Год 1943 - "переломный" - Владимир Бешанов

В результате к началу наступления советскому командованию так и не удалось создать достаточно мощные ударные группировки, не были накоплены необходимые для успешного прорыва запасы снарядов и мин. Половина войск Черноморской группы находилась в пути к местам сосредоточения или застряла в многокилометровых пробках.

Первой 11 января из района северо-восточнее Туапсе в наступление перешла 46-я армия, наносившая двумя левофланговыми дивизиями вспомогательный удар на Нефтегорск с целью отвлечь внимание противника от главного направления. Боеприпасами армия была обеспечена лучше других, поскольку накапливала их заблаговременно еще в рамках первоначального, «майкопского плана». Правда, половина артиллерии не смогла занять огневые позиции по причине пролившихся дождей на фоне «истощения конского состава». После слабой артподготовки пехота 31-й стрелковой дивизии перешла в атаку на Самурайскую, но была с легкостью отбита. Вслед за этим два немецких батальона «мощной контратакой» выбили нашу дивизию с исходных позиций. Однако на следующий день генерал Руофф, согласовывая маневр с отступлением армии Макензена, начал отвод левого фланга 17-й армии на рубеж Хадыженский — Апшеронский. 12 января противник оставил перевалы Марухский, Клухорский, Санчаро, Белореченский. Войска генерала Леселидзе, «сломив сопротивление», медленно двинулись вдогонку; к преследованию немедленно присоединилась 18-я армия.

12 января, не дожидаясь полного сосредоточения сил, 47-я армия начала операцию «Море». В это время переданный в ее состав 3-й стрелковый корпус застрял в Кабардинке, а 383-я стрелковая дивизия находилась в Туапсе, за 220 километров от Места событий — они появятся на передовой лишь через две недели. Генерал Ф.В. Камков, пытаясь пробить брешь через Абинскую в направлении Крымской, бросал подходившие бригады и дивизии в бой по мере их поступления. При этом никаких данных о силах противника, оборудовании его переднего края, глубине обороны штаб армии не имел, поскольку заниматься разведкой было некогда. В результате 47-я армия понесла большие потери, продвинувшись на 200 метров.

В 9 часов утра 16 января на главном направлении перешла в наступление 56-я армия. Тоже далеко не в полном составе: новый штаб армии прибыл на место только 10 января, на размытых дождями Шабановском и Хребтовом перевалах застряли корпусные артполки, гаубичные дивизионы и батареи стрелковых дивизий; в наличии была лишь треть назначенной артиллерии. Грузовики, перевозившие бригады 10-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке дороги Сторожевая — Шабановское внезапно встали (бензин кончился!), образовав пробку и на полтора суток парализовав всякое движение. Поэтому и здесь соединения второго эшелона вводились в сражение с марша. В семидневных тяжелых боях войска генерала Гречко продавили оборону 5-го корпуса генерала Ветцеля западнее Горячего Ключа, продвинулись до 20 километров, понесли потери и были остановлены. Стал ощущаться дефицит боеприпасов, окончательно отстала артиллерия.

На этом, не достигнув поставленных целей, собственно, и закончился первый этап наступательных операций Черноморской группы войск.

Гораздо веселее шли дела в группе генерала Масленникова.

18 января войска 37-й армии освободили Черкесск, а соединения 9-й армии спустя сутки — важный железнодорожный узел Невинномысск. Войска 44-й армии вышли на подступы к Ставрополю, который взяли штурмом 21 января. Конно-механизированная группа генерала Кириченко 23 января вышла в район 20 километров южнее Сальска, где соединилась с частями 28-й армии Южного фронта. На следующий день войска левого крыла овладели Армавиром и станцией Лабинская.

Тем не менее маршал Гречко отмечает: «Отсутствовала непрерывность преследования, что давало возможность противнику отрываться от наших войск и в ряде случаев создавать устойчивую оборону. Танки во время преследования использовались без должной разведки средств противотанковой обороны противника. Атаки часто проводились без артиллерийской подготовки и артиллерийского сопровождения. Не всегда было организовано взаимодействие пехоты и танков. Если в ходе преследования и были успехи, то в этом большая заслуга в первую очередь командиров соединений и частей, их штабов, умелые инициативные действия солдат и офицеров, которые проявляли отвагу и героизм».

«В ходе преследования, — рапортовал штаб фронта, — наши войска не смогли добиться окружения, полного уничтожения или пленения его основных группировок, однако нанесли противнику настолько большие потери и настолько его деморализовали (10% солдат и офицеров от боевого состава попали в плен), что фактически 1-я танковая армия немцев прекратила свое существование», и одновременно, тремя абзацами ниже, отмечал: «Бои велись с арьергардами противника. Навязать бои главным силам противника и использовать свое превосходство в силах и средствах, использовать моральный надлом противника войска Северной группы Закавказского фронта не смогли». Вот так: главных сил Макензена в глаза не видели, но «фактически» их уничтожили.

К 24 января Северная группа Закавказского фронта вышла на дальние подступы к Тихорецкой. Соединения «морально надломленной» 1-й танковой армии остановились на рубеже Красный Маныч, Белая Глина, Армавир.

Гитлер все еще не хотел окончательно отказываться от Кавказа. Он думал, что удастся как-нибудь создать фронт южнее Дона, который позволит сохранить за собой Донбасс, Краснодарский край и Майкопский нефтяной район. В крайнем случае фюрер намеревался удерживать большой плацдарм на Кубани, с которого надеялся когда-нибудь вновь начать наступление для захвата кавказской нефти.

Решающее значение для спасения южного крыла германского Восточного фронта сыграла стойкость солдат 6-й немецкой армии.

Вот и маршал А.М. Василевский подтверждает: «Задержка с ликвидацией войск Паулюса и явилась основной причиной, изменившей оперативную обстановку на сталинградском и среднедонском направлениях и повлияла на дальнейшее развитие операции «Сатурн».

Ситуация вокруг армии Фридриха Паулюса напоминала русскую сказку «Как мужик медведя поймал».

Когда 23 ноября 1942 года 45-я танковая бригада 4-го танкового корпуса Юго-Западного фронта и 36-я механизированная бригада 4-го механизированного корпуса Сталинградского фронта встретились в районе Калача, в образовавшемся котле оказались 22 вражеские дивизии, многочисленные части усиления и РГК, входившие в состав 6-й и 4-й танковой армий — штабы 4, 8, 11, 51-го армейских и 14-го танкового корпусов, 44, 71, 76, 113, 295, 297, 305, 371, 376, 384, 389, 394-я пехотные, 100-я горнострелковая, 14, 16-я и 24-я танковые, 3, 29, 60-я моторизованные и 9-я зенитная дивизии Вермахта, многочисленные части армейского подчинения и РГК. Кроме того, румынские 1-я кавалерийская и 4-я пехотная дивизии, 100-й хорватский пехотный полк.

Оценив обстановку, генерал Паулюс предложил командующему группой армий «Б» Максимилиану фон Вейхсу немедленно, не теряя ни одного дня, отвести немецкие войска на линию рек Чир и Дон и восстановить сплошной фронт: «Дальнейшее сопротивление, как приказано, в окружении невозможно. Слишком мало сил. Более чем половина фронта не имеет заготовленных позиций. Прежде всего, нет леса для блиндажей. И все это перед началом русской зимы… Снабжение, пока имелась сухопутная связь, уже было недостаточным. Снабжение с воздуха еще более недостаточно. Поэтому из-за зимних условий борьбы, которые люди выдержать не могут, и из-за недостаточного снабжения с воздуха, зависящего зимой от метеорологических условий, дальше в котле удержаться невозможно. Я еще раз убедительно прошу дать немедленное разрешение на прорыв».