Мелодия во мне - Элисон Винн Скотч

Жалкая отговорка! Не более того!

– Отлично! – резко говорю я. – Но теперь, как видишь, я все знаю!

– Прости! – лепечет Питер и тут же начинает плакать. – То есть я хотел сказать тебе, что я уже тысячу раз просил тебя простить меня… просто ты не помнишь… Но я-то помню! Мне очень жаль, что все так получилось.

– У меня нет сил на дальнейшее выяснение отношений. А если в прошлом подобные семейные сцены и имели место, то я их, к счастью для себя, не помню. И это просто замечательно. Зачем женщине помнить о том, как ее муж спал с другой?

– Позволь мне рассказать тебе, как все было на самом деле! – просит меня Питер умоляющим тоном. – Может быть, это поможет.

– Поможет? Кому? Мне или тебе? – Я нащупываю рукой кнопку вызова. Сейчас вот нажму, явится сестра и заберет его отсюда к чертям собачьим!

– Нам обоим. Именно так. Нам обоим! – Питер не говорит, а скорее бормочет себе под нос. – Больше всего на свете я хочу, чтобы ты позволила мне восстановить наши прежние отношения. – Он начинает поправлять бейсболку, потом срывает ее с головы и долго мнет в руке, прежде чем снова натянуть на голову. Давно не мытые волосы прилипли ко лбу. Горе последних двух недель кардинально изменило его облик. Куда подевались румянец и пухлые щеки? Лицо осунулось и постарело. Вообще-то, думаю я, странно все это для той, прежней Нелл. Ведь это мне следовало бы умолять его о том, чтобы он дал мне второй шанс. Умолять, рыдать, ползать на коленях… Даже сквозь ту пелену, которой затянут для меня весь окружающий мир, я вижу, как он хорош собой, как красив. Почему же я не могу оценить по достоинству все плюсы ситуации? Вот он здесь, предо мной, терпелив, полон раскаяния. Более того, вероломный изменник даже просит меня о том, чтобы я его простила и мы смогли бы начать все сначала.

– А до этого… в той прежней жизни я тебе дала такой шанс начать все сначала?

Вот он, этот мрачный водораздел в моей жизни, уныло размышляю я. С одной стороны – немота и беспамятство, с другой – злость и негодование.

– Да, ты была добра. Очень добра! Я старался изо всех сил… в смысле загладить свою вину…

Голос Питера снова предательски дрогнул. Так бы ему сейчас и врезала! Прямо в подбородок!

– Ты же прекрасно знаешь, что я все равно ничего не помню.

– Да! – согласно кивает он с обреченным выражением лица. Дескать, здесь он бессилен мне помочь.

Мне хочется крикнуть ему:

Здесь мы все бессильны, не так ли? Так какого черта ты пристаешь ко мне с тем, чего хочется тебе? А как насчет меня? Ты спросил меня, чего хочу я? А я вот страстно хочу вспомнить свое первое свидание. Или отца… представить, каким он был на выпускном вечере по случаю окончания школы.

– Итак, этот младенец… он…

Питер не выдерживает и начинает рыдать уже во весь голос. Я вижу, как сотрясается от рыданий все его тело. Тогда я перевожу взгляд на потолок и молча жду, когда завершится это шоу по демонстрации безутешного горя. Наконец он как-то справляется с собой.

– Я ничего не знал! – Он смотрит мне прямо в глаза. – Честно! Я ничего не знал о твоей беременности. Ты ведь ни словом не обмолвилась об этом…

Он отирает слезы с лица тыльной стороной руки.

– Но это мой ребенок! Мой! Мы… мы же помирились! – Голос его дрожит, но он продолжает говорить. – И сейчас, зная, что я потерял… и как много это значит для нас обоих… я готов сделать все, что угодно… все, что угодно! Только бы ты дала мне второй шанс!

– С какой стати мне давать тебе второй шанс? – Я прислушиваюсь к негромкому гулу работающих медицинских приборов. Хочется лишь одного. Чтобы Питер поскорее ушел, и тогда в палате будет слышен только этот шум работающих машин.

– Я хочу помочь тебе вспомнить прошлое, рассказать тебе о том, как ты любила меня, как мы любили друг друга… Думаю, у меня бы это получилось! Я бы рассказал тебе о том, какими мы были, поделился бы своими воспоминаниями о том времени. – Он откашливается, прочищает горло. Чувствуется, что уже почти пришел в себя. – И о том, кем мы стали, тоже бы рассказал.

Я молчу. Для этих целей у меня уже есть Джейми. В первое мгновение мне хочется выпалить что-то обидное. Дескать, опоздал, голубчик! Я уже наняла себе Джейми для рассказов о моем прошлом. Но запрятанный где-то очень-очень глубоко во мне внутренний голос советует не делать пока таких резких выпадов. Странно! Но я повинуюсь. Действительно, не стоит усугублять ситуацию. Она и без того взрывоопасна. К тому же, вполне возможно, Питеру уже известно о Джейми. А потому, несмотря на все отвращение, которое я испытываю к своему мужу сейчас, пусть все идет своим чередом. Хотя бы непосредственно в данную минуту. Ведь я уже не та, какой была прежде. Я – новая! Размягченная, почти сентиментальная и почти согласная смотреть на мир сквозь розовые очки.

– Умоляю тебя, Нелл! Пожалуйста! – канючит Питер, четко уловив мое внутреннее смятение. – Я готов на все!

Я вздыхаю и смотрю на часы в углу палаты. Еще только 8.35 пополудни. Джейми появится со своим очередным репортажем лишь утром. А Андерсон уже уехал в свой реабилитационный центр. Придется звать на помощь сестричку, чтобы она загрузила для просмотра новые серии «Друзей», а музыкальные записи на своем айподе я уже прослушала столько раз, что батарейка села окончательно и даже быстрая подзарядка не спасает дело. И что мне прикажете делать весь вечер до отхода ко сну?

Я снова закрываю глаза, и куда-то в сторону уходят и моя злость, и недоверие к этому человеку. Ярость исчезает, будто опухоль, вырезанная рукой опытного хирурга.

– Хорошо! – негромко роняю я. – Рассказывай! Расскажи мне нашу историю, как ты ее себе представляешь. Хотя не могу обещать тебе, что это что-то изменит в будущем.

Питер сосредоточенно кусает нижнюю губу. Явно не знает, с чего начать. А хочется начать с чего-то такого… с чего-то судьбоносного… слишком многое сейчас поставлено на карту. Ведь если он ошибется, Нелл никогда не простит ему. Никогда больше не посмотрит она на него тем влюбленным взглядом, которым смотрела раньше. И самое главное! – она никогда не примет его обратно!

Какое-то время Нелл выжидательно смотрит на мужа, но потом отводит взгляд в сторону и начинает рассеянно рассматривать палату, сосредоточенно двигая при этом челюстью. Такое впечатление, что она что-то обдумывает. Но вот она снова замечает мужа, тяжело дышит и ждет. И снова тяжело дышит…

Питер срывает с головы бейсболку и нервным движением взъерошивает волосы, все еще влажные после недавно принятого душа в дешевом номере отеля. Потом делает глубокий вдох, словно собираясь с силами, и начинает.

– Я начну с нашей свадьбы! – говорит он и непроизвольно кивает головой, в такт своим словам, словно желая убедить не столько ее, сколько самого себя, что он правильно выбрал тему для первого серьезного разговора. Он отлично понимает, какова цена потери, которая ожидает его в этой палате, сделай он неверный выбор. Не может же он начать с описания убогой однокомнатной квартирки, которую снял после того, как Нелл выставила его вон из своей квартиры. Сама мысль о том, что ему предстоит снова вернуться туда через какое-то время, сама эта мысль ненавистна и приводит его в душевный трепет. Такое смехотворное убежище может позволить себе снять юнец, только-только окончивший колледж. Снять, а потом отгородить часть жилой комнаты, которую до недавнего времени делил со своим приятелем по курсу, какой-нибудь хлипкой стенкой из картона или пластика, и вытолкнуть соседа в эту импровизированную спальню. Что вполне простительно для людей молодых и еще не окончательно утративших стыд по утрам, когда надо собираться на работу после беспутно проведенной ночи. Но его юность давно позади. Он уже успел растратить былой интерес к подобному времяпрепровождению. Да и в себе самом он тоже многое растратил, и к сожалению, безвозвратно. – Да! Начнем с нашей свадьбы. Понимаю, звучит банально. Но это действительно был самый лучший день в моей жизни! – Он слегка откашливается и поправляет себя: – В нашей жизни!