Особые отношения - Дуглас Кеннеди

— Ну вот и хорошо, — сказал он, закрывая мою карту и поднимаясь. — Жду вас через несколько недель. И… э… вы ведь работаете, не так ли?

— Совершенно верно. Я журналист.

— Чудесно. Но вы мне показались немного усталой — так что не слишком усердствуйте, хорошо?

Вечером, когда я пересказала весь разговор Тони, он улыбнулся:

— Теперь ты знаешь, каковы два главных свойства специалистов с Харли-стрит: они ненавидят вопросы и всегда смотрят на тебя свысока.

Но одно Хьюз подметил верно: я страшно устала. Дело было не только и не столько в беременности. Тут наложилось много всего: лихорадочные поиски дома, организация ремонтных и строительных работ, попытки освоиться в Лондоне. Я и не заметила, как пролетели первые недели… и вот уже подошло время выходить на работу.

Лондонская редакция «Бостон пост» оказалась комнаткой в здании агентства «Рейтерс» на Флит-стрит. У меня был напарник: парень двадцати шести лет по имени Эндрю Дежарнет Гамильтон. Подписывался Э. Д. Гамильтон. Это был типичный выпускник частной школы, умудрявшийся в каждом разговоре упомянуть о том, что учился в Гарварде, а заодно намекнуть, что наша газета для него не более чем трамплин для блистательного взлета (он целил, по меньшей мере, в «Нью-Йорк таймс» или «Вашингтон пост»). Хуже того, юноша был одним из тех законченных англофилов, что нарочито растягивают гласные и щеголяют в розовых рубашках с Джермин-стрит[13]. Вдобавок этот сноб с Восточного побережья той дело презрительно прохаживался по поводу Вустера, «паршивого городишки» и моей родины, точь-в-точь, как жирная вонючка Уилсон — по поводу провинциального местечка, где родился Тони. Но учитывая, что мы с Э. Д. Гамильтоном были обречены торчать вдвоем в крохотном офисе, я решила с головой уйти в работу и не обращать на него внимания. По крайней мере, мы сумели договориться, что я буду вести социально-политическую тематику, а он берет на себя культуру, описание образа жизни англичан, а также сведения о любых знаменитостях, какими только удастся заинтересовать редактора в Бостоне. Это разделение меня вполне устраивало, так как позволяло мне не сидеть постоянно в офисе — надо было начинать долгую и сложную работу, заводить контакты в Вестминстере, одновременно исследуя хитросплетения запутанной социальной структуры Британии. Существовала еще одна проблема: языковая. Как ни странно, оказалось, что американцы и англичане часто употребляют одно слово в разных значениях, а значит, небрежно выбранное слово может привести к недопониманию.

Тем более что в Англии дело обстояло еще сложнее. Как не раз с удовольствием отмечал Тони, чтобы без искажений понять любой разговор, любой обмен репликами, здесь еще необходимо учитывать, к какой общественной группе принадлежат говорящие, ведь в разных слоях общества словоупотребление тоже сильно различается.

Я даже написала коротенький, довольно забавный материал для газеты, озаглавленный «Когда салфетка точно не гигиеническая», в которой рассказывала, какими многозначными могут быть слова здесь, на островах. Когда заметку прочел Э. Д. Гамильтон, он устроил дикий скандал, обвиняя меня в захвате его территории.

— За культуру в редакции отвечаю я, — прошипел он.

— Верно, но мой очерк о нюансах классовых отличий, это политическая тематика. А я отвечаю за политику в этой редакции.

— Впредь, прежде чем подавать подобные материалы, показывай их мне.

— С какой стати? Я, между прочим, работаю в этой газете дольше твоего.

— Зато я уже два года работаю в этом отделении, а значит, здесь, в Лондоне, у меня положение выше.

— Извини, но я не спорю с маленькими мальчиками.

После этой перебранки мы с Э. Д. Гамильтоном изо всех сил старались избегать друг друга. Это оказалось не так сложно, как я боялась, потому что мы с Тони освободили наконец служебную квартиру в Уоппинге и перебрались на Сефтон-стрит. Я решила большую часть материалов писать дома, воспользовавшись большим сроком беременности как благовидным предлогом. Не могу сказать, что наш новый дом был идеальным местом для работы: ремонт еще не закончили, продолжалась внутренняя отделка. Напольные покрытия стояли свернутыми в рулоны, полы были отциклеваны, но их еще предстояло лакировать. В гостиной штукатурили стены. На кухне уже установили новые шкафы и бытовую технику, зато вместо пола там был голый бетон. В гостиной был сущий кошмар. Завершение работы в мансарде затягивалось на неопределенный срок, потому что мастер срочно выехал в Белфаст к умирающей матери. Хорошо хоть отделочники восприняли детскую комнату как объект номер один, так что к концу второй недели нашей жизни в Патни уже заканчивали в ней работу. И спасибо Маргарет и Сэнди, которые помогли мне выбрать колыбель и переносную сумку-коляску, не говоря о прочих детских принадлежностях. Так что в комнате уже стояла розовая в полоску колыбель (или «люлька», как ее называли здесь), в тон розовым обоям со звездочками, наготове были и пеленальный столик, и даже манеж. Меньше повезло комнате для гостей, доверху заставленной коробками. В нашей ванной и туалете недоставало сущих мелочей — на стенах не было кафеля, на полу плитки. Малярные работы в спальне закончились, но рабочие тянули с установкой шкафов, следовательно, одежда была развешана по всем стенам.

Одним словом, не дом, а просто иллюстрация нерасторопности рабочих, хаос и неразбериха. Возможно, именно из-за этого я тогда не слишком часто видела Тони. Начать с того, что он был страшно загружен на работе — почти никогда не успевал подписать полосы в печать до восьми вечера. А еще ему приходилось то оставаться на посиделки с новым коллективом ради налаживания отношений, то допоздна сидеть у телефона, дожидаясь звонков от корреспондентов из разных точек земного шара. Я, разумеется, все понимала и сочувствовала ему, и все же мне было немного не по себе от того, что он предоставил мне самой разбираться со строителями и отделочниками.

— Ведь вы, американцы, намного лучше умеете давить и добиваться своего, — говорил он.

Это замечание совсем не показалось мне забавным. Но я решила не обращать внимания, бросила только:

— Надо бы собраться как-нибудь с твоими друзьями.

— Надеюсь, ты не предлагаешь пригласить их сюда? — Тони обвел выразительным взглядом кавардак на неоконченной кухне.

— Знаешь, родной, я, может, и дурочка, но не до такой же степени.

— Я так не думаю, — беспечно ответил он.

— Вот и я не думала звать гостей в эту зону бедствия. Просто было бы неплохо повидать людей, с которыми ты меня тогда знакомил — ну, помнишь, когда мы приезжали из Каира.

Тони пожал плечами:

— Можно, если ты так хочешь.

— Твой энтузиазм впечатляет.

— Ну, послушай, если тебе хочется им позвонить, так позвони, какие могут быть вопросы.

— Но лучше, если приглашение будет исходить от тебя.