📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыСекретные поручения - Данил Корецкий

Секретные поручения - Данил Корецкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 129
Перейти на страницу:

Хотел сказать — но не сказал. Потому что сейчас Холмса все это не интересовало.

Его мучили угрызения совести, и он чувствовал себя предателем.

— Ну чего ты раскис? — теперь перед Денисом сидел не добрый товарищ, а сильный и жесткий мужик, презирающий слюнтяев. — Ты помог провести удачную операцию по пресечению опасной шпионской деятельности. Враг обезврежен. И ты, и я, и другие участники поощрены. Надо радоваться! Ведь куда бы ты ни пошел после университета: в милицию, в прокуратуру, в суд, — тебе придется карать преступников! И если ты будешь распускать нюни перед каждым, то превратишься в плаксивую бабу и будешь всегда ходить в соплях! Не так? Тогда возрази!

— Там все открыто… Я по одну сторону, они — по другую. И все знают, кто я такой. А с Антониной я гулял, цветы дарил, целовался пару раз… Она думала — я за ней ухаживаю…

— И что же? Если ломиться в открытую, то часто только шею сломаешь! Есть военная хитрость, есть оперативные уловки… Кто лучше владеет ими, тот и побеждает!

Денис глубоко вздохнул.

— Все равно это дурно пахнет.

— А ты как думал? Чистишь сортир, а он благоухает розами? Так не бывает!

— И сегодня, с Мадлен… Может, женщина не имеет никакого отношения к вашим делам. А из-за того, что мне что-то показалось, вы будете ее проверять, поставите на учет, запретите въезд в страну или будете следить за каждым шагом!

Мамонт наклонился вперед и тронул молодого человека за плечо.

— Пойми, Денис, оперативная работа — жестокое дело. Если она разведчица, то твой снимок введут во все компьютеры французских спецслужб, и когда ты вздумаешь съездить в Париж, тебе откажут в визе! Или завернут обратно на паспортном контроле в Орли! И никто не станет разбираться — связан ты с нами или нет! Тебе понятно это?

Помедлив, Денис кивнул. Скорее всего так и будет. Утех тоже перестраховка…

— Все, кто занимается оперативной работой, проходят через подобные сомнения.

Только переживают по-разному: кто сильней, кто слабей, кому вообще все по барабану! Многое значат детали: например, как выглядит противник. Если бы Мишелем оказался небритый красноглазый алкаш, а вместо Мадлен был уродливый горбун, ты бы воспринял это по-другому. Ведь так? Признайся честно!

— Пожалуй, — снова кивнул Денис.

— Так что тебе просто не повезло. Надо проанализировать ситуацию, расставить все точки над "и", чтобы больше никогда не возникали подобные сомнения. Или…

Мамонт залпом выпил остывший чай.

— Или признать, что ты не годишься для подобной работы. Мы попрощаемся с тобой без всяких обид, и выбирай себе любой другой жизненный путь — иди в адвокаты, нотариусы, юрисконсульты… Но, честно скажу, мне было бы жаль терять тебя. У тебя хорошие перспективы. Начальник нашего отдела предложил мне готовить тебя для штатной работы у нас. Так что решай сам!

Многие годы спустя Денис поймет, что он сделал выбор под влиянием личности Мамонта. Если бы на его месте сидел другой человек, решение могло оказаться совершенно иным.

— Ладно, я все понял.

У него пересохло в горле, и он, повторив жест Мамонта, жадно осушил свою чашку.

Они обменялись взглядами и улыбнулись.

— И хорошо, — сказал старший лейтенант. — Тогда продолжаем. К нам приезжает американская рок-группа, тебе придется ее освещать.

Снова отлучившись в комнату, он принес два плотных конверта, положил на стол, дружески подмигнул. В одном — аккредитационная карточка с фотографией Дениса, подписанная неким Брайаном Диггсом, менеджером группы «Purgeans», два билета на концерт во Дворец спорта с лиловым штампом "23 ИЮНЯ 1990 г. ". И две бумажки по десять рублей — на буфет и другие сопутствующие расходы. В другом деньги — три пятидесятирублевки.

— Твоя премия, — пояснил Мамонт.

Чуть помедлив, Холмс сунул оба конверта во внутренний карман пиджака.

* * *

Тогда, в восемьдесят шестом, Агеев уже работал в КГБ. Он знал то, что не полагалось знать никому. Что неприлично холостой зампред облисполкома занимается онанизмом и обожает порнографические журналы, к тому же берет взятки за продажу вне очереди автомобилей и хранит в служебном сейфе по десять-двадцать тысяч рублей сотенными купюрами. Агеев знал, что председатель городского Совета ветеранов в сорок втором выменял за канистру спирта военный билет у какого-то шизофреника и всю войну просидел в Узбекистане. Знал, что бывшая гимнастка, а ныне тренер областной сборной Ширяева во время выступлений в Бухаресте пыталась подцепить двух симпатичных французов пятиборцев, французы оказались гомосексуалистами и, приставив ей нож к горлу, отобрали все деньги, выделенные на группу, а вдобавок еще вырезали на ягодицах нехорошее слово — по-французски, конечно.

Агеев многое знал. В том числе и то, что женская красота тесно связана с длинными ногами. Какую книжку ни открой, так у героини «длинные, стройные ноги».

Только что такое — длинные ноги, Агеев не знал, а потому попался на простом, убогом финте. Оказывается, укороченные женские юбки создают оптическую иллюзию длинных ног. Только оптическую — и только иллюзию. Ха!..

Тогда, в восемьдесят шестом, все тиходонские телки как по команде напялили на себя мини. И девушка, в которую влюбился молодой Агеев, тоже была в мини. Он женился на ней и в первую же ночь понял: в натуральном виде ноги невесты никакие не длинные, а в два раза короче туловища. Ровно в два раза: когда она уснула, Агеев шпагатиком померил. В два раза!.. И сразу любовь пропала.

Молодая жена умела готовить пельмени и петь «ХазБулат удалой». Она говорила «ложить» вместо «класть», громко смеялась и без конца лузгала семечки. В том же восемьдесят шестом Агеев развелся, хотя в Конторе на такие дела смотрели очень косо. И больше уже не женился. Но с тех самых пор он завтракает и обедает только в пельменных.

Обед ровно в четырнадцать ноль-ноль. Агеев покидает свою душную контору, покупает в киоске какую-нибудь познавательную неторопливую газету вроде «Недели» или «Экономики и жизни». Киоскера зовут Катенька, ей сорок один, ее прадед репрессирован в тридцать восьмом, мать была угнана в Германию, прислуживала в богатой дрезденской семье, там родила первого ребенка, о котором никому… Ну, это неинтересно. Катенькиных ног капитан Агеев никогда не видел. И в досье о них не сказано ни слова: длинные они или короткие, в синих венах или там какая-нибудь родинка на полбедра. Ни слова. И хотя розовый напальчник, который киоскерша надевает, чтобы быстро отсчитать экземпляры газет, странно возбуждает капитана Агеева, — он только скажет «спасибо». И пойдет в пельменную.

Порция Агеева — шестнадцать штук серых магазинных пельменей. Он знает свою норму. Пятнадцать мало, семнадцать много, шестнадцать — в самый раз.

В холодные дни он попросит полить их майонезом или острым томатным соусом, в жаркую погоду лучше сметана. И огурчик, и помидорчик, и пучок махровой петрушки в мелких зеленых сборках. И кофе, конечно.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 129
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?