Западня - Андрей Стрелко

Зомби выплыл почти что из небытия, неожиданно показавшись в проеме дверей. Монгол стоял спиной к нему, но отреагировал мгновенно. Присев и одновременно развернув тело к боковым воротам, он выставил вперед «Беретту», затем мягко надавил на курок, направляя ствол точно в голову зомби. Мертвец совсем не выглядел мертвецом, и если бы не пустой взгляд, устремленный поверх голов Мэг и Монгола, то его можно было бы принять за здорового человека, разве что тот не стал бы рычать, как медведь, разворошивший пчелиный улей.

Несвязные звуки бывшей человеческой речи потонули в грохоте выстрелов, зомби пытался попасть в Монгола из блестящего черного автомата, неуклюже свисавшего с его правой руки. Свинец с визгом впивался в железный погрузчик, оставляя на поверхности глубокие вмятины всего в тридцати сантиметрах от головы военного старателя. Монгол успел выстрелить дважды, прежде чем одна из пуль пробила плотный кевлар в районе плеча, заставив его рефлекторно откатиться в сторону.

Выстрелы из «Беретты» оказались более точными, чем у зомби, но недостаточно мощными для того, чтобы навсегда успокоить живой труп. Первая пуля вошла под правый глаз, почти не причинив зомбяку урона. Второй выстрел оказался не таким точным, зато, как ни странно, более эффективным. Пуля, выпущенная из «Беретты» с близкого расстояния, не способна пробить бронежилет, но зато может сбить человека с ног. С зомби эффект оказался почти таким же, с тем лишь различием, что он не упал навзничь, а просто отшатнулся на метр, потеряв при этом из виду цель. Зомби замешкался только на секунду, но этого оказалось более чем достаточно, чтобы Монгол кувырком ушел с линии огня и укрылся за металлической колонной. Стрелять отсюда было менее удобно, но зато куда более безопасно, теперь старатель мог спокойно поймать цель и одну за другой всадить в нижнюю часть головы противника семь пуль.

Зомби упал и больше не шевелился, это было плюсом, а вот в безусловные минусы Алекс занес поведение Мэг, которая вместо того, чтобы укрыться от пуль за погрузчиком, сползла по нему спиной к полу и закрыла лицо руками, пытаясь загородиться от опасности. В Зоне такое поведение означает только одно – человек спекся. Спекся, сдался, признал свое поражение, называйте это как хотите, смысл будет один: человек прекратил борьбу, вручил себя на милость Зоне, а она чай не добрая тетушка, не простит, проглотит и забудет, как звали. Все, сварилась железная леди. Уж как ни храбрилась, как ни переносила все тяготы жизни в лагере, все-таки нашлась беда, которая ее подкосила.

Алексу даже на секунду показалось, что одна из пуль угодила в нее, но как только звук выстрелов развеялся по пустоте здания, послышалось громкое завывание, исходившее от девушки. Плечи дергались в такт плачу, будто маленький ребенок спрятался от всего мира и дал волю разбушевавшимся чувствам, автомат безвольно лежал у ног, брошенный, как надоевшая детская игрушка.

Станция Янов мало чем отличалась от остальных районов за Рыжим лесом: все тот же унылый пейзаж, все та же разруха. Все то же желание поскорее убраться из этих мест. Виадук давно рухнул, остались лишь две опоры, поросшие копнами ржавых волос. Два состава, заснувшие на рельсовом полотне вечным сном, проржавели настолько, что в плохую погоду не могли служить даже укрытием от дождя. А вот рельсы почти не пострадали от непогоды и времени – то ли сталь иного сплава, то ли тесный контакт с землей сказался, теперь уже и не разберешь, да и не до того было пробравшимся во вражеский тыл старателям.

Здание станции пострадало процентов на девяносто, по меркам Зоны обычное дело – разруха стояла такая, что было непонятно, на чем оно еще до сих пор держится. Будто карточный домик толкнули рукой, он начал заваливаться, да так и замер в нерешительности. Фасад здания будто обглодан неизвестным мутантом – не осталось ничего, что напоминало о внешнем виде станции в доаварийные времена, но знающие люди догадывались, что этот самый злостный мутант всего лишь человек. Между первой и второй катастрофами мародеры потрудились и здесь, утащив все, что хоть как-то могло сгодиться в хозяйстве.

За густой растительностью угадывались другие строения, тоже в большинстве своем разрушенные чуть не до основания. Выброс раз за разом проходился по верхушкам зданий, срезая крыши острой косой аномальной энергии, превращая их в развалины, а затем уже ветер, дожди и аномалии вносили свою лепту в разрушительный пейзаж. В целом зрелище, представшее взгляду, было ужасно, но лично Макс ничего другого не ожидал, а учитывая, что им удалось достичь конечной цели похода, в пору было бросать шапки вверх и кричать: «Ура!».

Макс активировал карту и определил направление, в котором требовалось двигаться, чтобы добраться до разрушенной башни, имевшей вместительный, а главное – прочный подвал. В этом подвале, по совету Крюка, следовало провести следующую ночь, а заодно и переждать выброс, чтобы на утро отправиться к консервам, расположенным на полкилометра севернее.

– Туда, – указал направление Макс. Примерно через двести метров он обошел очередной вагон, который сошел с рельсов, был несколько развернут относительно состава и служил ориентиром на дороге. За ним пришлось протискиваться между двумя вороньими каруселями, все обошлось благополучно, разве что еще немного времени было потеряно. Когда все преодолели препятствие и снова взвалили на плечи свой скарб, Макс повел команду дальше, сквозь заросшую деревьями дорогу.

Уже около самой башни едва не погиб Птица. Причем едва не погиб так глупо, как только можно. На всем пути от электроподстанции до платформы Янов ходокам встретилась лишь одна невесть как тут оказавшаяся псевдособака – плешивая одноглазая самка. Она не планировала нападать на пятерых вооруженных старателей, лишь негромким рыком предупредила людей – на ее территорию им вход заказан. Макса такое положение дел устраивало, валить мутанта – все равно что оставлять за собой след, поэтому тварь и люди тихо разошлись в разные стороны.

О том, что тут водится кто-то, кроме крыс, напоминали лишь изредка встречающиеся обглоданные тушки, вокруг которых копошились крысиные стаи в десять-двадцать голов. Около одной из таких туш, судя по форме оставшегося скелета – кровососа, Птица позволил себе комментарий: мол, чего-то мало здесь мутантов для центра Зоны, за что тут же получил в скулу от Макса.

– Ты еще накликай давай кого-нибудь! – пояснил умнику проводник. – В Зоне о таких вещах помалкивать надо, сглазишь!

Птица не обиделся: старатели, они в суеверия верят похлеще, чем в законы Ньютона, чего ж от них еще ожидать?

Но, несмотря на опасения Макса, вплоть до самой башни с подвалом никого, кроме крыс, Птица не напророчил. Последняя стая в двадцать с лишним голов встретилась за тридцать метров до цели. Крупные, размером со среднюю кошку грызуны, занятые обгладыванием костей кабана, лишь недобро посмотрели вслед прошедшим мимо людям. Так бы и разошлись, при своих, если бы из чащобы позади башни не выскочил крысиный вожак. В его звериную сущность не входили планы отпускать людей, пусть даже это будет стоить жизни десяткам, а то и сотням его сородичей.

Не успели люди оглянуться, как сзади выстроилась целая армия голов в пятьдесят, и теперь их намерения не подвергались сомнению. Сам генерал крыс, оценив опасность, снова скрылся в гуще, предпочитая руководить боем с безопасного расстояния.