Я тебя не предам - Татьяна Матуш

- Почему? - пискнула Келли, помимо воли завороженная и словами, и мягким, теплым голосом.

- Сила ведьмы - это сила самого мира, и, как ты сама понимаешь, противопоставить ей нечего. Сила магов - ничто против силы мира. На этом поле ни один из нас не играет.

- Даже ты?

- Кто угодно. Я могу очень здорово двигать фигуры, но если кто-то переворачивает доску и бьет ее краем мне по голове - понятно, чья партия, - смешок Кота прозвучал в тишине очень отчетливо. - Представь, что будет, если с такой силой начнет играть обиженная женщина. На которую не так посмотрел парень... Или испуганная. Или замерзшая... В любой ситуации ведьма - хозяйка своего тела, своих чувств и своих мыслей. Единовластная.

Вот уж чего не было, того не было. Мысли скакали зайцами, причем - в разные стороны, с чувствами творился полный бардак, а тело предало хозяйку и просто горело в тех местах, где Эшери прижимал ее к себе. Да уж, согрел!

- Это трудно, - прошептала она, с трудом складывая звуки в слова непослушными губами.

- Нет, - возразил Эшери, - просто прими как данность: у каждой задачи есть решение. И когда мир начинает пробовать тебя на прочность - не ищи справедливость, правду, милосердие или любовь. Ищи решение. Если научишься следовать этому правилу всегда и везде, независимо от обстоятельств - мир сам вручит тебе власть над собой.

Келли не заметила, как выровнялось дыхание, сердце смирило сумасшедший бег и даже нестерпимый жар в крови утих, сменившись ровным теплом, словно от доброго костра на лесной стоянке.

- Вспомнила, - неожиданно сказала она, - эта женщина... Я просто не узнала ее в таком старом плаще.

- И кто же она?

- Рабыня. Из Фиоля.

- Не просто рабыня, - понял Кот.

- Бывшая наложница Петера Бэйна. У них двое сыновей.

- И кто у нас Петер Бэйн?

- Мажордом. Но ведь не сам он ее туда послал? Он не мог. Он ее до сих пор любит... любил.

- Сабли так сабли, - сказал Эшери, - надеюсь, кто-нибудь из вас, господа, одолжит подходящий клинок?

- У Вашей Светлости нет своего? Не ожидали, - секундант вчерашнего гвардейца поджал губу, всем видом демонстрируя крайнее презрение к маршалу, явившемуся на дуэль без оружия. Но саблю все же протянул.

Похоже, в гвардию Шатерзи людей подбирали специально: высоких, плечистых, мощных. Что и понятно -противника в схватке рубить от шеи до бедра - тут сила нужна не детская. Кривой клинок был соответствующим -Эшери прикинул его на руке. Навскидку тяжелее пяти фунтов. Не важно. Маршал, не смотря на тонкую кость, на силу не жаловался. Да и - с рассвета до заката пластать не придется. Рукоять, кстати, абсолютно гладкая, изогнута назад, а центр тяжести смещен к обуху.

- Хороша, - протянут он, - примите мои поздравления, милейший, вы владеете сокровищем, - Эшери повернул запястье, взглянул на лезвие и поморщился, - две зарубки?

- У вашего соперника четыре, - с апломбом выдал секундант.

Это должно было что-то значить. Типа - клинок зазубрен - лихой рубака? Дуэлянт?

Эшери обвел глазами небольшую толпу, которая собралась на рассвете у привратной башни, поглазеть на дуэль. В основном - гвардейцы. Мага - лекаря, кстати, не было ведьмы тоже. Был лекарь обычный - худой и бледный паренек с каким-то "собачьим" выражением лица. Не преданным, а злым. Лечить, может, и умеет, но оборони Небо попасть к нему на перевязку.

Хотя... кто знает - может здесь и такой - за счастье.

Солнце неспешно карабкалось на небо, заливая площадь розовым. Серый камень словно впитывал рассветные краски. Красиво. И сама безумная архитектура замка на миг показалась Эшери правильной и даже логичной. Просто строили его не как фортификационное сооружение, а как произведение искусства. С этой точки зрения все было так, как нужно: ни убавить, ни прибавить.

- Мы оказались в плену стереотипов, - поделился он с Нэшэм, изображавшим второго секунданта, - замок - значит сооружение для обороны. А местный архитектор держал в уме красоту. И верил, что доживем же мы когда-нибудь до таких времен, когда войны вместе с оружием канут в бездну. А красота останется.

- Или оружие изменится так, что будет без разницы, в полтора метра стена - или в один камень. Один взрыв - одна воронка, края семь лет дымятся, - отозвался Нэш, который с подачи Маргариты знал не только про минометы, но и про ядерную бомбу.

Гвардеец все это время о чем-то оживленно говорил со своими приятелями и за исход дуэли не переживал ничуть.

- На линию, любезный, - скомандовал Эшери, - имя ваше я забыл, но здесь полно народу, который его помнит. Пожелания по обряду похорон и надписи на памятнике, надеюсь, вы своим сослуживцам сообщили.

- Не слишком ли вы самоуверенны, господин Маршал Без Сабли, - огрызнулся соперник.

- Отнюдь, - удивился Эшери, - предусмотрителен, только и всего. Бардак - штука пакостная, и везде, где его можно избежать - его нужно избегать.

- Тогда, может быть, несколько пожеланий по вашему погребению? Какие-нибудь слова сказать?

- Вы хотите выступить на моих похоронах? - приятно удивился Эшери, - Благодарю, тронут. Но, право, не стоит. Там столько народу будет трепаться о моих заслугах, что не удивлюсь, если сама Серая Госпожа явится разгонять этот балаган...

Пару раз крутанув саблю в руке, привыкая к балансу, Эшери кивнул, перебросил ее в другую, повторил и снова удовлетворенно кивнул.

Секундант с надменным лицом коня, страдающего запором, взмахнул белым шарфом.

Гвардеец метнулся вперед, чтобы нанести широкий, рубящий удар. Эшери не стал принимать его на рукоять. Просто хладнокровно дождался, когда противник откроется и, коротко, почти без замаха, рубанул снизу вверх. И изящным движением ушел от падающей сабли. Звон клинка, покатившегося по булыжнику прозвучал в упавшей тишине очень громко.

Вот так, господа гвардейцы. Один удар - один труп. А зарубки коллекционировать - это клинков не напасешься.

Гвардеец все еще дрыгал ногами, под телом расползалась красная лужа и было совершенно понятно, что лекарь тут уже не нужен, разве что жрец.

- Благодарю, милейший, - произнес Эшери, с коротким поклоном возвращая клинок секунданту. Тот принял его машинально, и так же машинально вбросил в ножны.

- Кому-то еще помочь зарезаться? - поинтересовался Эшери, - Нет. Очень хорошо. Терпеть не могу дуэли.

Он направился прямо на сомкнутый строй гвардейцев и те, помедлив мгновение, расступились. Военная косточка -они были приучены повиноваться приказам и не смогли противостоять маршалу, пусть и другой армии.

- Не слишком круто, - спросил Нэш, едва строй коричневых мундиров остался позади, - ты разом приобрел целое воинское подразделение врагов.