Мальчик, который плавал с пираньями - Дэвид Алмонд

– Не знаю, мистер Морской Волк.

– Вот именно! Итак. Тебе из A, Б, В или Г?

Видя, что Стен совсем не понимает, о чём речь, поставщик рыбок уточняет:

– Ну, что тебе нужно? Золотые исполинки? Золотой стандарт? Золотые ни-рыба-ни-мясо? Или маломерки?

Стен недоумённо молчит.

– Ладно, – говорит Морской Волк. – Пойди-ка сюда, взгляни на них, а я поясню.

Он подводит Стена к бочкам с рыбками. И объясняет, что Золотые исполинки в бочке A – самые лучшие и дорогие, а Золотые маломерки в бочке Г – самые тощие и дешёвые. Стен смотрит на рыбок. И все они для него – красавицы: и шикарные исполинки, и снующие туда-сюда маломерки, и остальные – любых размеров.

– Они прекрасны! – восклицает Стен. – Все до единой!

И обитатели бочек словно бы слышат его – несколько рыбок поднимаются к поверхности и поворачивают глаза и ротики к Стену.

– Ого! Здорово! – говорит Морской Волк. – У тебя хватка. Могу набрать смесь, если захочешь. Тебе сколько надо-то?

– Полстаи.

– И для кого?

– Для Уилфреда Достоевски.

– Знаю-знаю такого! – оживляется Морской Волк. – Давний мой клиент.

Он возвращается к столу и открывает папку.

– Так я и думал, – говорит он. – Уилфред Достоевски обычно берёт маломерок.

Стен кивает. Он тоже это предполагал. Тринадцать рыбок, которых он спас в свой день рождения, были явно из бочки Г.

– Но, говорят, этого твоего Достоевски в последнее время подменили.

– Как подменили? Кто?

– На ярмарке, Стен, любая новость распространяется в мгновение ока. Все говорят, что Достоевски повстречал какого-то мальчишку, который возымел на него большое влияние. – Морской Волк закрывает папку и вглядывается в Стена. – И как, по-твоему, Стен? Подменили?

– Не знаю. Я же раньше его не знал.

– Раньше, чем он с тобой познакомился?

– Не знаю, – повторяет Стен.

Морской Волк улыбается. Подмигивает.

– Для меня удовольствие и честь принимать тебя здесь, Стен, – говорит он. – И знаешь, я тебе всё-таки смешаю полстаи из разных бочек. Хорошо?

– Хорошо, – отвечает Стен.

Морской Волк снимает с плеча свой сачок и поочерёдно окунает его во все четыре бочки. Зачерпнув рыбок, он плавно перемещает их в переносной пластмассовый садок, наполненный чистой водой. Рыбы сбиваются вместе, потеснее – привыкают к новому обиталищу, а потом вдруг разом расплываются по углам: исполинки туда, стандарт сюда, ни-рыба-ни-мясо к задней стенке, маломерки к передней.

– Забавно, – усмехается Морской Волк. – Они ведь так всегда делают. Ну, только посмотри на исполинок! Как они роскошны, а! Ну, что молчишь, Стен?

– Да, роскошны, – откликается Стен.

– А тебе-то, Стен, тебе самому какие нравятся?

Стен вглядывается.

– Недомерки, – говорит он, помолчав.

Морской Волк снова усмехается.

– Так я и подозревал. Может, потому что ты сам ещё недомерок? – Он хохотнул. – Ростом не вышел, а, Стен?

Морской Волк улыбается.

Стен роется в кармане, достает пригоршню монет.

– Сколько они стоят? – спрашивает он.

Морской Волк забирает несколько монет с протянутой ему ладони.

– Этого хватит, – говорит он. – Теперь встань ко мне спиной, надену на тебя садок.

Он поднимает пластмассовый садок, с которого свисают ремни-бретельки. Морской Волк продевает руки Стена в ремни, закрепляет на плечах. Садок с водой очень тяжёлый, но на плечах он как влитой. Стен чувствует, что там, у него на спине, плещется вода. И движения рыбок он тоже ощущает. Как приятно-то!

– Удобно приладили? – спрашивает Морской Волк. Стен кивает. – Ну, раз такое дело, тебе пора. – Он касается плеча Стена. – А знаешь? Маломерки твои любимые на поверку всегда оказываются лучше всех.

Стен прощается. И уходит. Мимо пустых ржавых клеток, позабыв о скорпионах и орле. У него на спине играют-танцуют рыбки. Садок с водой сияет.

Внезапно Стен снова очутился на ярмарочной площади. Как он вышел из шатра? Он не знает, не помнит. Что ж, можно и в обратный путь – мимо «Дикого кабана», к Ниташе и Достоевски, там теперь его дом. За ним тут же пристраиваются дети: тычут пальцами в прозрачный садок, разглядывают рыбок и наперебой клянчат, молят, выпрашивают. А Стен смеётся и отвечает, что рыбок дают только тем, что придёт охотиться на уток в прицепе у Достоевски.

– У нас всем призы достаются! А приз – золотая рыбка! – говорит Стен и очень гордится, что так успешно рекламирует свой аттракцион.

Дети обещают, что придут, непременно придут, и Стен счастлив их дружбой и радостью, счастлив быть частицей ярмарки… Он и вправду дома! Но у него опять возникает странное чувство: за ним кто-то следит. У шатра с борцами он останавливается, озирается. Чуть в стороне, в тени, стоит незнакомец.

Дети ахают. Они старожилы ярмарки, и они этого человека узнали!

– Это Панчо!

– Нет, не может быть!

– Он, точно он. Я видел его в прошлом году в Марракеше.

– Это Панчо!

– Панчо Пирелли!

И вдруг Панчо выходит из тени и направляется в их сторону. Дети стихают. Стену передаётся их волнение, он тоже дрожит. Панчо смугл и темноглаз. Одет во что-то синее. А идёт он прямиком к Стену!

– Ты – Стен, – говорит он. Голос мягкий, иностранный и точно водой разбавленный… – Я ждал тебя, Стен. Все эти годы я знал, что появится мальчик. Такой, как ты. И вот ты здесь.

Он протягивает руку. Стен тоже, и ему отчего-то кажется, что он знает Панчо уже давно, очень-очень давно.

– Я наблюдал за тобой, – продолжает Панчо. – Ты работаешь с золотыми рыбками. А на моё представление придёшь?

– Да, но…

– Меня легко найти, Стен. Любого спроси, подскажут. Приходи завтра на шоу, а после ещё поговорим.

Он поворачивается, уходит. Дети выдыхают и снова начинают галдеть.

– Панчо Пирелли! – шепчет один малыш. – Я видел настоящего Панчо Пирелли!

– А почему он наблюдал за тобой, Стен?

– Не знаю, – отвечает Стен. – Понятия не имею.

– Он самый великий артист!

– А мы думали, он давно умер.

– Мой папа рассказывал, что его съели.