Тропический рейд - Сергей Зверев

— Можно подумать, что вы меня отпустите. Эти сказочки бабушке своей рассказывайте. Да и она вряд ли в них поверит.

— Все еще сомневаетесь? — осведомился улыбчивый палач. — А зря, Виктор Николаевич. Очень даже. Вам же ясно было сказано — деньги и гражданство любой страны. Вы же вместо сотрудничества уперлись рогом, как тот баран, и ничего слышать не хотите. Уже вторую неделю отвергаете мое предложение, ждете непонятно чего. Разыгрываете из себя стойкого белорусского партизана, зубами скрипите, матом ругаетесь, добиваетесь непонятно чего. К чему это все, Виктор Николаевич? — Он прошелся туда-сюда перед клеткой. — Просто поразительно, сколько в вас тупого патриотизма, Виктор Николаевич. Вспомните, что вам дала Россия? Низкий уровень жизни, маленькую жилплощадь, жалкие гроши за работу, которая во всем мире оплачивается гораздо лучше. В той же Америке за такие программы вы получили бы миллионы долларов, купили бы себе пятиэтажный особняк, горя бы не знали. А в родном институте сколько вы поимели?

Виктор поморщился и заявил:

— Что деньги? Главное — цель.

— Одно другому не мешает, Виктор Николаевич, я так считаю. На те сто пятьдесят тысяч рублей, которые вам выплатили за время написания программы, вообще ничего толком не купишь. Даже приличную машину не приобретешь, не говоря уже о том, чтобы купить нормальный дом или вообще ни в чем себе не отказывать. — Оратор остановился, поднял указательный палец и продолжил: — Подумайте, Виктор Николаевич. Миллионы долларов за труды, отличные условия жизни, роскошные автомобили, белоснежная яхта, свой особняк на Гавайях, мощнейшие компьютеры в собственности, почет и уважение от сотрудников и подчиненных. Либо нищенская зарплата, хреновые жилищные условия, никакого обеспечения в старости и насмешки со стороны начальства. Какой вариант вы выберете, почтеннейший Виктор Николаевич? Первый или второй?

Пленник скептически хмыкнул.

— Больно красочно все расписываете, прямо загляденье получается. Медовая страна, молочные реки, кисельные берега.

— Не верите, да?

— Естественно! Кто ж вам поверит? Разве что полный идиот.

Улыбчивый тип устало вздохнул и заявил:

— Просто поразительно, Виктор Николаевич. Такого в своей работе я еще не встречал. Теперь понимаю, почему Германия проиграла Вторую мировую войну. У вас не только белорусы партизанили, а вообще все подряд. — Он отошел от клетки, направился к выходу и как бы невзначай обронил: — А супруга ваша, Виктор Николаевич, скоро домой поедет. В виде трупа, хочу сделать акцент. Сами виноваты.

Виктор ощутил, как его голову заполняла ватная пустота. Не помня себя, он кинулся трясти прутья клетки, кричал, плевался, угрожал, но его уже никто не слушал.

— Как вас звать-то, мистер? — Мартинес с интересом поглядел на дознавателя, подсевшего к костру. — Сидим, понимаешь, тут уже довольно давно, общее дело, можно сказать, делаем, из одного котла едим, а имени вашего я не знаю до сих пор. Как-то неудобно получается, не находите?

— Зовите меня Стоуном. — Улыбчивый тип пожал плечами, вытащил из большой кучи хвороста сухую ветку и бросил ее в огонь. — Вас устроит такой вариант?

— Вполне, мистер Стоун.

Мужчины обменялись понимающими взглядами поверх костра. Ясен хрен, имя вымышленное, но кому тут нужна искренность? Они сделают свое дело, расстанутся и никогда больше не увидятся. Стоун, Харрис или вовсе Фантомас, какая, на хрен, разница? Дело лишь в том, что к человеку надо как-то обращаться. А вот как именно — это уже зависит от фантазии данного субъекта.

Мартинес посмотрел по сторонам, выбрал подходящую кандидатуру и заявил:

— Эй, Хаска, кончай жевать и притащи нам американского пива! — Он вопросительно глянул на дознавателя. — Вы как, мистер Стоун, на этот счет?

— Согласен.

— Хаска, слышал?

— Слышал, босс. Сей момент. — Хаска убежал в кладовую, исполняя приказ.

Остальные боевики твердо знали, что пива им не достанется, и спокойно занимались своими делами. Одни спали, другие по-прежнему резались в карты, будто предыдущей ночи им было мало. Кто-то ел.

Хуго уже выспался после очередного похода в ближайший город и теперь поглядывал на кучку листьев коки. Он наверняка собирался забыться на несколько часов в блаженной наркотической нирване.

Джонни Испанец в который уже раз чистил свое оружие. Он к этому делу относился весьма серьезно. Его автомат всегда блестел.

Харад тягал булыжник в дальнем углу пещеры, наращивая мышцы, и без того весьма внушительные.

Марих читал. Это понятно. Он всегда сидел за книжкой, когда выпадала свободная минутка. В родне у него было много интеллигентов. Парень не хотел отставать от них, усиленно просвещался.

Хуан нервно расхаживал у выхода из пещеры и бормотал что-то себе под нос. Он наверняка обиделся на Мартинеса за то, что тот не пустил его в город.

Мигель задумчиво разбирал и собирал автомат, пытаясь таким незамысловатым образом убить время.

Короче, народ занимался кто чем.

Мартинес перестал оглядывать подчиненных. Все тихо и мирно, почему бы не расслабиться? Часовой маячит на своем посту и вовремя поднимет тревогу, если сюда кто пожалует.

Людей Мартинеса не вышибет из пещеры и целая дивизия полицейских. Тут можно хоть месяц в осаде сидеть, а потом спокойненько уйти через потайной ход. Почему бы в таком случае не выпить пива и не побеседовать на отвлеченные темы?

Вернулся Хаска, притащил упаковку американского пива, положил возле костра, вскрыл коробку и удалился, по привычке что-то жуя.

Дознаватель умело свернул крышку с бутылки, демонстрируя опыт в этих делах.

Он сделал глоток, улыбнулся и проговорил:

— У вас есть американское пиво?

— А что тут такого? — Мартинес тоже хлебнул из горлышка. — Неужели мы не люди? У нас и курево штатовское, все путем.

— Это я знаю. — Стоун кивнул. — Видел. Живете в приличных условиях. Более или менее.

Мартинес сделал еще пару глотков, потом поинтересовался:

— А этот русский, как он? Молчит?

— Первое время все молчат, изображают из себя стойких оловянных солдатиков. Потом начинают кричать, ругаться, угрожать, но в итоге все равно выдают все свои секреты. Это зависит лишь от времени и интенсивности давления.

Мартинес припомнил, как лично запихивал пленника в маленькую клетку, предназначенную для содержания обезьян, не утерпел и спросил:

— Думаете, и этот заговорит?

— А куда он денется? Конечно же, заговорит. К концу второй недели не вытерпит и будет слезно просить выслушать его. Он уже из последних сил держится. — Дознаватель усмехнулся так кровожадно, что у Мартинеса побежали мурашки вдоль хребта. — Все сдаются, никто не выдерживает. Человеку просто необходимо ходить в полный рост и спать вытянувшись. Слишком уж он отдалился от обезьяны, потому и страдает, когда его держат в согнутом состоянии.