Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

Поняв это, Савелий обрадовался: он с самого начала выбрал правильное направление своего поиска. Информация Христо лишь подтвердила это.

— А зачем тебя в Лихтенштейн-то понесло? спросил Савелий, когда Гранич закончил свой рассказ.

— Помнишь, я говорил о связи миланского банка «Амброзио» с «Банко дель Боггардо»? Там еще фигурировал мафиозный ставленник Серджио Лаци. Так вот, мой миланский приятель сообщил мне по секрету, что этот Лаци сейчас живет под другой фамилией в Лихтенштейне, держит небольшой частный банк и по-прежнему поддерживает связь с «Банко дель Боггардо». Вот мне и захотелось уточнить, с кем конкретно Лаци контактирует в Лугано. Я взял рекомендательное письмо от Любомира и прямиком двинул к Лаци. Пообщался с ним часок, попросил дать надежный контакт с каким-нибудь швейцарским банком, и как ты думаешь, что мне порекомендовал Лаци?

— Банк «Боггардо», — догадался Савелий.

— Молодец, братишка, прямо в десятку! — одобрил Христо. — Он назвал мне имя Гвидона Роже, исполнительного директора «Банко дель Боггардо» в Лугано. Теперь мы имеем зацепку, которая тебе была нужна. Езжай в Лугано к Роже, прижми его хорошенько. Я уверен, что он расколется и поможет достать подлинники нужных тебе документов.

— А если не расколется? — спросил Савелий.

— Расколется! — убежденно ответил Христо. — Я эту публику как свои пять пальцев знаю. Если Роже начнет юлить, то припугни его тем, что расскажешь о его связи с мафиози Лаци его японским хозяевам, а заодно и Интерполу. Если эта связь всплывет, то мафия немедленно с Роже расправится, его даже тюрьма от гибели не спасет.

— Хорошо, так и сделаю! — согласился Савелий.

В финансовых делах он полностью доверял мнению Гранича. Он посмотрел на схемку Христо уже другими глазами: теперь она была ясна ему как дважды два. С такой информацией уже можно было уверенно действовать. Савелий поблагодарил Гранича за помощь, теперь он вполне мог справиться и в одиночку.

Пора было отправляться на место основных действий, то есть в Лугано.

Небольшой швейцарский городок Лугано (всего лишь шестьдесят тысяч жителей) известен прежде всего как международный горный курорт. Благодаря близости к Италии на его извилистых альпийских трассах отдыхают преимущественно итальянцы.

И живут в Лугано в основном этнические итальянцы, поэтому туристы из Италии всегда чувствовали себя там, как дома. Богачи из наиболее развитого в промышленном отношении итальянского севера были клиентами банков Лугано. Это позволяло им уводить свои капиталы от налогов и давало уверенность, что деньги, несмотря на любые экономические кризисы, уцелеют: самая развитая в мире швейцарская банковская система гарантировала их сохранность.

Савелий прекрасно знал, что личные вклады клиентов были самой охраняемой тайной в Швейцарии. Но его-то именно личные счета и интересовали…

Проведя несколько дней в Берне и наслаждаясь тишиной, покоем и потрясающим воздухом, он почувствовал, что наконец готов к решительным действиям.

Савелий приехал в Лугано в преддверии горнолыжного сезона. Туристы еще не съехались, и можно было без предварительной брони получить место в гостинице. Говорков прибыл в Лугано под вечер на серебристой «БМВ» и остановился в небольшом пансионе неподалеку от «Банко дель Боггардо». Перекусив на скорую руку, он отправился на прогулку: ему не терпелось увидеть тот самый банк, за секретами которого он сюда и пожаловал.

Ему хватило часа, чтобы обойти весь город. Он прошелся по набережной озера, имя которого дало название городу, сделал круг по району, где среди старых и солидных домов возвышалось такое же здание банка «Боггардо». Наконец Савелий оказался на площади рядом с местной достопримечательностью — старинным собором Сан-Лоренцо, построенным еще в тринадцатом веке.

Говорков стоял перед главным входом в собор и любовался резьбой его узорчатого фасада, сотворенного мастером эпохи раннего Возрождения.

— Вы впервые у нас? — услышал он за спиной чей-то вопрос на английском и обернулся, чтобы взглянуть на обладательницу мелодичного голоса.

Перед ним стояла молодая, лет двадцати-двадцати двух, изящная и довольно миловидная, с тонкими чертами лица брюнетка. Она была одета в длинное темное пальто, на ногах у нее — по новомодному — красовались тяжелые туристические ботинки.

— Почему вы так решили? — вежливо и осторожно поинтересовался Савелий.

— Собор — самое красивое, что есть в этом городе, — ответила девушка. — Мне всегда бывает жаль, когда туристы пробегают мимо него, спеша на свои дурацкие лыжные трассы и не замечая та-, кой красоты…

— Вы — настоящий патриот Лугано! — одобрил Савелий, стараясь поддержать разговор.

— Пожалуй, вы правы… — улыбнулась девушка. — Хотя я и нездешняя.

— Вы приехали отдохнуть?

— Нет, я живу тут в одной семье. Воспитываю их малыша. Вот, уложила его спать и теперь до утра свободна. — Несмотря на некоторую двусмысленность фразы, видно было, что девушка произнесла это без всякой задней мысли. — Я вам не помешала? Может, вы хотели побыть в одиночестве? А то, знаете, я целыми днями вожусь с ребенком; на то, чтобы завести друзей, совершенно нет времени, даже просто поговорить не с кем. Тоска! Извините, что я к вам пристала, но…

— Не надо оправдываться, — прервал ее Савелий, — все правильно. Я только сегодня приехал и вышел посмотреть город. И я рад, что вы ко мне обратились. Если вы свободны, побудьте немного моим гидом.

— С удовольствием.

— Как вас зовут?

— Мари.

— Красивое имя! А меня — Серджио, или, если вам угодно, Серж.

— Лучше Серж, ведь я француженка. — Ее открытая улыбка звала к разговору и общению. — А вы?

— Вообще-то у меня славянские корни, но приехал я из Германии, — уклонился от конкретного ответа Савелий.

Он взял Мари под руку, и они медленным шагом двинулись по пустынным улочкам Лугано. Через полчаса довольно оживленного пустячного разговора Савелий увидел витрину еще работающего кафе и предложил зайти выпить кофе, так как заметил, что Мари немного продрогла на прохладном осеннем альпийском ветерке.

В кафе, кроме скучающего официанта, никого не было. Савелий заказал две большие чашки кофе, горячие бутерброды и две рюмки коньяка.

После краткого перерыва на еду беседа продолжилась. Под нее было выпито еще по рюмочке, потом Савелий повторил заказ, а когда они собрались уходить, оказалось, что Мари немного опьянела после нескольких рюмок доброго французского «Курвуазье». Савелию даже пришлось поддерживать покачивающуюся спутницу.

— Я посажу тебя в такси, — сказал он, когда они очутились на воздухе.

— Не нужно такси, давайте пройдемся… — попросила Мари. — Проводи меня… — И добавила: — Пожалуйста.

Сказано это было таким жалостливым тоном, что Савелий не мог отказать. Он не выносил, когда женщины по пьянке вешались ему на шею, обычно они вызывали у него гадливое чувство. Но тут… Эта француженка, которую он фактически, хотя и без умысла, подпоил, запамятовав о коварных свойствах выдержанного коньяка (пока сидишь и пьешь его, как будто все в порядке, но как только встаешь и пытаешься двигаться, понимаешь, что ты уже пьяный…), понравилась ему своей детской непосредственностью и беззащитностью. Наверное, она напомнила Савелию его любимую Розочку, которая жила и училась так далеко от него, что он иногда даже сомневался в ее существовании»…