Любовные игры по интернету - Елена Логунова

– Этак, если каждую неделю по паре пассажиров грохать, за год до сотни покойников наберется! – ворчал Вадик уже по дороге в телекомпанию. – Придется вокзальному начальству свое кладбище на территории открывать!

Мне эти мрачные прогнозы очень не понравились, и я постаралась отвлечь напарника от безрадостных мыслей. Ничего лучшего мне в голову не пришло, и, чтобы круто сменить тему, я сказала:

– Вадька, ты не забыл, что у меня осталась та газета с бураховской мисс в знойных подсолнухах?

– У тебя?! – Оператор, как и следовало ожидать, моментально забыл о трагедии, оживился и заблестел глазами. – А Зинка сказала, что она ее в мусорку выбросила!

– Зинка соврала, бураховская газета у меня в столе лежит. Не хочешь ее забрать?

– Спрашиваешь!

Обогнав меня, пылкий поклонник станичной красотки первым ворвался в редакторскую и бесцеремонно полез в мой стол. Нахально обшарил ящики, нашел свою газету и попутно прихватизировал подвернувшуюся под руку пачку печенья. К печенью сама собой просилась чашечка чаю, поэтому Вадик не ушел из редакторской, а устроился с газеткой на диване. Ожидая, пока закипит электрочайник, он любовался портретом мисс «БС» на последней полосе и сокрушался, что у нас не бывает выездных съемок. Моего напарника вдруг со страшной силой потянуло из городских джунглей на природу, причем не куда попало, а строго на северо-запад – в станицу Бураховскую.

Насмешливо поглядывая на Вадика, закрывшегося газеткой, я невольно посматривала на первую полосу «Бураховского слова», где имелся ударный материал под названием: «Надои растут: буренки МТФ-14 идут на рекорд!».

Статью иллюстрировала фотография унылой коровьей морды с печальными глазами и губами-шлепанцами. Фотограф по каким-то своим соображениям оставил за кадром то место коровьего организма, которое имело прямое отношение к надоям. По портрету трудно было понять, шла ли конкретная буренка на рекорд непосредственно в момент фотосъемки. Однако по выражению морды чувствовалось, что большого спортивного азарта корова чужда и на трудовые подвиги ее тянет не личный героизм, а аппарат машинного доения.

Вдоволь налюбовавшись фотографией буренки с МТФ-14, я переключилась на другие материалы первой полосы. В подвале помещались сразу две заметки. Одна имела убойный заголовок: «После клинической смерти морская свинка стала ясновидящей!», другая называлась просто и без затей: «Школе искусств – быть!» К первой статье прилагалось фото упитанного хомяка, стоящего на перевернутом стакане на задних лапках, с воздетыми вверх передними конечностями и вдохновенной мордой, выражение которой позволяло предположить, что животное находится в глубоком трансе. Под снимком имелась подпись: «Теперь Хомку зовут Нострадамусом». Поскольку продолжение статьи было на второй странице, мне не удалось узнать, какого рода предсказания делает ясновидящая морская свинка. Зато маленькую заметочку про открытие станичной школы искусств я прочитала целиком, а заодно и рассмотрела фотографию с места события.

Это было хорошее репортажное фото, не постановочное, живое и очень эмоциональное. Толстяк в душной пиджачной паре с напряженным выражением лица кромсал явно тупыми ножницами красную ленточку, натянутую между столбами деревянного крыльца. Хорошо видна была вывеска «Бураховская школа искусств им. Л.Ф. Шишкаревой» и лицо дамы в кружевной шляпе и с букетом, терпеливо ожидающей возможности шагнуть на ступеньки. Толстяка с ножницами я не знала, а дамой с букетом была самозваная подружка суровых дней Сереги Лазарчука – Татьяна Ларина.

– Дай сюда! – я перегнулась через стол и вырвала из рук удивленного Вадика «Бураховское слово».

К сожалению, под заинтересовавшей меня фотографией подписи не было, но я была уверена, что не ошиблась. На снимке точно была Татьяна Ларина! Шикарная кружевная шляпа придавала ей особенно царственный вид.

– Отличная газета это «Бураховское слово»! – совершенно искренне похвалила я станичное печатное издание, ускоренно накручивая телефонный диск.

– А я что говорю! – поддакнул Вадик, продолжая любоваться красавицей в цветочном бюстгальтере.

– Капитан Лазарчук! – пробасила телефонная трубка.

– Серега, пляши! – радостно сказала я. – У меня для тебя хорошая новость!

– Какая, интересно? – безнадежно поинтересовался он.

По голосу чувствовалось, что он не ждет ничего хорошего ни от жизни вообще, ни от меня в частности.

– Я знаю, откуда приехала Татьяна Ларина! – торжествующе сообщила я. – Из Бураховской! Это станица такая в семидесяти километрах от города, районный центр, там есть своя газета, называется «Бураховское слово», и во вчерашнем номере я случайно нашла фотографию твоей старой доброй подруги!

– Лазарчук с ней знаком?! – подслушивающий Вадик вытаращил глаза и потыкал пальцем в фото мисс «БС», рискуя продырявить страницу. – Попроси, пусть и меня представит!

– Ты у меня сейчас сам преставишься! – прикрыв трубку ладошкой, пригрозила я напарнику. – Не мешай!

– В станичной газете помещена фотография Татьяны Лариной? – заинтересовался Серега. – А с какой стати?

– Она присутствовала на открытии станичной школы искусств, – объяснила я. – Стояла в роскошной шляпе и с букетом, похожим на банный веник, в первом ряду. Надо полагать, она не последний человек в своей станице.

– Ладно, я перезвоню, – с этими словами Лазарчук отключился.

Даже спасибо не сказал, неблагодарный!

– Т-с-с! – сказала я Вадику, увидев, что он открыл рот для нового вопроса. – Потом поговорим, ладно? Я жду звонка.

Долго ждать не пришлось, мой мобильник тренькнул на второй минуте молчания, но звонил вовсе не Лазарчук.

– Тетенька! – хнычущим голосом сказал какой-то представитель поколения пепси. – Я по ошибке на ваш телефонный счет деньги положил, сто пятьдесят рублей. Верните мне их, пожалуйста!

– Какие деньги, мальчик? – удивилась я.

И тут же вспомнила того юного вымогателя с дефектами речи, который вчера выжал стольник из малодушной Ирки. Впрочем, похоже было, что то был другой мальчик. Мой нынешний собеседник не картавил, не пришепетывал и не подсвистывал. Кроме того, этот второй малец заявил, что пополнил мой счет не на сто, а на сто пятьдесят рублей.

– Слышь, пацан, у вас там в школе эпидемия инфекционного склероза, что ли? – сердито спросила я.

– В школе у нас каникулы, – ответил беспамятный младенец. – Так вы вернете мне мои деньги?

– Не раньше, чем увижу, что они действительно поступили на мой счет! – отрезала я и выключила трубку.

Но телефон словно прорвало, звонки пошли один за другим.

Дзинь!

– Привет, у тебя есть свободное время? – скороговоркой спросила Ирка. – Хочу попросить тебя сходить со мной в интим-магазин.

– Куда?!

– В интим-магазин, – как ни в чем не бывало повторила подружка.