Подарок - Луиза Дженсен

Статистика выживания после пересадки сердца постоянно улучшалась, но, хотя я знала эти цифры наизусть, все равно постоянно залезала в Интернет и изучала их снова и снова. Надеялась наткнуться на чудесную историю человека, который, игнорируя закономерности, прожил десять, пятнадцать и даже двадцать лет. Мысль, что через пять лет меня, возможно, не будет на свете, не давала мне покоя. Я гнала ее прочь, повторяя, что всегда была везунчиком и что существуют же исключения из правил. Но пять лет показались невероятно коротким сроком, а иногда – длиннее того, на что я смела надеяться. Как я могла усыновить ребенка, если не была уверена, что успею его вырастить? Сэм говорил, что мы можем оставаться семьей из двух членов, но согласиться с ним почти означало бы насильно его удерживать. Он мог бы встретить другую женщину, завести с ней детей. Я же больше всего желала ему счастья.

Однако сегодня мне хотелось, чтобы все было по-другому. Холодные капли дождя падали с моих волос и струйками стекали по шее, а Сэм стирал их большим пальцем. Кожу покалывало.

– Я беспокоюсь о тебе.

Его мягкие теплые губы коснулись моих, дыхание отдавало мятой. И я потеряла самообладание и, прежде чем прийти в себя и оттолкнуть его, обхватила пальцами его голову и ответила на поцелуй.

– Сэм…

– Я все знаю. – Он откинулся на спинку сиденья. – Мы с тобой друзья.

Сэм повернул ключ зажигания, и мотор ожил. Я видела, как в его глазах гасла надежда.

Мой желудок был набит сэндвичами, которые ты приготовил для нашего романтического пикника. Лучшего бойфренда нельзя себе представить. От чрезмерной сытости меня потянуло в сон. Я слышала, как ты тихонько похрапываешь, и тоже попыталась отключиться. Над ухом раздалось жужжание, и я пошевелилась. Мне было жарко. Одной рукой я прикрывала лицо и прищурила глаза. С голубого безоблачного неба палило солнце. Все казалось чрезмерно ярким, слишком трепещущим. В такой идеальный летний день незнакомые люди улыбаются друг другу, и никто не сомневается, что зонт на этот раз не понадобится. Продержись такая погода до конца недели, и они же начнут ворчать, что в саду слишком сухо, цветы пожелтели и пожухли. Кому пришло в голову запрещать поливать из шланга, когда в разгаре июнь?

Я лениво отмахнулась, пытаясь прогнать пчелу, центр тяжести тела сместился, и мне стало неудобно. Я поерзала задом, пытаясь найти углубление в земле, в котором лежала прежде. Прилипшее к обнаженным бедрам походное одеяло сдвинулось вместе со мной.

Я согнула ноги, напрягла икры и пошевелила пальцами. Коралловые ногти выглядели по-летнему нарядными. Надо было бы покрасить ногти и на руках, но они у меня такие ломкие. Я перестала напрягать мышцы, и ноги разъехались в разные стороны. К пяткам пристали песчинки. Слева журчала речушка. Немногим раньше мы стояли на шатком деревянном мостике в тени огромной ивы и бросали палочки вверх по течению – чья первой проплывет под мостом. Я выиграла, и ты сделал вид, что надулся.

– Не имею обыкновения проигрывать, – проворчал ты, притворяясь сердитым, а затем крепко прижался ко мне и вдавил свои губы в мои.

Прислушиваясь к журчанию воды, я почмокала пересохшими губами. Сумка-холодильник стояла далеко, а жара была такая, что лень пошевелиться. Я дала себе еще пять минут, после чего решила все же напиться и побултыхаться в воде. Но, видимо, задремала, потому что следующее, что я почувствовала, – это жжение кожи и пульсирующую боль в глазах. Я обливалась потом. Вдали гудел мотор трактора, оставалось только надеяться, что фермер направляется не в нашу сторону.

Мой локоть уперся в землю – так я пыталась помочь себе подняться. Но на меня упала тень, и ты своим весом прижал меня к земле. Твоя кожа была такой же липкой, как моя. Горячими руками ты прошелся по моему телу, осторожно скользнул пальцами под лифчиком купальника. Мои соски отвердели, и я застонала.

– Слишком жарко для этого. Отстань. – Но сколько бы я ни протестовала, мы оба знали, как легко я сдаюсь. Кто же перед тобой устоит?

– А как насчет этого?

Что-то влажное коснулось моей нижней губы. Я потрогала языком. Клубника! В ноздри проник сладкий аромат, и, когда ягоду убрали, у меня потекли слюнки.

– Покорми меня! – Я открыла рот, как птенец, и на язык мне скатилась мягкая ягода. Я покатала ее между зубами и надкусила. Сок наполнил рот и потек в горло. Не припомню, чтобы когда-нибудь до этого я испытывала такое ощущение счастья.

От яркого солнца у меня слезились глаза, и я щурилась. Темные очки, как всегда, остались лежать на холодильнике. Я не могла разглядеть твоего лица – ты казался темным силуэтом на фоне раскаленного добела солнца. Но я тебя чувствовала. О, как я тебя чувствовала!

Я прожевала и проглотила ягоду и облизнула губы.

– Еще одну, крошка?

Я подумала: а сам не хочешь? Не хочешь, как в прошлый раз, поесть их с моего обнаженного тела?

– Давай. – Никак не наемся. Обожаю их не меньше, чем тебя.

– А меня хочешь? – Я почувствовала горячие пальцы на внутренней стороне бедра.

– Всегда.

– Вечно? Я буду всю жизнь о тебе заботиться.

– Попробую представить. Вечно – это долгий срок. – Я улыбнулась, давая понять, что шучу.

– Хочешь не хочешь, но будешь со мной. – Он провел пальцем по моим ребрам.

Я прыснула, расхохоталась и вскочила на ноги.

– Только если сумеешь поймать, – крикнула я через плечо и, смеясь, побежала.

– От меня не убежишь!

В этот момент я подумала: а с какой стати мне убегать?

В мой первый день на работе я выдохлась, еще даже не приступив. Всю ночь я ворочалась и встала рано, кутаясь во флисовую куртку Сэма, которую ему так и не отдала, когда он привез меня домой. Мозг, подобно заевшему DVD-диску, пытался воспроизвести события на кладбище, но чем отчаяннее я старалась восстановить детали, тем сильнее они расплывались, превращаясь в подобие детских воспоминаний. И я уже не знала, не придумала ли я все от начала до конца. Спала я беспокойно, а когда проснулась, не могла поверить, что во сне с восторгом ела клубнику. Терпеть не могу эти ягоды, но их вкус пристал к языку, и я еще долго не могла от него избавиться.

Без пятнадцати восемь с мятной жевательной резинкой во рту я стояла перед ветеринарной клиникой и чувствовала себя, как школьница в первый день занятий после летних каникул. При мысли, что надо переступить порог, у меня все трепетало внутри, но я понимала, что вернуться к прежней работе – правильный шаг. Если не это, чем я стану заниматься? Кем буду?

– Дженна!

Кто-то обхватил меня за плечи, и мое сердце подпрыгнуло к горлу.