📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиМертвое царство - Анастасия Андрианова

Мертвое царство - Анастасия Андрианова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 103
Перейти на страницу:

* * *

Лагре хоронили в городском некрополе, со всеми причитающимися почестями. Ходили слухи, будто на похороны должен приехать сам царь Сезарус из Зольмара, но он всего лишь прислал гонца с письмом, в котором выразил свои (надеюсь, искренние) сожаления.

Если в день маскарада выпал снег, то сейчас солнце светило насмешливо ярко. Я щурилась, от вчерашней выпивки болела голова. Мне хотелось бы верить, что Золотой Отец благословляет Лагре в последний путь, а не смеётся над нашим горем и нелепой смертью командующего. Хотелось, но не верилось.

Скорбные белые одежды приглашённых сияли на свету. Мне было тяжело найти белый наряд, деятельность падальщицы подразумевает несколько другую цветовую гамму. Мне подумалось, что Ферн с его Милосердным был бы тут более уместным, чем священники Золотого Отца, напыщенно и слишком торжественно выводящие с хорами песни, не очень-то вяжущиеся со скорбью.

Мать не смогла прийти – смерть Лагре стала для неё слишком сильным ударом. Отец держался хорошо, но я стояла чуть в стороне и медленно пережёвывала горькие можжевеловые ягоды, чтобы отбить кислый запах браги.

На могильнике собралась вся местная знать. Большинство, наверняка, присутствовало и на маскараде, а некоторые, казалось, так и не вылезли из праздничных костюмов, лишь окрасили их в белый. Сверкали капли хрусталя, переливался жемчуг, мерцали шелка и кружева. Женщины вплели в волосы белые и серебристые нити, мужчины украсили камзолы белыми хризантемами, а я чувствовала себя нищенкой, замарашкой, которая не нашла ничего нарядного даже ради единственного брата.

Шептали разное. О том, что семью Лариме прокляли. О том, что на маскарад проникли лихие люди. О том, что теперь никто не отговорит царя начинать войну.

Лагре убили ночью, ещё и осенью – во время безраздельного властвования Серебряной Матери, поэтому отпевали его в святилище с заострёнными синими куполами. Отпевали вечером, едва ускользнули последние лучи Золотого Отца – в зале, выложенном сине-серой мозаикой, уложив на мраморный постамент среди белоснежных лилий, источавших душный умиротворяющий аромат. Лагре был красив – бледен и спокоен, так мне позже сказал отец. Мне было стыдно, что я трусливо предпочла напиваться в своей каморке вместо того, чтобы проводить брата в последний путь, но иначе я просто сошла бы с ума, окончательно потеряв связь с реальностью.

Я незаметно подошла ближе к отцу и тронула его за локоть.

– Твоего ублюдка поймали, – шепнул он, не поворачивая головы. – Я лично прослежу, чтобы его повесили как можно скорее. И раз уж пришла, то лучше тебе держаться от меня подальше.

В горле у меня стало ещё суше, чем было, а ягоды можжевельника резко отдали такой горечью, что свело скулы. Вот как, значит.

– Мне нужно тридцать золотых ликов. Пожалуйста. С возвратом.

Наконец отец удостоил меня взглядом. Лучше бы он этого не делал. Я мигом почувствовала себя если не раздетой, то оплёванной. Нарядная женщина с высокой причёской обернулась ко мне, посмотрев с нескрываемым презрением.

– Поговорим после, – процедил отец.

Пока Лагре заносили в гробницу, я всё думала о Нимусе Штиле и нечистецах. Твари на картинах не выглядели живыми. Они вообще не были людьми, если на то пошло, но те женоподобные существа с ободранными спинами совершенно точно должны быть мертвы – уж в живых и мёртвых я что-то да понимала. Но в то же время никто не назвал бы их мёртвыми. Это не давало мне покоя. Что за извращённая форма жизни? Что за надругательство над самой природой смерти? Как мёртвый может быть живым, а живой – мёртвым? И раз это возможно там, в Княжествах, то может ли быть возможно где-то ещё? С кем-то ещё?

«Милосердный умеет воскрешать людей».

Загадочные истории о старшем брате Ферна, который тоже мог поднимать мёртвых…

Моя ворожба, не нашедшая верного пути, и моя работа падальщицы, которая могла привести меня к чему-то новому…

Запели перезвонцы – печально, нежно, будто закапали девичьи слёзы. Вместе с ними заголосили и плакальщицы, бряцая поминальными колокольчиками и музыкальными инструментами из тонких металлических трубок. Могильник наполнился нежным напевом, светлым, скорбным и безутешным.

На гробницу потёк поток цветов – лилии, хризантемы, розы – все белоснежные, их передавали в толпе с дальних рядов, и казалось, будто огромная пенная волна накрывает собравшихся. Я не принесла цветов. Мне не хотелось, чтобы моя ветка лилий стала одной из сотни, снежинкой во вьюге. Поток цветов тёк мимо меня, я брала стебли и передавала дальше, меня душили цветочные запахи, прохладные лепестки задевали лицо, а я думала только о том, что приду сюда одна с большим букетом, сяду у гробницы и буду долго вспоминать Лагре.

– Зачем тебе деньги? – спросил отец.

– Мне нужно на Перешеек.

Отвечая так, я рисковала: отец мог бы схватить меня, привести в особняк и запереть в комнате. Семья Лариме лишилась наследника, и больше не удастся спускать всё с рук взрослой дочери, выбравшей работу падальщицы и живущей на чердаке. Но я боялась, что честный ответ вызовет ещё больше вопросов. Тридцать ликов на картины и рисунки с невозможными существами? Тем более я уже не была так уверена, что снова откажу Ферну, если он попросит меня отправиться в путешествие, так что почти не солгала отцу.

– Я пришлю тебе завтра. Обещай вернуться через два семиднева.

– Обещаю.

В тот день мы больше не разговаривали с отцом. Я быстро выбралась из толпы, когда поняла, что задыхаюсь. Грудь сдавливали горе, страх неизвестности и безграничная, невыносимая грусть по всему, чего я в одночасье лишилась. Один глупый выстрел – и у меня больше не было брата, любовника, уверенности в будущем, а у Царства не стало военачальника. Я выбежала на улицу, в торговый квартал, и от запахов пирогов и печёных яблок к горлу подкатила тошнота.

Я прислонилась спиной к каменной кладке дома. На лбу выступила испарина – быть может, у меня поднимался жар. Я не видела Лагре в святилище, не попрощалась с ним, не знала, жив ли ещё Аркел и когда его казнят… Сама не отдавая отчёт в своих действиях, я двинулась в сторону городской тюрьмы. Навстречу мне текли люди: возбуждённые, радостные и праздные, словно случилось что-то прекрасное. Я не вслушивалась в обрывки их разговоров, мои уши будто заложило ветошью, но чувствовала, что причина их радости не может так же обрадовать меня. Что любят простолюдины? Ярмарки, представления и казни.

Не помню, как добралась до крепости-тюрьмы. Конечно, никто не пустил бы меня к убийце, осуждённому на смерть. Я и не пыталась войти, остановилась перед каменной стеной.

У ворот стояла повозка-клетка для заключённых, вокруг выстроились стражи с мушкетами и копьями, их лица скрывали капюшоны и маски, натянутые до глаз, чуть поодаль стояли барабанщики, готовые отбивать каждый шаг процессии, когда она двинется. Здесь тоже собралась толпа: люди вопили, трясли кулаками и яростно плевались. Я пробилась в первые ряды, всматриваясь вперёд, хотя в душе уже знала, кого увижу в повозке.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?