Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв. - Александр Пресняков

В 1395 г. Витовт, воспользовавшись смутами Смоленских Святославичей, явился под Смоленском с войском, «творяся на Темир-Аксака», и, призвав к себе споривших князей как бы на третейский суд, поймал их и послал в землю Литовскую, а в Смоленске посадил своих наместников.

Уцелевший Смоленский Святославич Юрий, который во время этих событий был в Рязани, поднял на Литву Олега рязанского. Но Москва поддержала Витовта.

В том же 1395 г. Василий Дмитриевич с митрополитом Киприяном приехали к нему в Смоленск, и посол московский «отведе» Олега от осажденного им Любутска. Витовт перешел в наступление, пошел к Рязани, попленил землю и «люди изсек», а затем видим «апять его свидание с московским зятем на Коломне, где князь великий воздает ему «честь многу».

Василий I Дмитриевич и его жена Софья Витовтовна (изображение на Большом саккосе митрополита Фотия, художник Солнцев Ф.Г.)

Этим Смоленское дело не кончилось. В Смоленске после поражения Витовта татарами на Ворскле поднялась смута: «инии Витовта хотяху, а инии вотчича, князя Юрия Святославича», и Юрий с помощью Олега рязанского занял Смоленск и удержался в нем, заключив с Витовтом перемирие. Когда же в 1404 г. Витовт опять начал с ним войну, Юрий пошел в Москву искать помощи, но великий князь «не прия его, не хотя измените Витовту». Смоленск без него сдался. Витовт водворил там наместников, а «по князя Юрия посла на взыскание», и тот, боясь выдачи, бежал из Москвы в Новгород.

Сходно взаимное отношение за эти годы Литвы и Москвы в делах новгородских. Еще в 1389 г. удалось Ягайлу установить известное влияние в Новгороде. Новгородцы «прияша в честь» присланного к ним Семена Ольгердовича. Как это понималось в Вильно и Кракове, видно из следующей грамоты этого князя:

Написанная по шаблону иных княжих обетных грамот, эта грамота обличает своеобразие сложившихся отношений словами «какоже долго держим у нашем опеканью» и не дает основания говорить о каком-либо присоединении Новгорода к великому княжеству Литовскому или короне Польской: договор обусловленный и временный. Этим, вероятно, объясняется та странность, что латинский ее противень совсем не называет Новгорода и поминает лишь о верности Семена Ольгердовича со всеми его землями, владениями и людьми.

В 1392 г. Семен уехал в Литву, и в Новгороде не слыхать о литовской власти. Это время вполне самостоятельной политики новгородцев, стремящихся удержать равновесие своего положения между Литвою и Москвою. А грозные силы надвигались с обеих сторон.

Москва поддерживала свое столичное значение для Новгорода, решительно отстаивая права митрополита на церковный суд, от которого новгородцы пытались отделаться, и пробовала провести в жизнь реальное значение великокняжеской власти своего государя, требуя «черного бора» с волостей новгородских; двинские же владения Новгорода Василий Дмитриевич пытается отнять, и только кровавой борьбой отбились от него новгородцы в 1397 г., продолжая борьбу и позднее.

С другой стороны, Витовт настойчиво лелеял мысль подчинения Новгорода своей великокняжеской власти и между прочим пробует парализовать тактику новгородцев искать в Москве опоры против Литвы и обратно, совместным выступлением с зятем в делах новгородских. С упомянутого Коломенского своего съезда в 1395 г. оба великих князя «прислаша свои послы с одиного к Новугороду и повелеша им разверечи мир с немцы». Это покушение на самостоятельность своей политики новгородцы отвергли характерным ответом:

Результатом был разрыв мира с обоими великими князьями. С Василием Дмитриевичем началась упомянутая борьба за Двинскую землю, а Витовт вносит в Салинский свой договор с немцами 1398 г. такое условие: он, Витовт, должен отказаться от всяких притязаний на Псковскую землю и помогать по возможности Ордену в подчинении ее, за то Орден поможет ему в покорении Великого Новгорода, а затем посылает новгородцам «взъметную грамоту»:

Общий склад этих событий и отношений навел бы на предположение о тайном соглашении между двумя великими князьями по вопросу о разделе новгородских владений. Но в источниках наших нет подтверждения такому предположению.

Политический кругозор Витовта объемлет все русские земли и отношения. Отношения, установившиеся у него с Москвою и немцами, прочная опора в литовском центре, казалось, развязывают ему руки. В то же время на юге, на Волыни и в Киеве, сидят его наместники, как и на части Подолии. Сознание силы звучит в резком протесте против покушении польской политики, которой выразительницей была больше Ядвига, чем Ягайло. Этот протест мог бы осложнить его польские отношения. Но знаменитый 1399 год принес два события, которые резко изменили все положение: битву у реки Ворсклы и смерть королевы Ядвиги.

Объявление розмирья новгородцам не имело следствием начала военных действий. Внимание Витовта отвлечено в другую сторону, к делам более крупным, к плану, в который, будь он осуществлен, и новгородский вопрос вошел бы как производная частность. Эти планы связаны с низложением в Орде Тохтамыша, потерявшего власть в неудачной попытке сбросить верховную власть Тамерлана. Хан бежал в Рязань, оттуда к Витовту и поселился, по-видимому, в Киеве и под Киевом со своим двором.

Надо заметить, что Витовт вообще продолжает тактику древнерусских земель — увеличивать свои силы в борьбе с восточными врагами, привлекая на службу отряды из их же среды. Выходцев из Орды он селил в разных местах — на юге около Черкас и Канева и по реке Роси, где некогда жили черные клобуки, на Волыни около Острога. Уходили жертвы внутренних смут в Орде, и кипчаки не раз требовали их выдачи и мстили набегами на южную Русь, особенно если выходцы были лица более значительные.

Хан Тохтамыш (ум, 1406)

Такое орудие внутренних смут в Орде, как Тохтамыш, в руках Витовта не могло не бес покоить нового хана. Набеги ордынцев побудили Витовта сосредоточить внимание на юге. Летом 1398 г. он совершил поход в степи и вывел несколько тысяч татар, расселив их частью на юге, частью на Литве, в Виленском округе. В интересной работе Ляскоронского «Русские походы в степи в удельно-вечевое время и поход князя Витовта на татар в 1399 г». (1907 г.) устанавливается тождество путей, какими совершал свои походы Витовт, с теми, какие известны по половецким походам князей киевских. И действительно, можно сказать с Ляскоронским: «Витовтовы походы — это органическое наследие предыдущей жизни русской земли». Оживилась политическая жизнь на юге, ожила и борьба со степью.