Вредина для мажора - Алекс Коваль

Нет! Нет-нет-нет! Нам… нельзя! Вот она, та самая опасная тропа, когда каждый шаг, как бомба замедленного действия. Для него я буду очередная девочка в списке побед, а для меня это будет разбитое сердце.

Такая мысль отрезвляет мгновенно, и я упираю ладошки в тяжело вздымающуюся каменную грудь парня, отталкивая от себя. Сим падает на спину рядом, а я подскакиваю на ноги, как ужаленная, и смотрю теперь сверху вниз на его всенепременно дерзкую ухмылку.

—Трусиха,— шепчет Сим едва слышно непривычно низким голосом с легкой хрипотцой. И, слава богу, ночь на улице, и он не может видеть моих пылающих щек. Но зато как участился мой пульс, эта самоуверенная выскочка наверняка почувствовал. Понял, как я… как мое тело отреагировала на этот детский поцелуй.

Стыдно!

—Надо полагать, так ты девчонок в постель укладываешь, Сим?— включаю свой обычный режим — злая Летта — и нервно отряхиваю прилипшие к джинсам травинки, пряча взгляд.— Я-то думала, у тебя в арсенале есть более изящные уловки.

—Если бы я хотел тебя уложить в постель, ты была бы уже там, дорогая… — говорят мне зло, выдавая полу рык и резко усаживаясь на траву.— Так что не надо строить лишних иллюзий.

—Держи карман шире, Казанова. Этому никогда не бывать!— рычу ему в тон и, крутанувшись на пятках, топаю вон из этого дома. К себе. В спасительный уют своей спальни. Подальше от парня, что свалился на мою беду и теперь, кажется, делает все, только бы вывести меня из себя.

Провоцирует, злит, выводит на эмоции, играет.

Всегда был такой. И совершенно не повзрослел.

Залетаю домой, предки с крестными все еще сидят за столом, что-то активно обсуждая, а я, сославшись на усталость, закрываюсь в своей комнате. Валюсь на мягкий матрас кровати, пялясь в белый потолок и впиваясь пальцами в волосы, которые от наших “поваляшек” теперь похожи на гнездо.

Сердце все еще бешено колотится, как будто я выпила ведро энергетика, а в голове целый рой жужжащих надоедливых мыслей. Щеки пылают, как фонарики, и мне это совершенно, абсолютно, стопроцентно не нравится! Место на шее, которого касались губы Макса, словно горит, будто там пылает маленький костер. Но нет! Я даже провожу там трясущимися пальчиками. Нет там костра! Точно-точно, нет!

—Ар-р-р!— рычу, и прячу голову под подушку.

Дурочка, дурочка Летта. И как только повелась на этот его жалобный взгляд побитой собаки. Это же Макс! Он не умеет страдать, переживать и даже быть нормальным человеком не умеет.

А я не умею ему сопротивляться. Теперь уже железобетонно в этом убеждаюсь. Словесно, на расстоянии — пожалуйста. Но когда эта зазнайка в непосредственной близости, весь мой боевой настрой уползает куда-то в неведомые глубины и во мне просыпается мямля и трусиха Летта.

—Ладно,— бурчу в подушку,— надо всего лишь держать его на расстоянии. Да, точно! Дистанция…

И только я, радостная, подскочила на постели, приняв волевое решение продолжать игнорировать друга детства, как мобильный пиликнул. Пришло сообщение. Смотрю имя отправителя, и стона недовольства сдержать не выходит.

“Нинель, кстати говоря,— менеджер моего футбольного клуба. Ей немного за сорок, она глубоко замужем, и у нее трое прекрасных детишек”,— и в конце смайлик с рожками и дьявольской улыбочкой. Сим, вот точно его рожица!

“МНЕ ВСЕ РАВНО!” — набираю быстро гневное СМС и отправляю.

Меня совершенно не интересует, кто такая эта Нинель! Вот ни капельки!

Тогда почему я, как дурочка, сижу и улыбаюсь? Почему я так рада этой новости?

Не знаю!

А тем временем на телефон прилетает очередное СМС. Снова Сим:

“Во сколько завтра в универ?”.

Я молчу.

“Летт?”

Игнорирую.

“Мелкая, я ведь могу и прийти!”

Не думаю.

“Или еще хуже, буду караулить все утро у ворот. Ты же не хочешь, чтобы у твоих предков были лишние вопросы?”

У-у-ух! Смотрю, он не собирается сдаваться. И так и подмывает ответить, но я блокирую экран и прячу мобильник под подушку. Не скажу, во сколько. А в то, что он реально будет меня караулить, не верю ни капельки. Будто заняться ему нечем больше.

Дистанция. Нам нужна дистанция, и чем больше, тем лучше! Вот примерно как между нашими домами. Все, что меньше, уже опасно.

Хватаю любимую пижаму и иду в душ. Длинный какой-то день. Тяжелый и волнительный. Однако одно сегодня я поняла совершенно точно. Игнорировать Стельмаха младшего не выйдет. Даже при всей моей решимости, Сим как воздух — он везде! Поэтому было глупо даже надеяться на то, что он просто так отстанет.

Ну, вот ты и попалась, Виолетта!

Сижу и провожаю взглядом сногсшибательную хрупкую фигурку мелкой, а у самого на губах гуляет запредельно довольная улыбка. И хоть тело просит продолжения, и мне только что устроили обидный облом, но, собственно, по-другому с мелкой и не могло быть. Как там говорят? Лучшая защита — нападение?

Так что, даже несмотря на оставшееся без удовлетворения возбуждение, я чертовски доволен. После сегодняшней “стычки” я понял, что она так нежно и тщательно от меня защищала. Мелкая вредина! Соблазнительная провокаторша. И какой я был слепой придурок! Теперь, прокручивая в голове все наши “отношения”, всю нашу дружбу на грани войны, понимаю, почему она так бесится, злится, шипит и брыкается, воспринимая все идущее от меня в штыки.

Да мелкая же просто от меня без ума!

Я самоуверенный говнюк. Но ни капли теперь не сомневаюсь в том, что в ее сердечке, которое билось подо мной так сильно, что я отчетливо слышал его стук, там далеко не жгучая ненависть ко мне живет. А очень даже наоборот.

И сразу всплывает воспоминание двухлетней давности и собственной непроходимой тупости, когда я умудрился ее оттолкнуть.

Я ведь даже предположить не мог, что это не капризная прихоть маленькой девчонки, а чувство. Настоящее чувство, в котором она решилась мне тогда признаться. А я повел себя, как мудак.

Но скажу в свое оправдание, тогда я совершенно не понял, зачем и почему она пришла и начала сбивчиво что-то говорить о чувствах, краснеть, робеть и бить своими словами в самое сердце, которое по ней уже начало болеть. Она была маленькая, глупенькая, наивная и такая чистая, что даже подумать было страшно, что она может влюбиться в такого, как я. Мне казалось это издевкой с ее стороны, и тогда я не придумал ничего умнее, кроме как отшутиться и назвать ее младшей сестренкой.

А сейчас…

—Виолетта, Виолетта,— посмеиваюсь и, вдохнув полной грудью свежий сентябрьский воздух, заваливаюсь обратно на спину. Прямо в футболке и на траву. Поглядывая на офигенно звездное небо, ищу знакомые мне созвездия, но в голове как на повторе крутится ее голос, на губах чувствую ее вкус и ее запах: невинный, милый, крышесносный.