Ближе к тебе - Джессика Парк

– Нет? Думаю, это будет непривычно, но тебе понравится. Не традиционные для Новой Англии праздники, но мы хорошо повеселимся.

– Обязательно. – Я кладу руку ему на плечо и поглаживаю пальцами затылок.

В прошлом году мы впервые встречали Рождество в штате Мэн, но до этого Крис всегда на зимние каникулы брал свою семью в какую-нибудь дорогую экзотическую поездку.

– Ты привык к Гавайям, Таити и тому подобному, да? Переживешь скучный Сан-Диего?

Он смеется.

– Я очень рад здесь оказаться. Прекрасный город.

– Спасибо, что все устроил, Крис.

– Мы останемся вместе, – уверенно заявляет он. – Раз Сабин на праздники здесь, значит, мы тоже будем. Без вопросов. Для меня это так же важно, как и для тебя. Я понимаю, что вы очень близки и ты сильно по нему скучаешь.

– Кажется, он был слишком занят, мы не часто разговаривали в последнее время, – говорю я.

Когда Сабин только переехал сюда, мы часами общались по телефону и переписывались, но шли недели, месяцы, и, наверное, все труднее становилось найти время. Пока мы здесь, я планирую как следует искупаться в любви Сабина и, конечно, всех остальных тоже. Эстель, Эрик и Джеймс приедут послезавтра, и на другой машине.

– Сабин много работает. Заходила на сайт компании? – спрашивает Крис. – У них там куча фотографий с просто невероятными конструкциями, и я предполагаю, что он многому научился. Ему это очень пойдет на пользу.

Не знаю даже, Крис пытается убедить меня или самого себя.

Мы едем на север в Ла-Хойю, делая быструю остановку в супермаркете и загружая машину покупками. В типичной для себя манере Кристофер Шепард не позволяет мне платить, и я обещаю себе, что в следующий раз улизну из дома и вернусь с дорогими стейками в качестве расплаты.

И только когда мы подъезжаем к дому, я понимаю, что никаких стейков не хватит, чтобы расплатиться.

– Господи боже, что ты наделал?

– Что такое? – интересуется Крис с невинным видом. – Это Ла-Хойя. Чего ты ожидала?

– Кристофер Шепард! – пораженно восклицаю я.

Дом, который больше похож на особняк, стоит у самой воды. Я сейчас даже слов подходящих не в силах подобрать. Судя по фасаду этого современного… дворца… очевидно, что внутри он роскошен.

– Кристофер Шепард! – снова повторяю я.

Он смеется.

– Нам нужен достаточно просторный дом, чтобы все поместились. И кто знает, где будут спать Джеймс и Эстель? Я не знал, нужна им одна комната или две…

– Это… это! – заикаюсь я, – это должно стоить целое состояние. Слишком дорого.

Крис пожимает плечами и становится более серьезным.

– Не уверен, осознаешь ли ты, сколько у нас есть денег.

Я останавливаю на нем взгляд.

– Уже начинаю понимать.

– Это всего лишь деньги. И у меня очень смешанные чувства по этому поводу. – Хотя машина уже припаркована, Крис сжимает руль и смотрит сквозь лобовое стекло. – Часть меня желает просто все просадить, чтобы от моего отца ничего не осталось. А другая часть хочет потратить на что-то хорошее, например, на самое лучшее обучение или сумасшедшие каникулы. Эти деньги олицетворяют дерьмовое прошлое, но, возможно, они также олицетворяют… то, что мы все еще здесь. Мне хочется наслаждаться моментом. Вместе с людьми, которых я люблю, своими близкими. Невинное баловство, которое мы заслужили. Кроме того, – добавляет он, поворачиваясь ко мне, – ты же знаешь, что я счастлив везде. Мы все. Взгляни на Сабина. Он не берет денег и живет в домике на дереве. Мы не нуждаемся в роскоши. Просто развлекаемся.

В чем-то Крис прав. Хоть Шепарды и отдыхают на элитных курортах, они отнюдь не снобы. Черт побери, они миллион раз лазили по колено в грязи, выискивая моллюсков после отлива, и работали по дому как ломовые лошади. Эта семья не боится грязи и тяжелого труда.

Я открываю дверцу автомобиля.

– Тогда давай исследуем дом и немного развлечемся, пока остальные не приехали.

Массивный белый квадратный особняк раскинулся по всей территории, и даже Крису приходится повозиться с ключами, чтобы войти.

Дверь распахивается, и он замирает, оглядывая чудовищных размеров первый этаж с окнами во всю стену, из которых открывается прекрасный вид на Тихий океан.

– Ладно, возможно, я немного переборщил.

На исследование мы тратим целых двадцать минут. Бросаем багаж в спальне с видом на океан и потолочным окном, а затем выгружаем продукты на кухне. Хотя подобная комната у нас в Мэне тоже огромная, в этой настолько современная техника, что мне страшно тут ко всему прикасаться.

Крис шарит по полкам в поисках стаканов.

– Выпьем?

Я киваю.

– Грязный мартини. С кучей оливок.

– А-а, алкогольный напиток. – Он бросает мне пакетик чипсов. – Тогда нам надо поесть, иначе окажемся на полу.

Купленный нами авокадо спелый и мягкий, гораздо более насыщенного цвета, чем в магазинах дома. У меня получается самое вкусное гуакамоле[7], которое когда-либо пробовала. Мы разваливаемся в шезлонгах на веранде, едим чипсы с соусом и как завороженные любуемся океаном.

– Это уже самое лучшее Рождество в моей жизни, – сообщаю я.

– Рад, что ты счастлива.

Я звоню Сабину, но попадаю на голосовую почту, поэтому пишу сообщение, чтобы он приезжал сюда.

– Он наверняка уже в пути, – говорит Крис. – Будем надеяться, что пятидесятилетняя машина, которую он купил, выдержит испытание.

Желудок сжимается, а тело полнится предвкушением, пока я жду появления своего друга. Мартини не помогает успокоиться, и я нервно съедаю половину пакета чипсов с тортильей, продолжая смотреть на часы.

Крис дремлет в своем шезлонге, и следующие два часа я все больше злюсь на Сабина. Трижды звоню ему и отправляю фото с нахмурившейся рожицей.

Ничего.

Переодеваюсь и решаю прогуляться к воде, пока Крис спит. Ноги утопают в песке, я гуляю по кромке воды. Должно быть, у нас личный пляж, потому что кругом очень красиво, тихо и спокойно. Не может быть, чтобы Сабин не появился в ближайшее время.

Я звоню Джеймсу и рассказываю, какой у нас обалденный дом, потом отправляю Эстель и Эрику фотографии с пляжа. Он сильно отличается от скалистых берегов штата Мэн, и мне легко поддаться мечтам и эйфории, лежа на песке, не заботясь о том, что промокну. Вода совершенно не теплая, но на мне купальник, поэтому я срываю платье и ныряю в океан. Шок от холода заставляет организм забыть о перелете через несколько часовых поясов, и я издаю ликующий вопль, когда выныриваю на поверхность.