История галлов - Эмиль Тевено

Галлы умели измерять время и пространство, их методы были достаточно точны: многие галльские слова, обозначающие меры, оказались более живучими, чем терминология римлян, и перешли во французский язык. Нам частично известен их календарь благодаря счастливой находке в Колиньи (Эн), где были обнаружены сотни фрагментов экземпляра, выгравированного на листе бронзы. Этот документ, потребовавший кропотливого исследования, постепенно предстает как свидетельство высокой культуры; друиды решили, крайне приближенно, проблему нахождения наименьшего общего кратного трех комплексных промежутков времени: солнечных суток, периода обращения Луны и солнечного года. Медные доски с начертанным на них календарем полевых работ, наподобие той, что была найдена в Шато-Шинон, вероятно, явились воплощением полученных знаний. Календарь, основанный одновременно на лунном месяце и солнечном цикле, включал в себя два времени года, сменявшие друг друга в ритме изменений солнечной активности, управляющей циклом вегетации. Вполне естественно, друиды отдали этот солнечный календарь под покровительство солнечного божества, которое позднее, в римскую эпоху, будет фигурировать под именем Марса. Друиды умели измерять расстояния и площади. Основная единица длины leuga (от нее пошло французское Неие), равная 2217 метрам, в конце концов вытеснила навязанную ранее римскую милю. Поначалу измерявшиеся в милях, дороги впоследствии были поделены на лье. Галльская метрика отчетливо видна на штабных картах. Мерой площади у галлов был arepennis, или арпан, равнявшийся 12,5 ара. Широкое использование этих единиц измерения свидетельствовало о том, что галлы располагали значительной дорожной сетью и стремились в точности знать размеры своих частных владений.

Галлы не выдумали ни своего алфавита, ни своей монеты. Образцом для них послужила монета греческая. В отличие от других варварских народов, галлы быстро поняли, насколько легче осуществлять товарообмен, используя эти легкие предметы, которые можно передавать из рук в руки. Любовь к золоту заставила их незамедлительно оценить эту форму богатства. Так, самой древней монетой в Галлии была отчеканенная в III в. имитация македонского золотого статера, проникшего в Кельтику по Дунаю и Роне. По всей видимости, арверны и эдуи были первыми, кто стал чеканить монеты. От них образец распространился в Арморику, северную Галлию и попал даже в Британию. С увеличением числа монетных дворов образец постепенно изменялся и наконец приобрел чисто галльский вид. Бига[5] с македонского статера превратилась в коня с головой мужчины, а увенчанная лаврами голова Аполлона — в косматую голову с гримасой вместо лица. Одновременно на монетах появляются излюбленные мотивы кельтского искусства: трискели[6], кружки, точечные окружности. Воинские эмблемы, труба, меч, торквес, изображения кабана и боевой лошади служили для украшения лицевой стороны монет. Наряду с этим уменьшался вес монет и количество в них драгоценного металла.

Другие монетные потоки шли из Массилии, распространившей свои деньги вначале на всю южную Галлию, а потом и на центральную. На юго-западе колонии Рода и Эмпории ввели в обращение серебряные монеты, которые, в свою очередь, тоже претерпели изменения в галльском духе. Когда римляне обосновались в Нарбонской провинции, галлы познакомились с римскими серебряными динариями и вскоре стали чеканить подобные. В I в. денежное обращение было интенсивным. Все племена до единого чеканили монеты. Любой временный союз служил поводом для денежной эмиссии, случалось даже, что некоторые частные лица, богатые и влиятельные, выпускали свои монеты. Как следствие этого в обращении появилось бесконечное разнообразие денег, так что редко можно было найти несколько монет абсолютно идентичных. В конце эпохи независимости средиземноморские традиции приобрели столь большое влияние, что появились монеты с изображениями вождей и их именами в качестве легенды[7]; золотые статеры с именем Верцингеторикса способствовали тому, что Галлия поднялась на борьбу против Цезаря. Галльская нумизматика, изучение которой требует особой тщательности, вот уже несколько лет является предметом новых исследований, начатых по инициативе д-ра Кольбера де Больё. Эти исследования уже дали и еще дадут в будущем немало новых сведений как о кельтском искусстве, так и о политических отношениях между народами Галлии.

Обучение молодежи входило в число прерогатив, которыми обладали друиды. Забота о воспитании и образовании молодых людей — одна из своеобразнейших черт галльской цивилизации. Не только друиды отбирали новичков себе в обучение, сыновья из большинства знатных семей становились их слушателями на больший или меньший срок. Право получить образование имела только аристократия. Не стоит слишком многого требовать от первобытных людей! Друиды не создавали школ как таковых. Представим себе молодых людей, живущих в обществе наставника и посредством долгого общения получающих знания, которые друид мог им дать. Знания были обширными, включающими всю науку того времени. Античные авторы считали друидов философами, понимая под этим, что они интересовались всеми ветвями познания. Программа обучения поэтому носила весьма эклектический характер. В нее входила прежде всего теология, метафизика и мораль, а также астрономия, физика, естественная история. К сожалению, подробности обучения в Галлии нам практически неизвестны. Что касается науки, то здесь мы имеем такое ценное свидетельство, как календарь из Колиньи. Мы знаем вместе с тем, что друиды верили в бессмертие душ, восхваляли мужество и презрение к смерти. Именно такими достоинствами должны были обладать будущие предводители, удел которых подвергать себя опасностям, храбро сражаться. Из многочисленных сентенций друидоводна сохранилась благодаря Диогену Лаэртию: «Чтить богов, не делать зла и воспитывать в себе мужество». Это благородное изречение заставляет нас сожалеть о том, что друиды считали необходимым вести обучение исключительно в устной форме.

Архводром в Боне дает неплохое представление о постройках, быте, погребальном искусстве и ремесленном производстве галлов (вход А6).

О характере галлов можно сказать, что у них имелись недостатки, свойственные молодым народам, и сводятся они к одному — к неуравновешенности. Смелые, но хвастливые, умные, но не очень-то склонные к размышлениям и дисциплине, энтузиасты и вместе с тем легко поддающиеся унынию, великодушные, но готовые впасть в ярость — таковы галлы, так они вели себя на протяжении своей истории, в ходе войны с Цезарем. Гельветы, нервии, жители Арморики не раз демонстрировали боевой пыл и презрение к смерти, вызывая восхищение у Цезаря. Он не мог не воздать должное самоотверженным воинам, которые во время осады Аварикума, сменяя друг друга на опасном посту, беспрерывно в течение нескольких часов бросали зажженные факелы на деревянные укрепления римлян и в конце концов все погибли. Белловаки же в 52 г. во время сбора народного ополчения отказались дать своих воинов; они имели дерзость заявить, что станут воевать с Римом самостоятельно и когда им того захочется; самое удивительное, что после поражения галлов у Алезии они осуществили свою немыслимую затею. Впрочем, от малейшей неудачи галлы впадали в отчаяние, и Верцингеториксу приходилось проявлять чудеса красноречия, не только чтобы поддерживать высокий моральный дух в войсках, но и чтобы удерживать галлов от безрассудных предприятий.