Дебютный развод - Плам Сайкс

— Возрождение! — объявила Аликс, объясняя причину появления весеннего сада осенью, хотя все знали: единственной причиной ее любви к цветочным темам было то, что последующая стоила намного дороже, чем предыдущая, то есть общая сумма оказалась поистине ошеломляющей.

— Изумительно, Аликс, — поспешила заверить я.

— Сильви Мортимер? Я счастлива наконец познакомиться. Поздравляю с разводом, девочки! — взвизгнула она, поворачиваясь к другой гостье. Она не позаботилась упомянуть о пропущенной примерке. Я тоже промолчала.

— Пойдем выпьем поскорее, — предложила Лорен, направляясь к бару. — Два шампанских со льдом в винных стаканах, — заказала она. — Я где- то читала, что Фред Шандон пил шампанское именно так. Ну разве негламурно?

Бармен подвинул нам стаканы, и Лорен вручила мне один.

— Видишь здесь кого-то по-настоящему шикарного? — спросила она, оглядывая комнату. — Я выгляжу отвратительно?

Безупречный наряд Лорен соответствовал неписаному дресс-коду отеля «Ривингтон», постояльцы которого, как известно, предпочитают консервативный черный галстук. На ней было облачно-серое, доходившее до пола платье от Тюле, с рюшами и узором в крохотный белый горошек. Плечи прикрывал жакетини — крохотный, едва доходивший до лопаток жакетик, сшитый приблизительно из полудюйма запрещенного для использования в промышленных масштабах обезьяньего меха. Глаза обрамлены накладными ресницами и обведены сурьмой, волосы падают на плечи волнами. Я же со своей стороны надела самое скромное платье Теккерея из белых кружев, желая показать, что не собираюсь охотиться на завидных парней.

— Ты выглядишь просто отпадно, — уверила я.

— А чувствую себя как-то странно, — пробормотала она, скользя взглядом по толпе гостей. — Здесь все слишком круто для меня.

Вечеринка не слишком напоминала типичный прием-девичник (слава Богу!). Сплошная стеклянная стена пентхауса, сквозь которую можно было видеть уличные огни, переливающиеся красным и оранжевым, стала сверкающим задником для сцены вечеринки. То там, то здесь я различала силуэты мужчин, обнимавших за талию девушек, маленькие компании, примостившиеся на крошечных диванах, внесенных сюда на ночь, и влюбленные парочки, расположившиеся на гигантских меховых пуфах, разбросанных по всему залу. Я даже подметила, что кое-кто уже целовался под грушевыми цветами, воздушные бутоны которых выглядели пышнее взбитых сливок.

— Кто это? — изумилась я.

Рядом со мной девушка невероятно экзотического вида, сидевшая на высоком табурете, лихорадочно целовала темноволосого мужчину, все настойчивее прижимая его к стойке бара. Мне казалось, что ему крайне неудобно. Когда он был окончательно притиснут спиной к стойке, с его затылка слетела кипа и плюхнулось прямо на бокалы. Он ничего не заметил, а мы с Лорен постарались не хихикать слишком громко.

— Это Саломея аль-Фирай, известная как разведенка плана мирного урегулирования Ближнего Востока. Она никогда не целуется с мужчиной, приверженным другой религии. Невероятно крута. Я стараюсь ей подражать, — взволнованно прошептала мне Лорен и, подойдя к Саломее, тронула ее за плечо. — Саломея, ты должна быть осторожнее. Это не Женева, а отель «Ривингтон».

— Лорен! Я занята, — прошипела Саломея, почти не отрывая губ от незнакомца.

Она очень походила на ближневосточную Софи Лорен. Кожа — цвета дорогого пралине от «Фашон», черные пряди, рассыпавшиеся по плечам блестели, словно смазанные маслом. Ресницы, как у Бэмби, опахалами окаймляли глаза цвета зеленого нефрита. Отличную фигуру подчеркивало очень откровенное платье. Она напоминала высококлассную арабскую бомбу — грозное оружие террориста.

— Саломее следует быть осмотрительнее, — довольно снисходительно заметила Лорен, обращаясь к затылку девушки.

Та на миг оглянулась и надменно подмигнула Лорен.

— Счастливого развода, дорогая, — бросила она. — Зачем быть осмотрительной, когда и так все всё знают?

То всё, что знали все, заключалось в следующем: Саломея, двадцативосьмилетняя принцесса из Саудовской Аравии, в двадцать один год по велению родителей вышла замуж за окончившего Гарвард Фейсала аль-Фирая, племянника короля. Через несколько лет после свадьбы он привез жену в Нью-Йорк, где управлял семейным бизнесом. Примерно год назад ему пришлось месяца на три вылететь на Ближний Восток. Именно тогда Саломея и обнаружила «Бунгало-восемь», частный клуб, начинающий работу после двух часов ночи, любимое место всех некоронованных королей и королев Манхэттена. Но и Манхэттен, в свою очередь, открыл Саломею, а Саломея поняла, что обожает фотографироваться. Хотя выглядела она изысканнее пантеры, «Бунгало восемь» был только вторым ночным клубом, в котором она побывала. И тут она слетела с катушек, помешалась на мужчинах и водке с мартини и стала коллекционировать тапочки, выдаваемые в «Бунгало-восемь» как предметы искусств. Однажды ночью застукали, как она обжимается с Шаем Фледманом, парнем американо-израильского происхождения, нажившимся на недвижимости. Следующим утром несчастный Фейсал прочел правду о своей жене в Интернете, в заметке под пространным заголовком: «Дневники саудовской принцессы, влюбленной в израильского работягу», а прочтя, немедленно позвонил из Эр-Рияда и трижды произнес слово «развод». На этом все и кончилось. По законам шариата этого достаточно для мгновенного развода. Теперь Саломея встречается с евреем. Ее родители не желают его знать. Его родители не желают знать ее. Родители Саломеи и с ней не разговаривают, поэтому она называет себя Дорожной картой одинокой женщины.

Я не могла отвести глаз от Саломеи отчасти потому, что в области поцелуев ей не было равных, и потому, что от нее исходило некое сияние. Как бы Теккерею понравилось одевать эту женщину, особенно если с Аликс Картер ничего не выйдет, а такая вероятность достаточно велика. Саломея казалась мне куда более интригующей, чем любая кинозвезда или телезвезда.

— Она потрясающе подходит для Теккерея, — прошепталаЛорен.

— Именно это я сейчас подумала, — пробормотала я.

Лорен тут же встала и буквально оттащила Саломею от Шая, несмотря на упорное сопротивление и смешки, после чего поманила меня.

— Познакомься с моей подругой Сильви — бросила она.

— Привет. Мне нравится ваше платье.

— Спасибо, — кивнула я, намереваясь на следующей неделе позвонить Саломее и завлечь ее в студию. На этот раз мне придется быть осторожнее и умнее, чем с Аликс.

Мимо прошел официант с шампанским.

— Хотите? — спросила я Саломею.

— Нет. Шампанское на меня не действует, я пью только крепкие напитки. Водку, пожалуйста, — сказала она официанту.

— Минутку, — ответил он, шагнув к бару.

В этот момент появилась беременная особа очень аккуратных пропорций. Насколько я успела заметить, она соответствовала единственному типу беременных, которым позволяется появляться ночью на Манхэттене: волосы собраны в блестящий хвостик, одежда — узкие джинсы и блуза в крестьянском стиле с рюшами, под которой выделяется небольшая дынька живота.