Ты мой выигрыш - Екатерина Шварц

Вещи собраны быстро. Захожу на кухню, чтобы проститься с Ниной Григорьевной. За недолгое время эта женщина стала мне дорога. Она напомнила мне мою бабушку.

— Лизонька, — говорит она, глядя на меня пристально, — ты не вини Максима в жестокости… Он хороший, просто его жизнь таким сделала. Я его знаю с детства, няней у них была… и, так уж вышло, о ваших отношениях мне известно. Не верю я, что ты ему изменяла, пока он в армии был. Не похожа ты совершенно на гулящую женщину, для которой ребенок — обуза. А ребеночка ты не убивала, так просто вышло…

— Что простите? — до меня никак не доходит смысл ее слов.

— Готова? — резкий голос Максима вклинивается в наш разговор.

Я машинально поворачиваю голову, он смотрит на меня пристально. Молчу, находясь в ступоре от слов Нины Григорьевны. Он, не разрывая нашего зрительного контакта, начинает снова говорить:

— Лиза, я спросил ты готова? У меня нет лишнего времени.

— Ты сам меня повезешь? — наконец соображаю я.

— Да, я должен проследить, чтобы ты не наделала глупостей и четко выполнила мои указания.

Вот это номер! Сам приказал мне выматываться не только из дома, но и из города, а тут решил лично доставить меня до моего дома.

Максим берет сумку с моими вещами и выходит их дома. Мне ничего не остается, как последовать за ним. Я бросаю последние слова прощания пожилой женщине и выхожу во двор. Макс ждет меня в машине за рулем. Значит поедем вдвоем. Не доверяет, думает сбегу? Но сейчас это не важно. Всю дорогу мы молчим. Он, видимо, не желая говорить, а я обдумываю слова Нины Григорьевны. С чего это женщина решила, что я гуляла, пока не было Максима? Что ему наговорили про меня?

За раздумьями не замечаю, как мы останавливаемся. Оглядываюсь. Максим не мог забыть адрес моего дома, зачем он привез меня на набережную?

— Зачем мы здесь, Максим, — озвучиваю я свои мысли вслух.

Он какое-то время молчит, смотря вдаль. А потом произносит.

— Помнишь, как мы убегали с последних уроков в одиннадцатом классе и бродили здесь?

— Помню…

Отвечаю, а саму сковывает. Что он собрался сделать? Для чего начал ворошить прошлое. Пару часов назад я решила, что нужно оставить былое, уйти от него, но как это сделать, если он снова меня кидает в воспоминания, вороша почти затухнувшие угли чувств…

— Ты так боялась, — продолжает он с улыбкой, — что нам за это попадет, а я смеялся и шутил над тобой.

— Да, мне потом действительно попало от бабушки, — тихо говорю я.

— Ты обзывала меня дураком и лентяем…

— А ты меня зубрилкой…

— Мы целовались, сидя на камнях…

— Максим…

Я хочу, наконец, понять, что он задумал, но не успеваю произнести вопрос в слух. Его лицо резко оказывается в паре сантиметров от меня. Он смотрит на мои губы и с легкой хрипотцой в голосе говорит:

— Ради тех воспоминаний, ради всего хорошего в нашем прошлом… подари мне прощальный поцелуй, Лиз… настоящий. Такой, как если бы ты меня еще любила…

Простые слова, а мне от них плохо. Меня трясти начинает и слезы уже застыли на ресницах. Вот теперь точно все. Прошлое умрет через несколько мгновений. Раствориться навсегда, останется лишь послевкусие прощального поцелуя, которое сотрется с годами. Нельзя этого делать, но в голове звучит одно — в последний раз можно.

Тянусь к нему. Касаюсь своими губами его. Целую. А по щекам уже катится соленая влага. Он отвечает. Нежно, ласково так, что тону в этом моменте, отдаюсь вся этим прекрасным ощущениям. И словно нет всей той боли и ненависти прожитых лет… Мы снова подростки, у которых вся жизнь впереди.

Мы не замечаем ничего… Поцелуй все длится и длится. Но он не вечен. Максим первым отрывается от меня. Не произнося ничего, он отворачивается и заводит машину. Теперь мы направляемся к моему дому. И снова тишина в авто. Я не произношу ни слова. Они не нужны. Пусть последним, сто было между нами останется этот поцелуй, а не банальные фразы.

И, как только мы въезжаем во двор и машина останавливается, я быстро покидаю транспорт и иду к подъезду. Даже о вещах забываю…

Но у самых входных дверей вижу сгорбленную фигуру мужчины в грязной, разорванной одежде. Он пытается дотянуться до кнопки домофона, но не справляется и падает на землю. Машинально подбегаю к нему. Я не сразу узнаю Виктора в этом мужчине. Склоняюсь над ним. И мне становится страшно. То, что я посчитала сначала грязью, на самом деле является кровью. А темного цвета она, потому что из района печени у Вити торчит здоровый нож.

Крик застывает в горле. Я закрываю рот руками. Меня парализовывает от увиденного. Витя фокусирует взгляд на мне и еле произносит:

— Старов… он все узнал… он отомстил…

Что-то булькает у него во рту, а потом от туда вытекает струйка крови. Муж замирает без признаков жизни. Не понимая еще, что он умер, я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Максимом. Неужели он его убил? А теперь меня убьет как ненужного свидетеля признания Вити? Спасительная тьма забирает меня к себе, отключая мое сознание…

Тебя ударили по одной щеке, подставь другую. Так говорят. Упорно всю жизнь старался ломать этот стереотип — безрезультатно. Судьба, изворотливой змеей, умудрялась добраться до второй щеки. Я потерял одного ребенка, теперь и второго не стало… В больницу не ехал, а летел, сломя голову. Внутри все сжималось. Ну почему так? Злился. Сильно. На Алиску дуру, которая решила отдохнуть, хотя не стоило ей лететь на таком раннем сроке за границу и пьянствовать со своей обожаемой подругой. Но больше на себя злился. Как мог согласиться на предложение отца — поезжайте, отдохните! Надо было отказаться, разругаться с ним. За женой следить нужно. А я…

Стоило Лизке оказаться рядом и потерялся я. Даже не местью стал жить, а потребностью просто видеть ее рядом. Голос слышать, аромат ее тела чувствовать. Касаться иногда. Я, как наркоман, которого давно вылечили, но спустя столько лет снова предложили уколоться. Сорвался. Моя одержимость Лизой стала безумной. Даже сейчас, добираясь в больницу к жене, даже потеряв ребенка, думаю о своей тростинке…

Моя она! Бл***ь! И с силой по рулю ударяю. Грех, Господи, знаю, что желаю жену другого, но она моя по праву. Как только все уляжется, разведусь с Алиской и буду жить с Лизой. Я ей все готов простить, все забыть. Теперь точно в этом уверен, потому что пары минут без нее не могу прожить. Из дома только уехал, а уже хочу к ней обратно… Плевать на отца, заберу сына и Лизу и уеду. К дьяволу все пошлю, но с ней останусь!

Наивный… Если бы знал в тот миг, что мои мечты навсегда останутся мечтами.

Моего папочки на удивление в больнице я не встретил. А вот друг был на дежурстве. Он то мне все и поведал.

— Ну что сказать, — начал Вася, — картина, конечно, не очень приятная. Твоя жена потеряла ребенка из-за сильных побоев и психологического стресса…