Очень плохой профессор - Елена Сокол

Мужчина прошел совсем рядом, и девушка окунулась в его запах. Что это было? Одеколон, туалетная вода, гель после бритья? Пахло от него превосходно: ненавязчиво, свежо и очень так по-мужски.

Матвей задумчиво провел ладонью по лакированной поверхности стола и хмыкнул:

— Вижу, ты не бедствуешь.

Ольга почувствовала, как ее щеки зарделись. Девушка никогда не кичилась тем, что ее семья была состоятельна. Она не покупала дизайнерские шмотки и сумочки за баснословные деньги, не щеголяла в шубах и не рассказывала одногруппницам о том, что может себе позволить автомобиль представительского класса или проживание в лучших отелях Европы хоть круглый год.

Алексеева предпочитала маскироваться под средний класс и скромно умалчивала о состоянии, которое оставил ей отец. Ольге хотелось, чтобы люди воспринимали ее такой, какая она есть, и не общались только ради предполагаемой выгоды.

А со столом вот просчиталась. Нужно было прикупить что-то простенькое в доступном магазине вроде Икеи, но она по привычке забежала в салон папиного старого приятеля, ткнула наугад в понравившиеся предметы мебели и, не задумываясь, расплатилась картой.

И, кажется, профессор был удивлен тем, что увидел.

— Наследство от отца. — С неловкостью в голосе пояснила Ольга. — Так… бизнес и кое-какие средства. Этим сейчас мать занимается…

— Понятно. — Его зеленые глаза печально блеснули. — Прости.

— Ничего. — Боясь, что мужчина сейчас подойдет к ней, она сложила руки на груди и нервно откашлялась. — Это было давно. Мне было десять, когда он умер.

Зачем она ему это рассказывала? Девушка прикусила язык, чувствуя, как неумолимо краснеет.

— Ты что-то готовишь? — Вдруг спросил мужчина.

— Боже, духовка! — Вдруг спохватилась Оля и метнулась на кухню.

Воздух в помещении уже заволакивало запахом гари. Первым делом она распахнула окно, затем повернула ручку плиты, схватила полотенце, открыла духовку, дернула на себя горячий лист, вытащила его и неуклюже бросила поверх плиты.

— Ай! — Принялась неловко трясти рукой от того, что немного обожгла кожу между пальцев.

— Дай, посмотрю. — Озеров напугал ее своим появлением.

Осторожно взял ладонь девушки в свою, наклонился, осмотрел и… подул. Она замерла. Кожу приятно обожгло его дыханием.

— Ничего страшного, даже следа не останется. — Проговорил он, не отпуская ее руки.

На коже слегка краснела небольшая полоска. Ерунда. Жгло немного, но девушка тут же забыла о боли — присутствие этого мужчины обжигало ее сильнее.

— Я еще не пользовалась этой штукой. — Объяснила она, бросая взгляд на духовку. — Думала, подогрею немного горячие бутерброды, сыр на них расплавится. — Ольга говорила так быстро, что едва не задыхалась. Ей ужасно не хотелось, чтобы Матвей отпускал ее руку. Для этого она готова была изображать больную ровно столько, сколько понадобится.

— Больно?

— Немного… — Девушка зажмурилась, всхлипнула и открыла глаза. Выдохнув, она снова опустила взгляд. — Почему ты сразу мне не признался?

— Там, в кафе? — Тихо спросил мужчина и подул еще раз на место ожога.

— Да. — Ответила она и сглотнула.

Над покрывшимися коричневой коркой пересохшими бутербродами с плиты поднимался пар, но голова девушки кружилась от окутавшего ее со всех сторон свежего и немного пряного мужского запаха.

— Я не хотел, чтобы это была ты. — Он придвинулся ближе, и Ольге пришлось упереться своей аккуратной попкой в край столешницы.

Дальше отступать было некуда, и ее сердце беспомощно трепыхнулось в груди.

— Но это была я. Ты жалеешь?

— Не знаю. — Его кадык дернулся.

Смотреть на его шею было безопаснее. Девушка облизнула губы. Она понимала, что стоит взглянуть Озерову в глаза, и она пропадет.

— А ты? — Прозвучал вопрос.

Теперь он стоял так близко, что тепло его дыхания щекотало кожу на ее виске. При желании можно было обнять мужчину или поцеловать, но Ольгу ощутимо трясло от волнения и нахлынувшего вдруг возбуждения. И, похоже, мужчина теперь тоже был в курсе, ведь он все еще держал ее дрожащую руку в своей руке.

— Не жалею.

— А если бы я оказался каким-нибудь извращенцем? — С усмешкой спросил Озеров, наклоняясь еще ниже.

— А ты им не оказался? — Шумно выдохнула она. — Только чертовы извращенцы ищут себе в сети женщину для разового перепиха.

— Многие так делают. — Его дыхание отзывалось покалыванием на ее коже. — Например, ты. Хорошие девочки не ищут себе дефлоратора среди озабоченных пользователей приложений для знакомств.

Она гордо вздернула носик и, наконец, взглянула в его пронзительные светлые глаза:

— Ты же не священник. Не нужно читать мне нотаций. — Глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Это был… просто отчаянный порыв. Мне было плохо.

— Так плохо, что ты готова была раздвинуть ноги перед незнакомцем?

Жар ударил ей в лицо. Только сейчас Ольга поняла, насколько серьезным было то, что она собиралась сделать. У нее никогда не хватило бы духу на это, она просто обманывала себя. И, наверное, все эмоции от осознания того, чего она чуть было не натворила по собственной глупости, вспыхнули сейчас на ее лице. И мужчина увидел это, потому что тут же с нравоучительным видом улыбнулся.

— Нет, я не была готова. — Срывающимся голосом сказала Алексеева. — Но мне повезло, что незнакомцем оказался ты. Я тебе доверяю. Ты знаешь о… моей маленькой проблеме и знаешь, как с ней справиться. Так?

Его зрачки чуть расширились, взгляд потемнел. Ольге нравилось, как он реагирует на ее слова. Она хотела его смутить и теперь наслаждалась произведенным эффектом.

Ей давно надоело быть хорошей, прилежной девочкой, которая учится на пятерки и угождает во всем строгой матери. Ей хотелось быть самостоятельной, уверенной в себе женщиной и получать удовольствие от жизни. Этот мужчина подходил для этой цели идеально.

— Возможно. — После недолгой паузы ответил Озеров, отпустил ее руку и приблизился.

Напряжение между ними можно было уже резать ножом.

— Подожди. — Выдохнула девушка, понимая, что он вот-вот готов перейти черту. — Нам нужно обозначить правила.

— И какие же?

Его темные от желания зрачки ее пугали.

— Ну… Что-то вроде того, что мы не будем задавать друг другу личных вопросов… — Она содрогнулась всем телом, когда его пальцы коснулись ее волос. Озеров убрал прядь с ее лица и нежно провел рукой по ее щеке. — И… что мы не будем никому рассказывать о наших встречах…

— Встречах? — На его лице отразилась самодовольная ухмылка. — Значит, их будет несколько?

Алексеева окончательно потеряла самообладание. Соски под тонкой водолазкой затвердели, низ живота жалобно заныл.