Товарищ Брежнев. Большое Домино - Дмитрий Абрамов

Не пришел. Поначалу думалось, что война в Европе принесет Канаде и моему родному Квебеку только выгоду. Военные заказы из Британии лились рекой. Даже самые захудалые мастерские начинали расширять штаты и спешно строить новые помещения для производства. Что уж говорить о серьезных компаниях. А меня ведь уже ждало место в одной из них. Дядя. Не, не большая шишка. Просто начальник цеха. Но и его слово что-то на заводе весило.

Сначала пошел слух о том, что мы – канадцы, должны ехать воевать за Англию в Европу против Германии и Франции. Франции! Мы квебекцы-французы! Воевать против Франции? Что за чушь? Помню, мы тогда даже пару раз побузили в кампусе на эту тему. Но вроде бы вопрос сам собой тогда рассосался. Отмазались политики из Оттавы от чести воевать за Англию. Кого-то в Англию все же тогда послали, но призыва под это дело не объявляли[37]. Потом вдруг НОВОСТЬ! Погиб король. Погибла семья короля. Умер Черчилль. Англия замирилась с Германией. И с Францией замирилась. Хороши бы мы были, начав воевать против Франции… Нечего было и начинать. Оно вон само разрулилось.

Заказы из Англии идут – и всем хорошо. Но вот однажды на лекции профессор раскрыл нам глаза. Короля в Англии нет. И нет больше необходимости подчиняться Англии. Канада должна стать полностью независимой. И каждая провинция теперь может выбрать, как ей жить дальше. А уж Квебек и подавно должен. Чего у нас общего с англичанами? Мы французы! Мы за новую свободную Республику Квебек!

И пошли митинги-демонстрации. Мы даже один раз подрались по этому поводу с какими-то военными. Политики в Квебеке[38] провозгласили республику и назначили временного президента. Да, кажется, это был Морис Дюплесси. Был праздник. Целую неделю. Но потом в нашем городе появились агитаторы. Они начали рассказывать, что республику никто не признает и нам надо сохранять верность Англии. Но Англия уже, кажется, тогда воевала с США. И мы, по словам этих парней, должны были тоже пойти на войну с США на стороне Англии. Сумасшедшие! Квебек хоть почти в три раза больше Франции, но в шесть раз по площади меньше США. А по населению… даже и не стоит пытаться сравнивать.

Чуть позже появились еще типы. Явно с юга. Эти, наоборот, говорили о том, как нам будет хорошо, если Квебек станет штатом США. Почему было не рассмотреть это предложение? Ну, во-первых – мы французы и менять англичан на потомков англичан… Где логика? А во-вторых – мы будем должны уже на стороне США воевать против Англии, Франции и Германии. Опять воевать? Задолбали! Идите вы все лесом. Оставьте нас в покое.

В покое нас не оставили. Рузвельт объявил, что по просьбе администраций канадских провинций вводит в Канаду миротворческие силы. Ньюфаундленд янки прибрали к рукам тогда почти моментально. А вот в западных провинциях у них что-то не заладилось. Политики в Оттаве объявили о начале войны с США. Наш временный квебекский президент послал Оттаву и объявил о нейтралитете Квебека. Ни один квебекец не будет воевать за интересы англичан. Ни на одной из сторон. Разбирайтесь между собой сами. И мы поддержали тогда Дюплесси. Мы надеялись, что война опять обойдет нас стороной. Но через пару месяцев, я уже тогда начал считать дни до выпускных экзаменов, янки разгромили почти всю канадскую армию, заняли почти всю территорию Канады и их войска стояли почти на всем протяжении наших квебекских границ.

Рузвельт предъявил нам ультиматум. Или мы добровольно входим в состав США, или не обижайтесь. Дюплесси отверг ультиматум. Нам так сказали тогда. Но на следующий день после ультиматума Дюплесси был убит (газеты писали про американских террористов), и власть в Квебеке перешла к Временному Военному совету. Военный совет объявил мобилизацию и заявил, что Квебек будет сражаться за свою независимость. Позже ходили слухи, что наш президент согласился с требованиями Рузвельта, но его как раз убили те генералы из Военного совета. Может, и прав был тогда наш президент, кто знает, может, стоило нам согласиться с янки.

Мобилизация. С призывного пункта нас сразу отправили в какую-то глушь. Лагерь подготовки. Неделю нас гоняли по полям и лесам. Дали несколько раз пострелять из карабинов и заставили несколько раз рыть окопы. Через неделю было распределение по частям. И дернуло же меня тогда сознаться в хорошем знании математики.

– О, как, рядовой! Ты можешь отличить синус от косинуса. И корень с квадратом не путаешь! Тебе прямой путь в артиллерию! – воскликнул начальник нашего лагеря при распределении.

Так я попал в артиллерийскую бригаду. Только там всем было пофиг на мои математические способности. Меня назначили подносчиком снарядов. И последний эскимос бы с этим справился. Нет, вы поймите меня правильно, я против эскимосов ничего не имею, просто тогда они были все сплошь необразованные, ага, белые англичане запрещали им учиться, и если они попадали в наши края, то их только грузчиками на работу брали. Да-да, жизни эскимосов имеют значение!

Я продолжу. Не успел я освоиться на новом месте, как бригаду подняли по тревоге. Суета. Запрячь лошадей в передки, к передкам прицепить наши 25-фунтовые пушки, и вперед к границе, где уже шли бои с янки. Почему к лошадям? Так наша бригада была 1-й бригадой конной артиллерии 1-го корпуса национальной гвардии Республики Квебек! И это было хорошо. Да-да, лошади меня и спасли. Вернее, лошадь.

Бригада вытянулась в колонну. Почти сотня упряжек-пушек. Не, обоз с нами не пошел. Он должен был подойти на передовую позже. Так вот. Почти никто не успел сообразить, что это авианалет. Не было тогда среди нас знатоков авиации. Из-за облаков послышался гул. Из них вынырнули самолеты. Большие. Много. Их было, наверное, столько же, сколько было пушек в бригаде. И с неба начали падать бомбы. Завораживающее зрелище. Я смотрел на это небесное действо как загипнотизированный. Взрыв! Меня откинуло взрывом в придорожную канаву. А следующий взрыв закинул на меня уже убитую лошадь. Тогда я подумал, что все – я погиб. Но нет, эта лошадь была моим спасением. Через долгие-долгие минуты, когда наконец-то прекратился грохот разрывов, я начал выбираться из-под лошадиного трупа. Ужасно болели ребра. Потом фельдшер сказал, что у меня было два сломанных ребра. Но мне стало не до ребер, когда я наконец-то выполз на дорогу. Бригады не было. На дороге валялись искореженные и закопченные пушки и трупы. Трупы людей и лошадей. Повезло спастись только мне? Нет. Нас, «счастливчиков», набралось почти полсотни. Почти все были ранены. Какой-то сержант взялся командовать. Мы перевязывали друг другу раны. Потом сержант отсортировал тех, кто мог самостоятельно передвигаться, и объявил, что приказ о выдвижении на передовую никто не отменял. Поэтому тяжело раненные остаются здесь, позже мы постараемся кого-нибудь за ними прислать, а все ходячие маршируют на фронт.

К концу дня мы добрались до фронта. Как раз вовремя. Часть, занимавшая эти позиции, начинала отход. И мы вместе с ней пошли в обратную сторону. Нам тогда везло. Янки основные удары наносили в других местах, и мы успевали отходить без риска быть догнанными передовыми американскими частями. Было несколько авианалетов. Но не таких сильных. В основном прилетали истребители и обстреливали нас из пулеметов. Да, потери были. В начале отступления в нашем отряде было человек семьсот. Когда мы вышли наконец к позициям у небольшой речушки, которые занимали остатки пехотной дивизии, нас было уже меньше пятисот.