сомаль.

Он практически никогда и никого не приглашал сопровождать его верхом. Это было отдыхом, любимым развлечением. Если после тяжелой деловой недели ему удавалось выкроить пару часов — он считал это удачей, почти праздником. Почему вдруг ему вздумалось позвать Николь?

— С удовольствием. А куда мы поедем?

— Вдоль пляжа. Вообще-то вечерами я люблю выезжать в пустыню. Вы еще, наверное, не видели наших пустынь — моя летняя резиденция, где вас арестовали, далеко от берега, в джунглях.

— Не видела… А сколько можно проехать вдоль океана, чтобы не наткнуться на посторонних?

— Если поедем в сторону от Абиджана, то километров десять, если к столице, то только два. У вас есть подходящий костюм для верховой езды?

— Джинсы. Думаю, на сегодня этого достаточно.

— Прекрасно. В конюшне есть еще несколько лошадей кроме моего Горного Ветра, я прикажу оседлать для вас одну. Какую вы предпочитаете — спокойную или горячую нравом?

— Горячую, конечно. Хочу мчаться вдоль океана наперегонки с ветром! — Николь засмеялась от радости, предвкушая дивную прогулку. Глаза ее засверкали как настоящие изумруды.

Значит, не только гнев придает им этот драгоценный блеск, подумал Сомаль. Радость тоже. Что еще вызывает у нее такую страстную реакцию?

Он одернул себя. Поцелуй на публике для придания достоверности их представлению — это вполне объяснимо и оправданно ситуацией. Но она незнакомка, оказавшаяся здесь при сомнительных, не совсем приятных обстоятельствах. Между ними не может быть никакой страсти. Как только завершатся переговоры, она покинет его дом и его жизнь.

Сомаль поднялся, бросил салфетку на стол.

— Ланч был изумительный. Я зайду за вами в шесть. — Он резко повернулся, намереваясь уйти, прежде чем его посетят еще какие-нибудь неуместные мысли.

— Сомаль, — позвала его Николь.

— Да? — Он обернулся.

Она ставила тарелки на поднос.

— Я хотела бы сегодня поплавать. Здесь, в бассейне. Со мной ничего не случится, обещаю…

Он было заколебался, но осторожность победила. Его любимая двоюродная сестра утонула, когда они оба были детьми, и горькая память об этом была до сих пор жива в его душе.

— Я принесу мои бумаги на террасу, буду читать там, — сказал Сомаль. — Дайте мне полчаса.

— О, — протянула она, несколько озадаченная тем, что он считает необходимым присматривать за ней даже в бассейне. Сомаль улыбнулся про себя: эта европейская женщина с глазами-изумрудами очаровывала его все больше. Николь меж тем продолжила: — Конечно, конечно. Мне ведь надо еще убрать со стола, отнести посуду в кухню. Спасибо вам.

Она начала напевать, собирая тарелки и смахивая крошки на поднос.

Направляясь в свой кабинет, молодой министр размышлял о своей гостье-пленнице. И в тюремной камере, и на роскошной вилле — везде она вела себя внутренне независимо. Как жаль, что она чувствует себя неуверенно при большом стечении народа. Она могла бы держать людей в напряжении и интриговать одновременно.

Прошло сорок минут, прежде чем Сомаль вышел на террасу. Он принес с собой стопку папок и газет. Николь сидела на краю бассейна и болтала в воде ногами.

Впервые в жизни Сомаль порадовался, что на нем темные очки. И понадеялся, что она не заметила его реакции. На ней был модный купальник зеленого цвета. Он облегал ее, подчеркивая каждый изгиб тела, и позволял любоваться высокими упругими грудями, тонкой талией, упоительными линиями бедер. Длинные стройные ноги начинались, казалось, от шеи…

— Спасибо, что пришли. Я не задержу вас надолго. Немного поплаваю, а потом буду лежать на солнце и загорать.

Сомаль кивнул и направился к столику, за которым они ели. Ему сейчас нужна была тень — кровь и так закипела от вида ее полуобнаженного тела. Раньше ему было приятно просто целовать ее, подчиняясь требованиям, предъявляемым ситуацией. Теперь он хотел ее по-другому, и это не имело ни малейшего отношения к их договору.

Он хотел ее, как мужчина хочет женщину.

Сомаль поставил стул так, чтобы незаметно наблюдать за Николь. Она нырнула, не подняв брызг, и поплыла. Длинные ноги и тонкие руки работали ритмично, разбивая водную гладь. Она доплыла до конца бассейна, развернулась, как настоящая пловчиха, и продолжала грациозно двигаться в обратном направлении. Было очевидно, что она любит плавать и делает это превосходно. Смотреть на Николь доставляло огромное удовольствие.

Когда наконец она оперлась руками о край бассейна, подтянулась и села, Сомаль отвернулся. Но не прежде, чем заметил, как высоко вздымается ее грудь. И как ее мокрые светло-пепельные локоны эффектно обрамляют красивое лицо и падают на округлые плечи.

И не прежде, чем он заметил, что его желание усилилось, а вовсе не уменьшилось.

Ну все, у него есть дела! Сомаль резким движением открыл папку. Пора приступать к работе, а не заниматься пустыми мечтаниями о своей жене. Временной жене…

Но европейские женщины более свободны в своих любовных похождениях, чем женщины его страны. Может, ему стоит изучить эту их особенность?

Сомаль снова посмотрел на Николь. Захочет ли она вступить с ним в любовную связь, пока живет в его доме?

Николь с нетерпением ожидала обещанной прогулки и была готова уже к половине шестого. Она надела невысокие мягкие сапожки, не очень-то подходящие для верховой прогулки — но она ведь и не ожидала таких прогулок, — джинсы и желтый топ. Солнце уже подарило ее коже изумительно здоровый вид.

Днем у бассейна она думала: а не присоединится ли к ней Сомаль? Но он весь ушел в свои бумаги и старательно читал, не поднимая глаз. Она сделала несколько кругов, отдохнула на краю бассейна, надеясь, что он соблазнится и тоже захочет окунуться, потом поплавала еще.

Сомаль удалился, как только она сказала, что больше плавать не собирается. Он исчез так быстро, что в других обстоятельствах она могла бы почувствовать себя обиженной. Неужели кому-то повредило бы, если бы он остался и немного с ней поболтал?

Но она изгнала разочарование, не позволила ему испортить волнующее ожидание предстоящей прогулки. Николь любила лошадей и Жалела, что не имеет собственной. Но при ее неустроенной жизни было невозможно взять на себя ответственность еще и за это благородное создание.

Как ей повезло, что Сомаль держит на вилле лошадей! Поездки вдоль океана — это так романтично!

Романтично?!

— Здорово. Я хотела сказать «здорово», — поправила себя вслух Николь. И тут раздался легкий стук в дверь. — Прекрасно, — пробормотала она под нос, — теперь он подумает, что я разговариваю сама с собой. — И поспешила к двери.