Лжедмитрий. Игра за престол - Михаил Ланцов

– Погоди, – немного смутился царь. – Я не понимаю. Ведь Рюрик стал князем руссов, а ты их не назвал в числе покоренных им народов. Или так назывались те славяне? Или кто?

– Все очень просто, – улыбнулся Дмитрий. – Это название пошло от чухонцев, что первыми познакомились с викингами. Те, правда, говорили «руотси». Славяне же, приняв слово, переиначили его в «русь»[36]. Изначально слово означало «гребец» – так называли только членов команды варяжских кораблей. Позже, с укреплением власти Рюриковичей, так стали называть всех, кто служил князю, а далее и царю. Считай слуга государев. Притом совершенно не важно, какого он рода и племени, главное, чтобы верно служил. Ибо держава Рюрика изначально включала в себя и фризов, и данов, и свеев, и славян, и чудь, и водь, и многих других. Дальше же она только расширялась и насыщалась многообразием родов: булгары, половцы, мордва и прочее, прочее, прочее.

– Хм, – задумчиво произнес Борис. Ему весьма и весьма понравилась такая трактовка. Очень удобная для державного строительства. – Тогда Олег, выходит, тоже был князем Руси?

– Князем, то есть конунгом, был только Рюрик. Во-первых, он был древнего княжеского рода – последний из Скьёльдунгов. Во-вторых, пришел к Олегу уже владетельным графом, державшим под собой по меньшей мере Дорестад и Рюстринген. В-третьих, Олег был обычным ярлом, тихо сидевшим в своей крепости и носа за ее пределы не совавшим. Рюрик же, прибыв к нему на помощь, поступил так, как и должно конунгу. Привел под свою руку все окрестные племена, установив мир и порядок в округе. Правда, не успев толком закрепиться, Рюрик умер. Молодость его осталась далеко позади, а многие походы и сражения за наследие отцов здоровья не придают. Так в одночасье сложилась ситуация, при которой все его завоевания могли пойти прахом. Ведь на Ильмене осталась его дружина при малолетнем сыне – Игоре. Вряд ли они захотели бы ходить под ребенком. Дело спас тот самый Олег. Он выдал свою единственную дочь Ольгу за Игоря, став при юнце наставником и регентом. Это устроило и ладожских, и новгородских викингов. Они объединились и двинулись на юг. Дошли до Киева и выбили оттуда хазар. Так завершилось формирование Руси – древнего, еще варварского королевства, выстроенного вокруг одного из важнейших в Европе торговых путей.

– Да, – кивнул Борис, впечатленный. – Весьма занимательная история!

– Страсти в былые времена кипели ничуть не хуже, чем в наши дни. А главное – без всяких несуществующих братьев Кесаря и прочих волшебных выдумок. Да и чего стыдиться? Жизнь и судьба Рюрика достойна воспевания в романах и балладах. Тем более он был крещеный, когда шел к Ладоге…

– Крещеный?! – перебил его удивленным возгласом царь.

– Конечно. Не менее трех раз, – улыбнулся Дмитрий. – Когда ему остро требовались деньги, он шел к священникам и предлагал покреститься, если они заплатят. Платили. Он и крестился. Иногда, правда, не договаривались. Тогда он был вынужден скрепя сердце разграблять церковное имущество. За что и получил прозвище «Язва христианства». Ольга, кстати, тоже была крещеной задолго до поездки в Царьград.

– Как же так? – удивилась царица.

– История крещения Ольги в Царьграде – это обычная сказка, слово в слово повторяющая приключения царицы Савской. Выдумка времен прабабки, которая желала показать первенство греков в крещении Руси. На самом деле Ольгу окрестили еще юной девой, правда, по латинскому обряду. Другой вопрос, что позже она прониклась греческим благочестием. Да и что говорить? Ведь во времена молодости Владимира Святого в Киеве уже стоял небольшой латинский храм. Но Владимир все же, несмотря ни на что, выбрал греков, как и Ольга.

– Получается, – после довольно долгой паузы произнес царь, – что Владимир начал новую веху в истории Руси. По-настоящему окрестив варварское королевство после неудачи латинян.

– Крещение было очень важным, но все-таки не ключевым моментом в той новой вехе. Владимир стал расширять княжескую власть и подводить под свою руку племена, живущие вдоль торгового пути из варяг в греки. И не просто обкладывать их данью, а полноценно подчинять своей воле. В этом деле помог случай, перевернувший все. Что вы знаете о его матери? О Малуше?

– Ключница Ольги, – пожал плечами Федор. – Рабыня.

– Рабыня, с которой Ольга столько возилась? Времена были поганые. Князь мог иметь много жен и наложниц одновременно. Ну, позабавился. Ну, понесла одна из рабынь? И что с того? Сколько таких бастардов по свету бегает? А там натуральный скандал вышел…

– И что же там случилось? – впервые подала голос Ксения, что весь вечер спокойно и вдумчиво изучала Дмитрия. Он же только сейчас позволил себе ее пристально рассмотреть.

Среднего для тех лет роста молодая женщина была далеко не грацильной комплекции. Такая крепко сбитая барышня с избыточной барочной пухлостью. Густые и длинные прямые волосы были черны до удивления. К ним в дополнение шли такие же угольно-черные, но живые, выразительные и очень внимательные глаза. Лицо в целом не отличалось какой-то особой красотой, но, если бы не слишком густые, практически сросшиеся брови, было бы приятно[37].

Современники называли ее одной из самых красивых женщин своего времени. Но для Дмитрия это было не так. Барочные красавицы не представляли для него «гастрономического» интереса. Кроме того, взглянув на нее, он вспомнил фото из гарема последнего шаха Персии. Да, ей до тех прелестниц нужно было еще расти и расти. Но отделаться от этих жутковатых ассоциаций Дмитрию оказалось не просто. Прежде всего из-за чрезвычайно пышных бровей. Да чего уж там? Практически моноброви.

Ситуацию немного спасало только то, что для Руси начала XVII века она была прекрасно образована. Чтение, письмо, счет, риторика, стихосложение, пение, игра на лютне, рукоделие. Да еще языки. На фоне большинства девочек-аристократок она выделялась словно профессор перед студентами. Но внешность ее Дмитрия угнетала. Особенно из-за того, что, скорее всего, придется в будущем взять в жены. И ведь не объяснишь. И не поймут. Все вокруг считают ее эталоном красивой женщины…

– Все довольно просто и лежит на поверхности, – продолжил после небольшой паузы царевич. – Древлянский князь Мал убил князя Игоря. Княгиня Ольга отомстила за мужа по обычаю кровной мести. А потом, чтобы держать древлян в повиновении, взяла семью Мала в заложники. Малуша как раз и была дочерью Мала, которую Ольга держала в особом унижении, словно рабу. Брат же ее, Добрыня, попал в дружину Святослава. Очень уж славной была его воинская доблесть. Скорее всего, именно он и надоумил князя взять второй женой Малушу, дабы та родила ему сына, примирив русичей с древлянами.

– Действительно, – произнес пораженный Борис, – какие острые истории. Ты ведешь записи своих трудов? Было бы крайне скверно, если бы твои изыскания пропали. На Руси ничем подобным никто ранее не занимался. А зря! Мы столько удивительного забываем!