Как заполучить принцессу - Карен Хокинс

Мопс сделал два шага к двери и остановился, склонив голову набок, словно хотел о чем-то ее спросить.

– Хорошо, поступай, как знаешь. Но через час я позвоню, попрошу принести поднос с завтраком, и обещаю спросить, нет ли на кухне косточки, которую ты можешь погрызть.

Мопс завилял хвостиком и просеменил мимо Лили в библиотеку.

– Это было слишком легко, – упрекнула она песика. – Да будет тебе известно, я была готова поднять ставку до двух косточек.

К счастью, песик, не сознавая, как его провели, принялся обнюхивать ковры.

Лили бедром захлопнула дверь и понесла тяжелую картонку к письменному столу, где поставила ее на обтянутую кожей поверхность.

– Просто прекрасно.

Напевая про себя, она подошла к большим окнам и раздвинула тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату свет.

– Так гораздо лучше!

На зеленом газоне блестела утренняя роса, над озером клубился туман. У самого леса он становился настолько густым, что деревья можно было различить с трудом.

– Прекрасно, – пробормотала она и посмотрела на мопса, сидевшего у ее ног и терпеливо выжидавшего, когда она исполнит свое обещание. – Может, открыть окно и впустить немного свежего воздуха, или на улице слишком холодно?

Фини чихнул.

– Да, здесь душновато. И мы всегда сможем разжечь огонь, если замерзнем.

Пес снова чихнул.

– Совершенно верно.

Тихо смеясь, Лили открыла окна, и комнату наполнил прохладный воздух.

– Превосходно!

Она снова приблизилась к письменному столу и открыла картонку, как оказалось, набитую дырявыми шерстяными чулками. Кроме того, в картонке лежали наволочка и три льняных салфетки, которые следовало подрубить. Лили выудила со дна картонки маленькую коробку, взяла наволочку и устроилась в уголке диванчика. Фини прыгнул на сиденье дивана, свернулся клубочком рядом с ней и задремал.

Лили открыла коробочку и вынула иглу, нитку, подушку для иголок и принялась подрубать наволочку мелкими, точными стежками. Шитье ее успокоило настолько, что она стала перебирать в памяти события последних нескольких дней.

Она танцевала почти всю ночь и несколько раз вела приятные беседы с Хантли. И все же не могла отделаться от воспоминаний о яростном взгляде Вольфа, которым тот ее провожал. Для Лили была непереносима мысль о том, что ей пришлось сделать, но если она хотела влюбиться в Хантли или, по крайней мере, расположиться к нему достаточно для того, чтобы замужество стало для нее более терпимым, чем тюремное заключение, придется держаться подальше от принца.

Лили разгладила швы, удовлетворенно отмечая, что линия ровная. Слава богу, что удалось уговорить экономку отдать ей часть вещей для штопки. Обычно эта обязанность лежала на плечах горничной.

Хотя миссис Кернесс была явно удивлена такой просьбой, все же она быстро согласилась.

– О, мисс, больше ни слова! Моя ма частенько говаривала: «Руки заняты, сердце спокойно». Уверена, что я найду для вас то, что требуется залатать и подрубить.

Пока Лили шила, дом медленно пробуждался. Где-то хлопали двери, перекликались голоса и даже сюда доносился звон серебра и фарфора: лакеи готовили комнату к завтраку.

Лили подняла первую салфетку и только успела воткнуть в нее иглу, как по подъездной аллее простучали конские копыта. Это может быть кто угодно: конюх с письмом из соседнего поместья или камердинер одного из гостей, возвращающийся с выполненным поручением. И все же она смотрела в окно и жалела, что оно не выходит на передний двор и подъездную аллею. Возможно, если высунуться подальше…

Она осторожно отодвинула Фини и подошла к окну. Пришлось опасно перегнуться через подоконник, зато она успела увидеть всадника, как раз спешившегося у парадной двери. Принц Вольфински, без шляпы, под утренним солнышком. Ветер трепал его волосы и развевал черный плащ.

Он вручил поводья сонному лакею. Но навстречу уже спешил Макдугал, приглаживая на ходу волосы. Вскоре Лили услышала мелодичный акцент Макдугала, перебиваемый более резким выговором принца.

«Что Вольф делает здесь в столь ранний час? Он, разумеется, должен понимать, что в этот час все еще спят, особенно после ночи танцев. Кого он хочет ви…»

Словно услышав ее мысли, он повернул к ней голову. Лили охнула, отскочила и поспешно спряталась за толстыми шторами. И на несколько секунд затаила дыхание. Разговор между дворецким и принцем возобновился. Наконец, Лили выдохнула и осознала, что сидящий на диване Фини наблюдает за ее действиями. Она понимала, что глупо скрываться за шторами, и если быть до конца честной, сама не могла ответить, почему это делает. Ну, если не считать того, что с прошлой ночи постоянно думала о том, что возможно… всего лишь возможно… была несправедлива к принцу Вольфински. Вместо того чтобы молча его избегать, наверное, она могла бы ему объяснить, что он усложняет и без того сложную ситуацию и что им лучше вообще не видеться, а потом потребовать оставить ее в покое.

– Жизнь станет лучше, если этот большой ребенок сделает, как ему будет сказано.

Фини вскочил, словно соглашаясь с Лили, и стал энергично вилять хвостом.

– Так ты согласен? – хихикнула она.

Фини залаял и закружился по комнате.

– Возможно, если я потолкую с ним сей…

– Доброе утро, Мойя.

Лили развернулась к открытому окну. На подоконнике, поставив одну ногу на рассыпанный под окном гравий, а вторую – на ковер в библиотеке, сидел принц. С такого близкого расстояния он выглядел еще красивее. Зеленые глаза мрачно поблескивали.

– Я пришел узнать, могу ли поговорить с вами, – начал он, но тут же бросил взгляд на лаявшего мопса и нахмурился. – Молчать!

Он даже голоса не повысил, но пес мгновенно перестал лаять и сел, продолжая вилять хвостиком.

– Хорошая собака, – одобрил принц, прежде чем вновь обратиться к Лили: – Дворецкий уведомил меня, что не смеет передать мою просьбу поговорить с вами, поскольку уверен, что вы все еще спите. Но похоже, вы успели проснуться. – Вольф медленно оглядел ее, задерживаясь взглядом на тех местах, которые вообще не должны привлекать внимания истинного джентльмена. – И восхитительно выглядите.

Лили была уверена, что покраснело не только ее лицо, но и все тело.

– Я давно проснулась, но никому не сказала.

– Вот как?

Он оглядел комнату, увидел на диване брошенное шитье.

– Вы свили для себя гнездышко в библиотеке. Приятно найти покой и мир после всех разговоров… Вчера я думал, что сойду с ума от такого количества слов.

– Вчера действительно было слишком шумно, – хмыкнула она.

– Чересчур. – Он скрестил руки на широкой груди и прислонился к оконной раме. – Вам не понравились танцы.