Малек - Джон ван де Рюит

Когда веселье стихло, Глок окинул нас мрачным взглядом и медленно проговорил:

— Похоже, мое расследование дела о банановом вандале принесло плоды. Прошу Стотта и Эмбертона немедленно явиться в мой кабинет. — С этими словами он вышел из зала, размашисто ступая и с торжествующим видом. Наступила гробовая тишина, после чего все принялись шептаться. Эмбертон, третьекурсник из нашего корпуса, улыбнулся и с бунтарским видом сделал «козу». Стотт, третьекурсник из Кинг-Хауса, побледнел и перепугался не на шутку.

На перемене все узнали, что на Эмбертона со Стоттом доложил первокурсник по имени Питер Скроули (которого отныне кличут не иначе как Крысой и еще похуже). Он видел, как они выходили из корпуса поздним вечером со связкой бананов. За голову Крысы уже назначена цена. Двое подозреваемых провели утро в кабинете Глокеншпиля.

18.00. Эмбертон и Стотт временно отстранены от занятий с перспективой дальнейшего исключения. Это означает, что им приказали вернуться домой, а вопрос об их исключении будет решен, как только Глок проконсультируется с советом директоров.

Ходят слухи, что Крысу нашли без сознания в туалете корпуса Кинг-Хаус. Кажется, кто-то вмазал ему со спины крикетной битой. Гоблин говорит, что его отправили домой.

22.00. Эмбертон, одетый в гражданское, тихонько разговаривает с Бешеным Псом за перегородкой. (Гоблин сказал, что они троюродные братья.) Они шепчутся еще долго после наступления темноты.

Два дня до каникул!

На собрании Глок сообщил, что Эмбертона со Стоттом исключат и родители уже забрали их из школы.

После собрания Бешеный Пес опустил флаг корпуса до половины. Укушенный заметил и устроил ему взбучку.

13.00. Большое объявление на доске:

Школьная пьеса. В этом году ставим «Оливера»[19]. Прослушивание завтра после обеда в музыкальном классе.

Актерское мастерство отменили, и вместо занятий нам пришлось прочесть три главы истории средневекового театра под бдительным оком мистера Картрайта. Ева срочно повезла Роджера к ветеринару: он упал в обморок у часовни, где тщетно ждал Человека Дождя.

Щука нассал на Геккона в душевой. Когда Геккон бросился к унитазу, зажав рукой рот, Деврис уже поджидал его с камерой. Берт тоже там был и нашел все происходящее полной уморой.

Бешеный Пес буркнул, что идет охотиться на летучих мышей, и тихонько выскользнул из спальни. Из окна я видел, как он крадется по галерее в центральном дворе, а потом бежит вниз к главному входу в часовню.

Прошло не больше десяти минут, как Бешеный Пес прокрался обратно в спальню. Выглядел он нервным и бледным. Он сказал, что никаких летучих мышей не нашел и плохо себя чувствует. Мне сегодня как-то не по себе — я все думаю о Верне и Роджере и об исключении Эмбертона, который мне всегда казался хорошим парнем, добродушным и с чувством юмора.

Остался один день!

Проснулся в мокрой кровати. В открытое окно лил дождь. Повеяло первым осенним[20]холодком, и впервые я достал свою серую шерстяную кофту с воротником-поло.

Школьное собрание созывают уже третий день подряд. Глок вошел в зал, шипя от ярости. В выхлопную трубу его машины опять подсунули банан. На этот раз он заметил опасный фрукт прежде, чем тот успел нанести вред. Он буквально дымился от злости и грозил исключить всю школу, если придется. С этими словами он выбежал из зала, оставив всех таращиться ему вслед в страхе и изумлении.

15.00. Еще страшнее мне стало, когда я увидел длинную очередь ребят на прослушивание в школьную пьесу. После часового ожидания у меня наконец появилась возможность показать себя. Войдя в маленький класс, я увидел Еву, безумного учителя по имени мистер Ричардсон (и по кличке Викинг) и мисс Робертс, сидевшую за пианино. Ева поздоровалась со мной и мило улыбнулась. У нее на коленях лежал полулысый Роджер, пустым взглядом уставившийся в потолок.

Викинг сказал:

— Хорошо, мистер Мильтон, посмотрим, на что вы способны.

Потом он попросил меня спеть песню «Я готов на все», которую я смутно помнил по начальной школе. Мне вдруг стало очень страшно, и изо рта вырвался слабый, дрожащий писк, как будто это не я пел, а кто-то другой. Я пропел лишь несколько строчек, прежде чем Викинг встал и закричал: «Спасибо, следующий!» С этими словами все мои мечты об актерской карьере были разрушены. Не прошло и минуты, как я очутился на улице и медленно поплелся обратно в корпус под серым моросящим дождем. Я чувствовал себя раздавленным — мое первое и единственное прослушивание обернулось полной катастрофой. Проскользнув в гостиную, я шмякнулся в кресло и попытался вникнуть в какой-то сериал.

Гоблин считает, что, возможно, Эмбертона со Стоттом и не исключат. Вчера ночью их в школе совершенно точно не было, и теперь им легче будет доказать свою невиновность. (Кроме того, отец Эмбертона — влиятельный владелец сахарной фермы, пожертвовавший школе тысячи. Он вне себя от ярости и думает судиться.)

А я, кажется, знаю, кто подложил вчерашний банан.

22.30. Жиртрест сошел с ума. Сказал, что готов раскрыть нам все факты об учителе, который повесился. Он позвал нас за свою перегородку, зажег две свечи и поставил их на шкафчик. Мы вшестером сгрудились вокруг него, завороженные его таинственными приготовлениями. Прежде чем начать, он попросил всех хранить полное молчание, пока не договорит. Затем закрыл глаза, сделал глубокий вдох и тихо начал свой рассказ.

— Стоял 1944 год. Во всем мире шла война. Каждую неделю в школе проводили мемориальную службу по одному из старых выпускников, погибших в бою. На воскресном причастии один из мальчиков посмотрел наверх и увидел тело Майлза Макартура, учителя английского, раскачивающееся на веревке. У тогдашнего капеллана, старого ископаемого по имени Фолкнер, было такое слабое зрение, что он подумал, будто раскачивающийся труп — это рождественская гирлянда. Начался переполох. Мальчиков послали домой, а школу закрыли на каникулы неделей раньше. Фолкнер и тогдашний директор Обри Томас оба ушли в отставку, хотя якобы по причинам, не связанным со смертью Макартура. В местную газету попало лишь мимолетное упоминание об учителе, погибшем при подозрительных обстоятельствах.

— Все дело в том, — проговорил Жиртрест с нарочитой торжественностью, — что все это дело замяли. Архивные материалы, папки, полицейские отчеты, свидетельство о смерти — все пропало. В записях последующих дней и недель огромные пробелы. Поищите в архиве записи о любом другом периоде — почти за каждый день есть отчеты, статьи, вырезки и записи. Но в конце 1944 года и начале 1945-го откуда ни возьмись — огромный пробел. Школьное начальство явно пыталось замести следы! — При этом Жиртрест треснул кулаками о шкафчик и торжествующе поглядел на нас, будто только что раскрыл тайну убийства Кеннеди.