Охотница на магов желает познакомиться - Валентина Ильинична Елисеева

Светло-коричневые глаза Натана округлились. Он метнул быстрый взгляд в сторону Ульяны, вопросительно посмотрел на Яра и дождался его утвердительного кивка. Поражённо покачал головой и ответил тоже шёпотом:

– В рекомендуемом всем студентам научно-популярном справочнике по ментальной магии написано, что слабый менталист может усилить степень «прочувствования» человека, если прикоснётся к нему, и вернее всего положить руку на грудь, над сердцем. Но Ульяне этого совсем не требуется, радиус действия её сил фантастически большой! Разве что...

Заминка Яру не понравилась, он требовательно тряхнул руку парня, ожидая продолжения. Натан зашептал:

– Разве что она захотела очень быстро выяснить всю-всю твою подноготную, всю твою суть, все твои глубинные чувства и устремления. Так сказать, увидеть всего тебя как на ладони, по полочкам разложенного.

Парень ещё толковал о несомненных важных причинах такого поступка синеглазки, но Яр уже не слушал. Отныне он твёрдо знал три вещи: во-первых, ментальная магия существует; во-вторых, во вселенной есть уникумы, способные вытянуть из человека и магию и жизненную энергию.

Последний, третий пункт не имел отношения к всемирным истинам и не претендовал на всеобщность, он относился исключительно к Яру: Ульяна Хальер его бесит!

Если никаких зловещих подоплёк в его «похищении» не вскроется, то он ей будет глубоко благодарен за доставку в университет, но сугубо дистанционной благодарностью. Благодарностью на сверхбольшой дистанции!

Глава 7. Загадка отважного рыцаря.

Ульяна сутки не могла выбросить из головы воспоминания о вчерашнем инциденте. Загородившись от моря окружающих людей самыми высокими и прочными ментальными щитами, она автоматически улыбалась знакомым и приветствовала их, потихоньку перемещаясь в самый дальний уголок бального зала. Она не хотела, чтобы её отрывали от воспоминаний!

Воспоминаний о том, как её затопила жаркая волна, прорывающаяся сквозь все заслоны. Магов-мужчин легче лёгкого «выпить» в состоянии гнева: они, в силу своего пола, слишком подвержены влиянию её магии и их злость мгновенно сменяется горячим влечением при вступлении в магический обмен. А страсть, как известно, контролировать значительно труднее, чем злость.

«Теперь и мне это известно не из книг! – с лёгкой паникой думала Ульяна, уединяясь в скрытом от чужих глаз уголке. – Когда я охочусь на маньяков, то самое жаркое чувство ярости не мешает мне контролировать себя и с брезгливостью ощущать их влечение при вступлении в магический обмен. Но с этим невозможным иномирцем всё идёт шиворот-навыворот!»

Ульяна уже привыкла, что её магия нечестно поступает с противоположным полом, вынуждая их отвечать страстью на любые её яркие негативные эмоции: раздражение, злость, гнев. Все в империи с детства твёрдо знали основное правило безопасности: не попадайся менталисту под горячую руку! А уж если менталист воспылал к тебе искренней страстью – договаривайся о заупокойной службе.

Да, страсть в ответ на злость – это ещё полбеды. Страсть в ответ на страсть куда опаснее, и Ульяна тщательно следила за тем, чтобы не увлекаться знакомыми парнями. Ей хватило одного печального опыта, она сделала из него должный вывод!

Что же произошло вчера? Её магия как с цепи сорвалась, воспринимая всех вокруг как врагов, мешающих ей добраться до самого интересного, самого вожделенного объекта в окружающем пространстве: до сероглазого мага. Магия желала раскидать мешающихся рядом марионеток, чтобы добраться до своей единственной цели. Она правда отправила ментальный приказ не вмешиваться, когда профессор Листиц попытался разорвать их связь?! Она помнила, как нанесла невидимый удар в сознание своего учителя, хоть тот воспринял её влияние просто как резкое усиление её связи с иномирцем.

«Господи, я действительно хотела взять под контроль всех спасателей и расшвырять их, как покорных кукол! Боженьки, я сошла с ума! Чудо, что я смогла взять себя в руки и удержаться от борьбы с ректором Каллингом! Сделай я это, они бы не успели позвать на помощь мою мамочку и тогда...»

Ульяна встряхнула головой и выпрямилась. Она сумела взять себя в руки, ничего страшного не произошло, а при следующих встречах с сероглазым она будет внимательней себя контролировать. Умения учиться на своих ошибках у Ульяны было не отнять.

«Но резерв Яра куда больше измеренного! Я твёрдо знаю, что выбрала не больше половины! Он мог бы вступить в полноценный обмен, но почему-то позволил мне просто выкачивать из себя магию... Почему???»

Ответы могли быть разными. Один из наиболее вероятных: маг не хотел, чтобы в процессе обмена открылся доступ к его мыслям, ведь при начавшемся обмене никакие блоки уже не выстоят. Такое соображение усилило желание Ульяны наведаться в мысли сероглазого, но воспитанные менталисты не ходят в гости без приглашения. Яр же, в отличие от большинства других, не держал двери своего сознания широко открытыми, позволяя читать мысли в фоновом режиме. Да, Ульяна прислушивалась! Но ничего не уловила. Сие было весьма печально, поскольку Ульяна так и не смогла окончательно понять, чем же вызван повышенный интерес её магии к сероглазому: зарождающимися чувствами к нему или его опасностью? Ульяна уверенно склонялась к первому варианту, но... необычен был этот иномирец, очень необычен! Слишком много он вызывал вопросов...

– Сейчас не время решать загадки. Хватит торчать в углу, надо выполнять свои «придворные обязанности», – напомнила себе Ульяна и выплыла обратно в зал.

 Бал в императорском дворце удручал своей помпезностью и предсказуемостью. Лёгкой скукой веяло ото всех, даже от императорской четы, чинно восседающей на тронах. Чёрные волосы императора Имира Ламокка уже тронула седина, а вот чёрные волосы его супруги сверкали агатовым глянцем, как вороново крыло. В свои сорок восемь лет Карилина Ламокк всё ещё считалась одной из красивейших женщин Велейской империи. И отнюдь не из-за своего высокого статуса.

«Легко сохранить красоту и обаяние, живя в браке с любимым и любящим мужем», – со светлой завистью подумала Ульяна и улыбнулась в ответ на приветливый кивок дяди Имира, заметившего её взгляд. Император что-то сказал её отцу, с видом великомученика замершего рядом с троном, и лицо отца преисполнилось такой откровенной родительской гордостью, что без ментальной магии было ясно – речь зашла о ней. Со вздохом Ульяна отвернулась – серые глаза императора слишком сильно напомнили ей о другом человеке.

– Разрешите пригласить вас на первый танец? – учтиво обратились к Ульяне, и она нацепила на лицо вежливую улыбку, приседая в реверансе перед своей первой любовью. Любовью давней, первой и последней; любовью, оставившей ноющий шрам в сердце и тягостный страх перед собственными силами. Страх, который она изживала из себя долго и мучительно, выдавливая по капле с помощью