Укрощение горца - Шеррилин Кеньон

Нора не выдержала.

– Этого не может быть, – ответила она, недобро глядя на Эвана. – Я знаю своего дядюшку очень хорошо. Он никого не обнимает. Даже собственных сыновей.

Эван провел ладонью по лицу.

Девица явно была не в себе. С чего вдруг она взялась утверждать, что является родственницей королевы Элеоноры?

Однако спорить с ней сейчас было напрасно, это ни к чему не приведет. Вопрос, почему их похитили, так и остался без ответа. С какой целью решились на такой поступок эти цыгане?

Лахлан скорее умрет, чем заплатит за жизнь Эвана. Он будет ждать, когда Эван сам разберется со всем, и правильно сделает. Какова же причина похищения?

Нора, конечно, могла быть причиной. Ее отец – важная фигура и может заплатить выкуп за дочь.

– Куда они везут нас, как вы думаете? – спросила Нора.

– Не представляю. Они ничего не говорили вам?

– Они сказали, что везут нас в замок Лахлана, но я не думаю, что мы туда едем.

– Они так сказали?

Нору оскорбил его сарказм.

– Не надо смеяться надо мной.

Эван прислонился спиной к стене повозки и закрыл глаза.

Он мог бы быть дома, в своей постели, но вместо этого трясется в цыганской повозке вместе с девицей, которая болтлива, как сорока.

– Куда они нас везут? – снова спросила Нора. – Думаете, у них уже готова для нас камера? Где-нибудь в замке? Но кто посмеет держать в ней одного из Макаллистеров? Как думаете, они могут отрезать у вас или у меня ухо в доказательство того, что мы у них? Отец часто рассказывал о том, как у моего деда его враги отрезали руку в знак того, что он у них в плену. – Нора в темноте всхлипнула. – Мне бы не хотелось лишиться руки. Я уверена, что и вам этого не хочется. Мужчине нельзя быть без руки. Не представляю, что еще они могут отрезать…

– Возможно, они отрежут вам язык как доказательство…

Нора нахмурилась:

– Мой язык? Как они потом докажут, что это мой язык? Мне кажется, все языки одинаковы.

– Да, но сам факт того, что язык отрезан, говорит о том, что вы у них в плену.

Она бросила на Эвана сердитый взгляд и отвернулась.

Но вскоре опять начала задавать Эвану вопросы: куда они едут и что с ними будет?

Эвану хотелось подслушать, о чем говорят похитители, но Нора мешала ему своей болтовней.

– Знаете, – говорила она, – они верят, что в горах прячутся драконы. Возможно, нас везут туда, чтобы скормить им. Я никогда не верила в драконов, но однажды в наш дом пришел торговец со следами страшного укуса. Укус был на руке. Торговец сказал, что это случилось еще в юности.

– Сколько вам было лет, когда он рассказал эту историю?

– Двенадцать.

– Может, он хотел вас позабавить?

– Не знаю, но он казался таким искренним. Вы верите, что есть драконы? Мне хотелось бы встретиться хотя бы с одним из них…

Наконец повозка остановилась, и Нора замолчала, она насторожилась и прислушалась. Эван слышал приглушенные звуки.

– Думаешь, он уже проснулся?

Эван не разобрал, чей это голос.

– Должен, – ответила Катарина, – я дала ему выпить лишь половину зелья.

– Нам надо держать его в бессознательном состоянии. – Это был голос Лисандра. – Боюсь, в гневе он может натворить невесть что.

– У нас другая цель, не так ли? – возразила Катарина. – Мы должны доставить его в уме и здравии.

Эван нахмурился. Что все это значит?

– Нужно посмотреть, в каком он состоянии, – сказал первый голос.

Дверь повозки слегка приоткрылась. Показался чей-то черный глаз.

– Он развязан, – сообщил голос. – Видимо, девица развязала его.

– Я думала, ты крепко связал! – возмутилась Катарина.

– Я так и сделал.

В щель заглянула Катарины.

– А ну дай-ка сюда веревки! – сердито потребовала она у Эвана.

– Зачем? – возмутился тот.

– Если вы хотите вернуться домой, то лучше делайте, что вам велят.

– Выпусти их, Кэт, – вмешался в разговор Виктор, но Катарина не унималась.

– Ни за что, пока не получу веревки. Я хочу знать, как они были сняты с него.

Эван удержал Нору, которая хотела было показать веревки.

– Вам незачем смотреть веревки. Выпустите нас.

Катарина покачала головой.

Эван стиснул зубы. Что это за день, когда он должен покоряться женщинам, которые забыли свое место?

Нора, сбросив его руку, протянула Катарине обрывок веревки. Он исчез в щелке.

– Зачем вы это делаете? – рассердился Эван.

– Чтобы освободить нас, – сказала Нора.

– Посмотрите! – воскликнула Катарина. – Веревки разрезаны. У них есть кинжал. Если бы мы открыли двери, кто-нибудь из нас был бы уже мертвым.

– Ну-ка дайте сюда кинжал, – зарычал Лисандр. Эван мысленно ухмыльнулся. Это единственное их оружие.

– Нет.

– Тогда оставайтесь там, – сердито сказала Катарина.

– Мне нужно… – промолвила Нора, – мне нужно покинуть повозку…

– Зачем? – спросил Виктор.

– Я должна… Мне нужно и немедленно…

Эван чертыхнулся, догадавшись.

Вечно с этими женщинами что-нибудь приключается! Не могут потерпеть.

– Пусть ваш мужчина отдаст нам свой кинжал, тогда мы вас выпустим, – ответила Катарина.

Нора посмотрела на Эвана умоляющим взглядом.

– Я не могу отдать им стилет, мы останемся совсем беззащитными.

– Эван, я должна покинуть повозку, я больше не могу…

Дверь снова приоткрылась, и в нее был просунут ночной горшок.

– Не говорите после этого, что мы были немилосердны, – сказала Катарина.

– О, вы шутите! – воскликнула Нора, с отвращением глядя на горшок. – Я не могу пользоваться им у него на глазах. Это неприлично…

– Я отвернусь, не буду смотреть.

Нора была ошеломлена таким ответом.

Эван варвар, но не до такой же степени. Ведь они не женаты, даже не помолвлены. Он просто сумасшедший.

– Нет! Я не воспользуюсь этим. Отдайте им свой стилет, Эван Макаллистер, или я заговорю вас так, что вы навсегда оглохнете! – Нора была вне себя.

Эван поморщился от угрозы. По его глазам было видно, что он колеблется.