Будь здоров - Виталий Башун

Наконец наступил день, когда наставник повел нас на полигон заниматься магией на практике. Мы должны были сформировать простенький огнешар и метнуть его в мишень. Здесь использовалось два магуса несложной структуры: один — собственно огнешар, а другой — что-то наподобие пружины, которая выталкивала огнешар в район цели.

В соседнем секторе тренировалась в метании огнешаров группа боевых магов. Они посматривали на нашу бригаду «клистирных трубок» и посмеивались.

— Эй, лекари! Мишени в той стороне — не перепутайте! — закричал вдруг один из боевиков — так для краткости называли студентов факультета боевой магии.

— Да ты не беспокойся. Их шариком и яичницу не поджаришь, — столь же громко «успокоил» его второй.

Однако как положительный факт следует отметить, что их подначки были беззлобны и не нацелены на то, чтобы оскорбить или унизить… в отличие от замечаний нашего наставника.

Вот в это самое время на этом самом полигоне и началось то, что кардинально изменило всю мою жизнь. Огнешары моих одногруппников действительно не выдерживали никакого сравнения с шарами боевиков. Они были крупными, но расплывчатыми и бледными, летели в направлении цели медленно и как-то неохотно. Похоже, никто не ставил себе задачи попасть в мишень. Шар есть? Летит? И слава богам. Собственно, меткости от нас и не ждали. Главное было понять сам принцип.

Мишенями служили двухметровые гранитные блоки метровой толщины, расставленные в шахматном порядке на все большем расстоянии друг от друга на пространстве полигона. Когда дошла очередь до меня, я наметил мишень поближе и стал формировать структуры. Первой сформировал пружину, потратив на нее один магус, затем из второго магуса — огнешар. Тот получился туманно-тусклым, совсем не огнешаром, и завис передо мной. Я кое-как прицелился и отпустил пружину.

Если огнешары боевиков басовито гудели в полете, разбрасывая клочья огня, а снаряды моих одногруппников лениво, едва слышно шелестели, то мой тусклой молнией бесшумно пронзил насквозь ближайшую мишень и понесся дальше. Отслеживать его полет можно было, только наблюдая за спирально раскручивающейся пружиной, метнувшей посланца в полет и продолжавшей наращивать его скорость. Достигнув дальней мишени, огнешар с грохотом, который, вероятно, был слышен всей академии, взорвался, разнося мишень в щебень. Слава богам, осколки до нас не долетели. Правда, совсем чуть-чуть.

Шок у наставника прошел довольно быстро. «Настоящий воин», — с уважением подумал я как-то отстраненно. Первое, что он сделал, — запустил в меня академической шапкой и разразился тирадой, которую вы уже слышали.

— Идешь к декану и докладываешь ему о произошедшем, — немного успокоившись, холодно приказал он мне. — От занятий я тебя отстраняю.

Развернувшись, я поплелся выполнять приказ наставника, но, сколько ни думал, так и не смог понять, что на этот раз было не так?

В приемной декана на меня сурово поверх очков посмотрела пожилая секретарша, полноватая женщина в строгом, несколько старомодном платье. Незатейливая прическа и простые, но элегантные серьги дополняли образ аккуратности и деловой сосредоточенности. Под прицелом ее обвиняющего взгляда я почувствовал себя мелким пакостником, по ошибке считающимся студентом. Мне стало очень неловко и стыдно, что я вынуждаю солидных людей тратить драгоценное время на решение моих ничтожных проблем. Много шалопаев повидала эта дама на своем веку, а потому мастерски умела дать им прочувствовать всю их незрелость и никчемность.

— Ждите, — величественно произнесла она и, подхватив охапку бумаг, прошествовала в кабинет.

Я остался стоять, переминаясь с ноги на ногу. Вышла она из кабинета минут через десять также с охапкой бумаг. Не глядя в мою сторону, села за стол, разложила принесенное по разным корзиночкам и только после этого, одарив меня своим фирменным взглядом, произнесла:

— Пройдите.

Декан предложил мне присесть и рассказать, что привело меня в его апартаменты. Я честно поведал о происшествии на полигоне и моем отстранении от занятий. Я все сделал, как учили, а мишень вдребезги…

— Так, говоришь, в щебень? — Дедушка Лил тихо захихикал. — А шляпу он в тебя запустил? — И, услышав положительный ответ, сквозь смех пояснил: — Ему придется платить за восстановление мишени, а это обычно приводит его в дикую ярость. Ничего. Сам виноват. Не доглядел — плати! А признайся… обещаю, что наказывать не буду, — как минимум магусов восемь вбухал в структуру?

— Да дедушка Лил! Поверьте! — вскричал я и тут же понял, что ляпнул. Стул подо мной предупредительно затрещал, предлагая быстренько пропустить меня к иолу, с которым я смогу обсудить, как будем проваливаться. — Ой! Извините! Я не то хотел сказать… точнее, не так назвать, — жалобно залепетал я.

Декан снова захихикал. Слава богам! Похоже, он сегодня в веселом настроении.

— Думаешь, я не знаю, как меня студенты называют? Это-то еще ласковое прозвище, а вот знахари с четвертого курса Злобным Старцем нарекли! О как! А нечего от практики отлынивать! Так о чем мы? Да. Сколько магусов ты использовал? Да верю я тебе, верю. А как ты их формовал?

Я рассказал про косматые сгустки и нити. Описал получившийся матовый огнешар, который был явно никакой не «огне», однако пробил ближнюю мишень и расколотил дальнюю.

— Так-так-так, — выслушав мою исповедь, задумчиво пробормотал декан. Потом вдруг занервничал и засуетился. — Подожди пока в приемной, а я должен кое-куда сходить, — сказал он и тут же выскочил из кабинета.

Я вслед за ним вышел из кабинета в приемную прямо пред ледяные очи секретарши. Она скорее всего давно не видела своего обычно спокойного и невозмутимого начальника в таком волнении и сделала логичный вывод. Этот студент — отнюдь не мелкий пакостник, а очень большой мерзавец, сотворивший нечто такое, за что его — меня, разумеется, — надлежит по меньшей мере четвертовать. Вот так мирно и уютно, в теплой дружелюбной обстановке я и дожидался возвращения декана.

Дедушка Лил вернулся минут через двадцать в сопровождении старого хрыча — хранителя. Поманил меня за собой и предупредил секретаршу, чтобы ни в коем случае не беспокоили, разве что король с премьер-министром решат на чашку настоя пожаловать.

В кабинете декан сел на свое место за столом, а хранитель расположился на одном из стульев. Все происходило в полном молчании. Мне на миг показалось, что я присутствую на суде присяжных. В качестве обвиняемого, конечно. Подтверждая мои мрачные подозрения, хранитель воткнул в меня тяжелый и острый, прямо насквозь пронизывающий взгляд.

— Я представитель КСОР, Королевской службы охраны и разведки.

Мое сердце стремительно ухнуло в район пяток и затрепыхалось там, стремясь, видимо, пробив перекрытия, спрятаться поглубже в подвале. Боги! Неужели за жалкую мишень меня бросят в застенки КСОР? А может, дело в этом несчастном огнешаре? Вдруг он — нечто запрещенное? Едрена-матрена!!! Ох, недаром мне не нравился этот хранитель! Я чуть было не завопил, раздирая на себе рубашку вместе с камзолом: «За что?!» — как вдруг хрыч потребовал повторить рассказ о формовании магусов. И пока я говорил, оба старичка не издали ни звука.