Игрушка богатого человека - Тереза Вейр

Теперь, когда Нэш оказался в воде, его поле зрения сузилось до нуля. Вода попала в глаза, но он все-таки изо всех сил старался найти взглядом Сару. Увы, он не видел ничего, кроме черной воды.

Может, он не туда плывет? Она могла находиться в трех футах слева или справа от него, а он ничего не видел. Он мог проплыть мимо и не заметить. Она могла быть где угодно. Вон она.

Белая точка. Впереди. Чуть левее. Нэш поплыл еще быстрее. Легкие у него уже горели, заныли плечи. Он крикнул, в надежде привлечь ее внимание, и наглотался воды. Он вдохнул воздух, закашлялся, но продолжал двигаться в том направлении, где увидел белую точку. Она опять исчезла. Чернота. Все вокруг черно.

О черт! О черт… Его пальцы нащупали что-то. Ткань? Нэш схватился покрепче, на этот раз ощущая в руке не только промокшую насквозь, липнущую к телу материю, но и холодную как лед плоть. Он впился в ней пальцами и сжал что было сил. Ее тело было совершенно безвольным и страшно тяжелым. Она ушла под воду, увлекая его за собой.

Ну вот, теперь он умрет. Они оба умрут.

Нэш не боялся смерти. Просто он никогда не думал, что это произойдет именно так. Огнестрельная рана была бы больше в его вкусе.

Все еще держа одной рукой ткань платья, а другой рукой подхватив Сару выше локтя, он рванулся вверх. Его голова показалась над поверхностью воды, и он жадно вдохнул живительный воздух.

Сара вдруг начала сопротивляться. Она боролась, толкала его в грудь, стараясь высвободиться из захвата. И опять они оба ушли под воду. И опять вынырнули. Нэш почувствовал, что его ноги запутались в складках ее платья. Он словно попал в силки.

— Пусти меня! — закричала Сара, рыдая, колотя его кулаками по груди, пока Нэш отчаянно пытался удержать себя и ее на плаву.

Он повиновался.

Она мгновенно ушла под воду, потом вынырнула, глотая воздух, но в то же время стараясь отдалиться от него. Он снова схватил ее.

— Что ты делаешь?.. — крикнула она.

Ему на ум пришли все банальности, какие обычно говорят в такую минуту. “Ты же не хочешь умереть, верно?.. Безвыходных положений не бывает. Все не так плохо, как кажется”.

— Все еще пытаюсь взять у вас интервью, — ответил Нэш.

— Оставь… меня… в покое…

Все, хватит с него разговоров. Возможную жертву утопления надо взять за подбородок — есть такое хорошее правило. Оно имеет под собой веское основание: применив его, вы не станете второй возможной жертвой.

Нэш заставил ее перевернуться на спину, обхватил ладонью подбородок Сары и поплыл к берегу, который вдруг оказался где-то очень-очень далеко.

Сара вскоре перестала бороться. И как только она прекратила сопротивление, Нэш внезапно почувствовал, что выбился из сил. А уж она-то и подавно.

Она была тоненькая, почти бесплотная, но ее пышное платье, расшитое бисером, тянуло ее вниз и сильно замедляло движение. Сколько он ни старался, цепочка огней на берегу ничуть не приближалась.

“Ни о чем не думай. Просто плыви!” — приказал он себе.

Его легкие были словно охвачены огнем. Мышцы рук и ног сводило судорогой. Лицо горело, особенно швы на скуле, которые не полагалось мочить.

Казалось, кто-то прижег их раскаленным клеймом. Нэш уже начал сомневаться, что сумеет добраться до берега.

Стоило ему подумать о том, что больше он не проплывет ни фута, как у Сары вдруг открылось второе дыхание, и она начала отчаянно брыкаться. Ухватилась обеими руками за его руку в попытке ослабить захват, извиваясь и дергаясь всем телом.

Да, ему не выплыть. Он не сумеет…

И тут его ноги коснулись дна. Нэш встал, сделал несколько нетвердых шагов, выпустил Сару и рухнул на четвереньки. Он жадно втягивал воздух, когда вдруг заметил, что Сара барахтается рядом с ним, кашляя, отплевываясь, глотая больше воды, чем воздуха.

Он схватил ее за платье и вытащил из воды на мокрый песок. Отпустил и опять упал на четвереньки. Она долго кашляла, сплевывала воду, снова кашляла и задыхалась. Наконец она растянулась на песке рядом с ним. Мокрые пряди облепили ее лицо подобно водорослям.

Холод. Жуткий холод. Это была первая связная мысль, пришедшая ему в голову, когда удалось совладать с дыханием. Сара лежала рядом с ним совершенно неподвижно. Нэш подполз к ней и перевернул ее на спину. Отлепил мокрые волосы и счистил песок с ее холодной, как мрамор, щеки. Его пальцы замерли на ее коже…

Она открыла глаза. Ресницы у нее слиплись и заострились от воды. Она смотрела на него пристально, не отрываясь. Это был гипнотический взгляд. У него возникло странное ощущение, будто он видит свое уменьшающееся отражение в бесконечной череде зеркал.

Наконец ее дрожащие, посиневшие губы дрогнули:

— З-зачем?

В желтом свете уличных фонарей ее белое платье казалось прозрачным. Нэш ясно видел, что под платьем у нее ничего нет. Ни единой нитки. Он видел темные круги ее сосков. Он видел темный треугольник у нее между бедер.

— Зачем? — повторила она. Она спрашивает, зачем он вытащил ее из воды. Вот что ей хотелось бы знать.

— Ну, скажем… — Нэш умолк, стараясь перевести дух. — Скажем так: мне не нравится просто стоять и смотреть, когда кто-то убивает себя.

— А вам хотелось бы… — Ее грудь вздымалась и опадала, она тоже пыталась восстановить дыхание. — Вы предпочитаете… взять это дело… в свои руки?

Нэш мог бы сделать вид, что не понимает, но он знал, что она имеет в виду ремесло, которым он зарабатывал себе на жизнь. Но кто она такая, чтобы его осуждать?

— Вы… без зазрения совести… уничтожаете человеческую жизнь на бумаге, вы убиваете словом, так почему же… вы пытаетесь спасти меня сейчас? — Теперь ей стало легче дышать. — Чтобы я была рядом… и поставляла вам материал… для ваших гнусных статеек?

Он убивает ее словом… Неужели это правда? Неужели она воспринимает его работу именно так?

Нэш оторвал от нее взгляд, чтобы убедиться, что его камера на месте — там, где он ее оставил, на песке в нескольких ярдах от них. Потом он вновь посмотрел на Сару. На ее соски, на ее бедра, на ее лицо. На ее прелестное, обманчиво невинное лицо.

Он мог бы заснять ее прямо сейчас, лежащую на песке. На миг ему захотелось, чтобы она на самом деле была невинной, чтобы она оказалась лучше, чем он о ней думал. И сам он захотел обрести утраченную цельность. На краткий миг…

Сам не понимая, что делает, Нэш прикоснулся к ней, погладил по щеке, провел пальцами по скуле, по тонкой шее. Нащупал большим пальцем бьющуюся жилку. Прочертил линию от подбородка до развилки хрупких ключиц.

Ему необходимо было знать, что толкнуло ее на эту ночную прогулку по воде.

— Что случилось? — спросил Нэш.

Он должен был убедиться, что в случившемся нет его вины. Что он не имеет к этому отношения. Он представил себе ее сытую, благополучную жизнь, которую она тратила впустую рядом с таким человеком, как Донован Айви. Ведь для него она была всего лишь игрушкой, живой куклой. Его собственностью. Такое существование будет, пожалуй, потяжелее, чем жизнь на улице. По крайней мере, на улице ты сам себе хозяин. Ты никому не обязан давать отчет в своих поступках.