Знакомый незнакомец - Эрин Найтли

— О, думаю, вы можете звать меня «Эви», мистер Бенедикт. Полагаю, вы заслужили это право.

С того места, где сидела матушка, донесся стон. Эви сглотнула и опустила глаза… Да-да, мама точно недовольна! Эви надеялась только, что из-за мерцания свечей матушка выглядела более расстроенной, чем на самом деле.

— Когда мы находимся в кругу семьи, отношения становятся менее официальными, — пояснила мать мистеру Бенедикту. При этом она послала старшей дочери многозначительный взгляд, но Эви знала, что мать не возьмет обратно ее предложение. Боже, почему Эви просто не может держать язык за зубами?!

— Надеюсь, это безобразное нарушение этикета вас не оскорбило?

— Ни в коем случае, миледи, — ответил он с широкой улыбкой. — Спасибо, Эви. Это для меня большая честь. Никто не зовет меня Джеймсом, но буду счастлив, если станете обращаться ко мне просто «Бенедикт».

На его левой щеке снова появилась ямочка.

Ричард издал звук, подозрительно похожий на фырканье, но Эви его проигнорировала.

— Вы слишком добры, Бенедикт.

При упоминании его имени в ее животе что-то перевернулось. Непонятно. Она просто опустила полагающееся «мистер», но по какой-то причине обращение прозвучало на удивление интимно.

Протянувшаяся между ними незримая нить была оборвана, когда Каролин пропищала:

— Каролин! Вы должны звать меня «Каролин».

— О, пожалуйста, зовите меня «Джоселин», — не отставала ее сестра-близнец.

— Девушки! Вы совершенно забыли о манерах! воскликнула мать, качая головой. Такой дерзости она от дочерей не ожидала. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она бросила на Бенедикта извиняющийся взгляд: — Похоже, мистер Бенедикт, что сегодня мои дети решили забыть о приличиях.

— Я счастлив, что ваши дети уже считают меня другом.

Мама облегченно улыбнулась. Но Эви заметила предостерегающий взгляд, которым она обвела всех дочерей, включая и ее. Конечно, мама хочет, чтобы Эви сделала достойную партию, но помоги ей Боже, если она вдруг переступит границы приличия! Нет, придется вести себя сдержаннее, не говоря уже об осмотрительности!

— Итак, о каком любимом занятии вы говорили, прежде чем я вас грубо прервал?

Вопрос Бенедикта отвлек ее от тяжелых мыслей.

— Простите? О да, это астрономия.

Она, похоже, производит поразительное впечатление. Неужели нельзя не выглядеть рассеянной дурочкой? Вела же она совершенно обычный разговор с ним в саду?

— В деревне можно без помех разглядывать ночное небо, если человек достаточно терпелив, чтобы дождаться безоблачной ночи. Я люблю сидеть по ночам в саду, в окружении сладких ароматов роз, сирени, душистого горошка… даже слабого запаха вечнозеленых растет зимой. Идеальная обстановка для того, чтобы смотреть на звезды.

Лакеи принялись убирать посуду, и Бенедикт переждал, пока прекратится звяканье серебра о фарфор, прежде чем ответить:

— Астрономия, говорите? Как необычно!

Он задумчиво нахмурился:

— Вы бывали в Королевской обсерватории Гринвича?

Эви покачала головой.

— Там можно увидеть небо, каким вы его даже не представляли. Мне повезло быть там несколько лет назад, во время метеоритного дождя. Одно из самых поразительных зрелищ, какие я видел в жизни.

Так он еще и астрономию изучает?! Значит, у них есть нечто общее. Большинство джентльменов, если не считать нескольких морских офицеров, знакомых Эви, находили это занятие утомительным и бессмысленным.

Дальнейшие разговоры она почти не слушала, погруженная в собственные мысли. Возможно, пока Бенедикт еще здесь, он согласится вместе с ней наблюдать ночное небо в саду.

Она слегка вздрогнула: они вдвоем, в темноте, вокруг никого, кроме цветов и неба…

Эви громко сглотнула и уставилась в тарелку с жареной ягнятиной, поставленную перед ней лакеем. Едва ощущая запах розмарина и тимьяна, она представила, как они сидят среди роз и сирени.

Скорее бы облака рассеялись!

Когда обедающие стали расходиться, Нед Барни поерзал на стуле и снова посмотрел на дверь. Где, черт возьми, его проклятый наниматель? Он сидит в этом богом забытом заведении уже почти час, делает вид, будто пьет теплый эль, и старательно избегает общения с другими посетителями этого мрачного полутемного зала. В этом пабе, больше похожем на пещеру, собирались те, кто хотел напиться или попасть в беду, или и то и другое.

Свет огня едва пробивался сквозь дым, бросая на стены мерцающие тени. Баранье рагу, стоявшее перед Недом, не заглушало смрада немытых тел и дыма, поэтому Барни просто глотнул эля. Тихие разговоры вокруг иногда сменялись рассерженными воплями, но большинство посетителей держались особняком. Золотое, хоть и слегка померкшее правило: не вмешивайся в дела других, при условии, что эти другие не вмешиваются в твои.

Наконец дверь распахнулась, и на пороге появился высокий стройный джентльмен. Хотя Барни не видел его лица, сверкающие черные ботфорты и одежда безупречного покроя сразу выделялись среди массы простолюдинов, сидевших в зале. Не глядя по сторонам, он немедленно направился к столику Барни. Поскольку шляпа была надвинута на глаза, а воротник пальто поднят, очевидно, этот человек не хотел, чтобы его увидели, а тем более узнали.

Барни покачал головой… В толпе пьяных мужланов этот надменный осел стоял особняком, как скала в пустыне.

Подходя к столику, наниматель не смог скрыть презрения, туманившего его физиономию. Барни едва не фыркнул: вряд ли такому знатному джентльмену понравится, если его увидят в компании такого, как он. Он лучше вписывался в здешнее общество, чем Лорд Чванство, чьи глаза пренебрежительно скользили по засаленной коричневой шляпе Барни с тульей, перевязанной старым кожаным шнурком, и пальто, которое вследствие непрерывного дождя задубело от грязи: недаром с него при малейшем движении осыпались серые комочки. Но Барни не собирался извиняться за свой вид. Пусть его высочество смотрит на него как заблагорассудится. Считает, что он куда лучше Барни. Но посмотрите, как быстро прибежал, когда сегодняшним утром Барни отправил ему послание!

Сидя спиной к стене, он воспользовался моментом, чтобы оглядеть комнату. Нужно знать, не следят ли за ним.

— Перестаньте осматриваться, чертов дурак, вы только привлечете излишнее внимание, — проворчал джентльмен, садясь на пустой стул напротив и поднимая воротник пальто еще выше.

Явился сюда разодетым как павлин и еще имеет наглость указывать, что это Барни привлекает внимание?!

Он хотел послать этого типа куда подальше, но вместе с ним уйдут и деньги.

Пытаясь изобразить раскаяние, Барни опустил глаза и выдавил:

— Простите, милорд. Хотел удостовериться, что все в порядке.

Он видел, как его простонародный выговор действует джентльмену на нервы. С самой первой встречи.