Сказки Круговерти. Право уйти - Татьяна Устименко

– Комнату на ночь, – устало заявила Арьята.

– Одну? – дотошно уточнил трактирщик, еще раз пристально оглядев странную троицу.

– А у вас есть сомнения? – иронично заломила светлую бровь девчонка.

Судя по взгляду, сомнения у хозяина были, да еще какие! Не часто у него требовали комнату на троих молоденькая менестрелька, одноглазый мужик явно бандитской наружности и… то ли парень, то ли девка при мече, поди этих колдунов разбери. А то, что чернявый спутник менестрельки – колдун, трактирщик определил сразу. Ибо кто же еще придумает на шее столько амулетов таскать, как не чаровных дел мастер?

Поняв, что «госпожа менестрель» изволит говорить серьезно и к шуткам не расположена, трактирщик решил: отринуть все сомнения будет значительно проще, чем теряться в догадках, и назвал цену:

– Пятнадцать гривенков извольте.

Троица переглянулась со смесью недоумения и удивления. Иль даже рот открыл от названной суммы.

– Ну и заломил же ты, почтеннейший, – протянула Арьята. – Десять!

– Эк вы хотите! – возмутился хозяин. – Десять – это ежели двое в комнате, а вас, уж простите, трое! Еще, небось, и ванную пожелаете с дороги, и постелю чистую…

– Пожелаем, – утвердительно кивнул Поводырь, – и ванную, и постель, и кота, чтобы перед сном помурлыкал.

– Как можно, господин! – всплеснул руками трактирщик. – Отродясь животину в комнаты не пускали – она ж блохастая! А ну как среди ночи кусать вас начнут?

– Кто, коты? – не понял Иль.

– Да боги с вами! Блохи, блохи…

Шири фыркнул в кулак. Арьята рылась в кошельке, усердно пытаясь спрятать улыбку от хозяина.

Отсчитав семь с половиной гривенков, она высыпала монеты на стойку.

– Остальное – утром, – пояснила менестрель.

Хозяин кивнул, не слишком довольный таким раскладом.

Попав в комнату, Арьята поняла, что еще и переплатила, ибо семи с половиной гривенков было более чем достаточно за весь ночлег в убогой каморке с деревянными стенами и затоптанным ковриком непонятного цвета. Причем некоторые пятна подозрительно напоминали кровь. Продавленная и страшно скрипучая кровать оказалась застелена сомнительной чистоты покрывалом. Шири тут же предположил, что в оной водятся не только блохи, но и клопы, причем и те и другие попали туда без кошачьей помощи.

– Предлагаешь ночевать на улице? – спросила Смерть, осторожно тыкая кровать пальцем и прикидывая, провалится та, когда они улягутся на нее всем скопом, или еще постоит?

– Предлагаю пойти поискать другой трактир, предварительно стребовав с хозяина этого убожища все свои деньги плюс столько же за моральный ущерб, – откликнулся Поводырь, подходя к окну и дергая щеколду. Та поддалась, но створки остались недвижимы. Присмотревшись, Шири обнаружил, что окно заколочено.

Иль тем временем плюхнулся на кровать (в днище что-то хрупнуло, и на пол посыпалась труха) и спешно расшнуровал ботинки, привлекая внимание спутников душераздирающим стоном. Шири скептически посмотрел на отекшие ступни юноши: левая в нескольких местах оказалась стерта до крови, а на правой наливались два крупных волдыря.

– Боюсь, завтра он вообще не сможет идти, – вынесла свой вердикт Арьята, присоединившись к осмотру.

Иль утвердительно простонал.

Поводырь, покопавшись в рюкзаке, извлек несколько плоских флакончиков и бинт.

– Daenі, принеси, пожалуйста, воды и спроси у хозяина, где здесь можно купить сандалии…

Девчонка посмотрела на свои сандалеты, затем перевела взгляд на Иля и прыснула смехом. Шири покачал головой.

– Ладно, – вздохнул он, – тогда просто принеси воды.

Полчаса спустя, когда пострадавшие конечности обработали и перебинтовали, а Иль перестал душераздирающе постанывать от каждого прикосновения к своим ногам, Арьята пришла к выводу, что пора бы подумать и о хлебе насущном. Желудок все громче выводил серенады о своей неразделенной любви к пище.

– Может, закажем ужин сюда и не станем никуда вылезать? – с надеждой осведомился Шири, только сейчас ощутив, как же сильно он на самом деле устал.

– И отдать коту под хвост еще несколько гривенков? – возмутилась менестрель. – В конце концов, если тебе так не хочется есть в общем зале, то можно спуститься, заказать и забрать еду сюда собственноручно.

– Угу… – благосклонно кивнул Поводырь, – если ты закажешь и заберешь…

– Ну, ты и наглец! – в негодовании воскликнула девчонка. – Нет чтобы самому поработать, так и норовишь спихнуть все на мои хрупкие плечи!

– Ну не все же тебе вредительствовать, – пожал он плечами, – должна и от Смерти польза быть… иногда… – Шири вальяжно развалился на кровати, потеснив юношу. Ложе под двойной тяжестью издало томный скрип. Количество трухи на полу резко возросло, а к темному углу со всех лап устремился перепуганный выводок каких-то членистоногих. Клопов или нет, никто рассмотреть не успел.

– А давайте я закажу, и вы не будете спорить? – устало произнес Иль, медленно поднимаясь на ноги и ковыляя к двери. Расшнурованные ботинки так и норовили слететь и гулко шлепали об пол.

Шири, увидев его хромающую, запинающуюся походку, устыдился и немедленно поднялся с кровати, перехватив юношу посреди комнаты.

– Сиди уже, инвалид! Сам схожу.

– Давайте-ка все вместе спустимся, и никто не останется в обиде, – внесла свое предложение Арьята, подхватывая гитару и присоединяясь к Поводырю.

– Будешь петь? – слегка удивился Шири.

– Может, хоть часть денег верну… – вздохнула девочка.

* * *

После прокатившейся над городом грозы солнце уже больше не показалось, уступив место пасмурным сумеркам, сменившимся мягкой чернотой июльской ночи. То тут, то там с деревьев срывались крупные капли и шлепались в густую садовую траву. Где-то в глубине стрекотал сверчок. Вздрагивая, частью из-за ночной сырости, а частью от страха быть замеченным, путаясь ногами в мокрой траве, Эдан крался в самый отдаленный уголок сада, прижимая к груди толстый фолиант в потертом кожаном переплете. Он боялся, что жуткий ливень, обрушившийся на город перед закатом, зарядит на всю ночь. К счастью, дождь оказался сильным, но недолгим. И теперь юноша брел по ночному саду, оскальзываясь на мокрой траве и рискуя шлепнуться в лужу. Основательно продрогнув и собрав полные туфли росы, он добрался до старого садового колодца, из-за своей отдаленности забытого и не используемого вот уже несколько десятков лет. Остановившись подле него, Эдан положил книгу на рассохшийся сруб и облегченно перевел дух.

От колодца тянуло затхлой сыростью и немного плесенью. На камнях обода поблескивали капельки воды, тускло светился кустик хиленьких гнилушек у самой земли. Озираясь, точно вор, который едва выбрался из барских покоев и не успел перелезть через стену, юноша спешно расстегнул пряжки и откинул тяжелую обложку. Окованные медью углы глухо брякнули о рассохшиеся доски. Эдан нервно дернулся. Присев на корточки, он нашарил в тайнике заранее припасенный фонарь. Зажечь его удалось лишь с четвертой попытки – огниво так и силилось выскользнуть из негнущихся пальцев и затеряться в густой спутанной траве. После нескольких неудачных попыток за стеклом затрепетал неверный огонек, а паренек уже поспешно перелистывал страницы, мягкими шлепками падавшие одна на другую. В нервной спешке он чуть было не пропустил нужный ему раздел. Разгладив разворот мокрой от волнения рукой, Эдан срывающимся голосом начал читать витиеватые строки, так и норовившие расползтись, перепутаться и испортить все действо. На секунду ему показалось, что он слышит, как рвутся невидимые нити…