Сегодня… завтра… всегда - Марта Гудмен

– Да. Потому-то меня и смущает поспешность твоего решения в столь серьезном деле, как брак.

– У тебя есть какие-то возражения против моей кандидатуры на должность мужа?

Эмили нахмурилась, ибо против Хэмфри у нее не было никаких возражений, кроме одного…

– Просто я не понимаю причин такой поспешности.

Она заметила в нем резкую перемену. Он вдруг глубоко задумался, ей даже показалось, что он ищет такой ответ, который удовлетворил бы ее, но никак не может подобрать нужных слов.

Что-то за всем этим стоит? – подумала Эмили. Что-то явно мешает ему объясниться напрямик.

Она почти физически ощущала его напряженность, и это убедило ее, что некая, неизвестная ей причина в самом деле существует. Хэмфри просто колеблется, ибо не уверен, что его признание улучшит их отношения.

Наконец, явно на что-то решившись, он тихо заговорил:

– Хорошо, Эмми, я скажу тебе, почему возникла такая спешка.

Эмили напряглась, ожидая услышать нечто важное.

А Хэмфри, решившись открыться, страстно рассчитывал на ее понимание, но уверенности в этом у него, увы, не было.

– Мой отец сердечник. Каждый день, прожитый им на этом свете, чудо медицинских достижений. Уже несколько раз он заговаривал о том, как ждет моей женитьбы, как хочет перед смертью увидеть мою жену и, если повезет, дождаться внука. Он просто одержим этим. У меня такое ощущение, что он боится даже не самой смерти, а того, что умрет, не дождавшись внука или хотя бы известия о том, что внук должен родиться. Я долго тянул с браком, не считаясь с его желанием, но последнее время ему стало совсем плохо. И тут, как чудо какое-то, возникла в моей жизни ты, и я, кроме прочего, подумал и об отце, который рад будет узнать, что род его продолжится.

Продолжение рода! Это прозвучало как нечто средневековое. Как рассуждение феодала, которого и смерть не берет, пока род его не будет продолжен.

– Так ты, значит, торопишься с женитьбой ради отца? – растерянно спросила она.

– Нет, родная. Если бы я делал это лишь ради отца, то давно бы уже все устроил, проблем с выбором невесты у меня не было бы. Но я тянул с этим, ибо жениться ради отца, конечно, можно, но жить-то в этом браке пришлось бы мне самому.

Эмили старалась поверить ему, но что-то все же ее беспокоило. А он продолжал:

– Знаешь, Эмили, не мог я жениться на ком попало, лишь бы угодить отцу. Я хотел найти женщину, которая была бы подходящей женой. Твое слово многое объясняет. Чтобы мы с ней во всех смыслах подходили друг другу. – Сейчас этот сильный мужчина, скинув на какое-то время маску властности и уверенности в себе, казался беззащитным. Ей как бы приоткрылся внутренний человек, которого Хэмфри до этого от всех скрывал. – И вот я встретил тебя и каждой своей клеточкой почувствовал, что ты моя женщина.

Сердце ее от этих слов радостно встрепенулось. Да, она способна его понять, и раз уж все так сложилось… Но не стоит слишком уж выдавать свои чувства.

Взяв в руки чашку кофе, она спросила:

– Ты так сильно доверяешь своим инстинктам?

– На этот раз да. Ни одна женщина раньше не пробуждала во мне подобных чувств. Ты – первая. И, похоже, единственная.

– Значит, я подхожу тебе? Хотя бы на месяц? – язвительно спросила она.

– Отец может и этого месяца не протянуть… – проронил Хэмфри и огорченно умолк.

Это было сказано тихо, однако Эмили током ударило, ибо она отчетливо вспомнила день смерти своего отца. Он был добровольным пожарным, из которых отчасти складывались пожарные бригады Сиднея. Во время одного из выездов по тревоге ветер – а он в Австралии бывает необыкновенно силен – повернул огонь в другую сторону и трое пожарных, среди которых был и ее отец, охваченные пламенем, погибли.

Хэмфри взял руку Эмили и легонько сжал, пытаясь выразить всю свою нежность и заботу о ней.

– Теперь ты понимаешь, Эмми, почему я хочу жениться на тебе. Завтра же. И представить своему отцу, чтобы он успокоился, увидев, что я… Словом, чтобы он, уходя, не тревожился относительно моего будущего.

Она осознавала, как много значит для Хэмфри спокойствие отца, тем более что они с отцом единственные из всей семьи постоянно оставались вместе и что его отец всегда оказывался рядом, когда сын в этом нуждался.

Эмили понимала его чувства и была тронута тем, что Хэмфри во всем искренне признался. Ей даже польстило, что именно ее он выбрал для того, чтобы представить отцу в качестве жены. Но все же нелегко было отделаться от подозрения, что им, возможно, двигала единственно забота об отце, а она, Эмили Грэм, была лишь фигурой, которой он утешит напоследок отца, а не женщиной, которую он полюбил всем сердцем.

Да, теперь, когда Хэмфри во всем признался, ей было нелегко принять его предложение. Но желание подчиниться ему было велико. Она всегда мечтала о браке, основанном на ценностях, в которые верила, и в этом смысле Хэмфри представлялся ей действительно подходящей кандидатурой, человеком, для которого семья не пустое понятие. И все же, все же…

– Прости, Хэмфри, но мне нужно подумать. – Ее глаза красноречиво молили его об отсрочке. – Я не готова ответить сегодня. Не могу так сразу… сразу решиться на это.

Он ответил на мольбу ее глаз мягкой улыбкой, за которой стояло нечто вроде смущения, погладил ее по руке и тихо спросил:

– Что тебя беспокоит, Эмми?

Эмили тряхнула головой, вдруг испугавшись, что ведет себя страшно глупо. Правильно ли сравнивать печальный опыт, полученный ею от общения с Джейком, с тем, что происходит у них с Хэмфри?

– Скажи все-таки что тебя тревожит? – настойчивее повторил он свой вопрос.

– Я всегда думала, что выйду замуж по любви, – выпалила она. – По любви, а не… не ради выгоды.

– Выгода… – хмуро повторил он. – Значит, я, по-твоему, жду от нашего брака выгоды? Но если бы я хотел выгод… – Он задумался, покачивая головой. – Нет, Эмили, поверь, если я и хочу жениться на тебе, то совсем не из-за каких-то выгод. Я не могу без тебя и хочу, чтобы ты присутствовала в моей жизни. Что мне сделать, чтобы ты поняла это и поверила мне?

– Слишком все скоропалительно! – воскликнула она. – Да, Хэмфри, все происходит слишком быстро! – Отпрянув от него, она взволнованно встала из-за стола, разведя руки в беспомощном недоумении. Потом, как бы извиняясь за резкость тона, проговорила: – Теперь, когда ты мне все объяснил… Я понимаю, что тебе это неприятно слышать, но мне нужно время, чтобы обрести уверенность в правильности своего поступка. Я должна знать, что не ошибаюсь в столь важном деле. Прости…

– Успокойся, Эмили, – сказал он, поднимаясь из-за стола, выпив лишь кофе и почти ничего не съев. – Я не намерен давить на тебя. В себе я уверен, но ты… – Он мягко улыбнулся. – Ты не обязана беспрекословно подчиняться моему решению. Меньше всего мне хотелось бы силой тащить тебя в брак. Это должен быть и твой выбор, но если ты не готова…