Клетка - Елена Рейвен

— Конечно, я и приехала сегодня только ради этого.

— Ух ты, моя куколка, — он по-свойски обнимает меня за плечи, мгновенно запуская руку под лиф и сжимая мою грудь. Улыбаюсь натянуто, поскольку я уже несколько дней без кокаина, и, следовательно, изображать радушие мне очень тяжело.

Но мои мучения остаются незамеченными лысым политиком. Вместо этого он тащит меня в центр зала и засовывает за мой лиф несколько “Бенов”.

— Потанцуй для меня, детка, — он располагается на диване и тут же шлепает по заду официантку, которая расторопно приносит ему виски. — Хочу посмотреть, как ты будешь двигаться на мне.

Исполняю, что он просит, и радуюсь, что момент секса оттянут, но в этот раз всё оказывается гораздо хуже, чем во все предыдущие наши встречи.

Как я мог даже на минуту допустить мысль, что Василиса жертва. Никакая она не жертва, а обычная шлюха, которая нашла способ зарабатывать себе на жизнь, не горбатясь по двенадцать часов ежедневно. А я, идиот, решил, что помогаю бедняжке.

Хлопаю дверью автомобиля с такой силой, что автоматический стеклоподъемник не выдерживает и стекло опускается само.

— Так мне и надо! Жизнь не отучила строить воздушные замки.

Завожу мотор и резко срываюсь с места, оставляя на асфальте темные следы от шин. Не хочу никого видеть в ближайшие несколько часов, но моему желанию не суждено сбыться. Телефонный звонок ловит меня на светофоре. Звонит Косарь, и вместо приветствия я слышу сальную шуточку.

— Да ты половой гигант, Санёк. Всю ночь с одной, теперь уже вторые сутки — с другой.

— У меня с Василисой ничего не было, — отрезаю, не давая ему развить тему кувырканий. — Я просто выполнил просьбу твоей Танюши.

— Да-да, можно подумать, тебя насильно это сделать заставили.

— Зачем ты звонишь? — эта тема меня порядком начинает бесить.

— Я разговаривал с кое-кем по поводу происшествия в самолете, — начал он, а я аж съехал на обочину, чтобы не устроить случайное дтп.

— И?

— Меня заверили, что политик не мог так сделать.

— Ты что, считаешь, что я сам себя подстрелить пытался? Или, может, руку свою погрыз, или на телефон одного из этих посланцев каким-то образом писал сообщения?

— Да тише ты, Мамба, — прямо чувствую, как он выдыхает и трет глаза рукой. — Я же не обвиняю тебя. Я лишь имею в виду, что Ерошин может оказаться хитрее и подстроить себе прикрытие.

— Мне плевать, я убью урода, который попытался меня грохнуть.

— Да-да, но не попрешь же ты на него с членом наперевес? Ты хоть представляешь, какая там охрана? Лучше выждать момент и подловить, когда он будет один.

— Например, с…

— Евой, — заканчивает за меня Косарь, но я-то хотел использовать совсем другой эпитет в отношении этой девушки, однако руки сами непроизвольно сжимают рулевое колесо так, что белеют костяшки. — И как раз сегодня он будет с ней, так что…

— Нет, я не приеду.

— В чем дело, Мамба?

— Ни в чем, просто я не хочу сегодня показываться в этом месте.

— Даже чтобы проучить политика?

— Даже поэтому.

— Странный ты тип, Саня, но настаивать не буду, развлекайся, как тебе нравится.

— И тебе того же, — отключаю телефон и бросаю его на заднее сиденье, но при этом продолжаю сидеть, так и не включив двигатель. Во мне борются два абсолютно противоположных желания: поехать и грохнуть политика за всё, что он сделал мне и за то, что делает с Васей, или забить на это и дождаться, когда этот урод сам назначит встречу, чтобы можно было его прикончить.

Но ни одно из этих желаний я не осуществляю. Едва только я собираюсь тронуться с места, как раздается звонок на совершенно другой телефон.

— Слушаю.

— Всё идет по плану, Александр, но Ерошина пока трогать нельзя.

— Но он уже и так запятнал себя.

— Пока команда не трогать, тебе ясно?

— Ясно.

— Вот и отлично, лучше езжай домой и хорошенько отоспись, у тебя слишком помятый вид, надо меньше времени тратить на девчонок.

Оборачиваюсь в поисках того, откуда меня палят, и дергаюсь, когда рядом останавливается “Гелик” и из открытого окна мне машет “Бульдозер”. А после внедорожник устремляется вперед, а я сижу, будто зашибленный топором по голове. Настолько беспечно было здесь стоять, вот так, что если бы там находился не Михаил Сергеевич, а люди Ерошина, меня бы уже к концу недели могли и закопать.

В который раз выдыхаю носом и после всё же трогаюсь с места, направляясь домой. Но не успеваю припарковать свой “крузак”, как вижу на другой стороне тротуара “привет из прошлого”. Девушка, которая клялась ждать меня из армии, а после с легкостью променяла на денежный мешок, разговаривает с соседкой моей матери.

Я так и зависаю, не успев припарковать машину, пока сзади не начинают сигналить. Алина оборачивается и тут же палит меня за попытками скрыться. Поднимает руку и машет, что абсолютно не оставляет мне шанса на маневр.

Всё хуже и хуже с каждой минутой в этот день: сперва кошмар, который не отпускает меня на протяжении уже трех лет, затем Василиса с её загоном насчет работы, потом Косарь с его уверениями и новостями, и вишенкой на торте становится эта встреча.

— Саша, я рада тебя видеть, — с годами она совершенно не изменилась и даже, кажется, стала ещё краше.

— Не могу сказать того же, — тянусь в бардачок и достаю оттуда пачку сигарет, прикуривая и выдыхая дым в сторону от девушки. Вижу, как она морщится от запаха, но даже бровью не веду. — Чем обязаны видеть тебя в этом месте?

— Я приехала к тебе.

— Правда? И почему же? Твой мешок прохудился?

— Нет, у Антона всё в порядке, или не совсем в порядке, но я по другой причине приехала.

— Я польщен, что ты вспомнила обо мне спустя столько лет.

— Я никогда не забывала тебя, Саш, — она отводит взгляд. — Просто наши пути разошлись, потому что мне нужно было больше, чем просто ожидание.

— Рад, что ты получила, что хотела, а сейчас извини, но мне надо идти.

— Саша, подожди, — она ловит меня за руку, заставляя вздрогнуть, и не столько от физической боли, сколько от воспоминаний, которые бередят душу. — Мне действительно нужна твоя помощь. Я заплачу, сколько скажешь, но помоги мне, пожалуйста.

— Что тебе надо?

— Не пригласишь меня к себе?

— Нет.

— А ты изменился, стал более мужественным, — хмыкаю, потому что она даже не понимает смысла этого слова. — И жестким.

— Не мы такие… так что тебе нужно?