История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

что Алексей Михайлович был не только прямым предшественником своего великого сына Петра, но и оставил свой самобытный след в нашей истории.

* * *

В заключение главы кратко расскажем о третьем государе из Дома Романовых – Федоре Алексеевиче. Когда умиравший Алексей Михайлович исповедовался и причащался из рук Патриарха Иоакима, придворные уже приготовили царское облачение на его старшего сына – превосходившего отца ростом, но более узкоплечего, худощавого юношу, вступившего в пятнадцатое лето своего жития[18]. С первым траурным ударом колокола толпа приближенных вошла в покои царевича.

Федор Алексеевич был сопровожден из теремов вниз, в Грановитую палату, одет в царское облачение и усажен на трон. Начался процесс присяги, наступило новое царствование. Основную роль в организации воцарения Федора сыграли глава Стрелецкого Приказа Ю.А. Долгорукий, дворецкий Б.М. Хитрово, князь И.А. Хованский, дядя нового царя И.М. Милославский. Весь вечер, ночь и утро в полыхавшем огнями светильников дворце присягали новому государю придворные, офицеры, дворяне. К тому времени, когда церемония присяги переместилась из дворца на площади Кремля, в приходские церкви города и стрелецких слобод, а в Приказах начали оформлять крестоцеловальные грамоты для всей страны (они рассылались до 10 февраля), слабый здоровьем царевич был совершенно измучен. Ноги его так отекли, что днем 30 января, на похоронах отца, он совершил краткий путь до Архангельского собора на носилках (Богданов А., 1997). Воспоминания о Смуте заставляли придворных спешить, хотя, казалось бы, не могло быть никаких сомнений в наследовании трона царевичем, еще 1 сентября 1674 года торжественно «объявленным» Церкви, двору и народу в качестве преемника отца. Богатые пожалования дворянству и разосланная по сему случаю грамота помогли запомнить это выражение воли Алексея Михайловича. Публично объявлялось, что царь Алексей завещал страну старшему сыну, но ползли слухи, что боярин А.С. Матвеев пытался посадить на престол малолетнего царевича Петра. Говорили, что канцлер убеждал умиравшего царя и бояр, что Федор Алексеевич болен, и мало надежд на его долгую жизнь. Второй сын царя Алексея – Иван – тоже не способен править, тогда как Петр на диво здоров, крепок, умен.

В этих разговорах был смысл: состояние здоровья Федора вызывало сильное беспокойство. Сестры и тетки его по матери (М.И. Милославской) постоянно находились у постели нового царя. Они питали недоверие к Аптекарскому приказу, с 1672 года возглавлявшемуся А.С. Матвеевым. Уже 1 февраля 1676 года боярин был удален с этой должности, а восьмого числа царскую медицину возглавил представитель высшей родовой знати Никита Иванович Одоевский. Через неделю новый глава Аптекарского Приказа созвал консилиум шести ведущих медиков страны. Обследование Федора Алексеевича показало, что «ево государская болезнь не от внешнего случая и ни от какой порчи, но от его царскаго величества природы… та-де цинга была отца ево государева… в персоне» (Богданов А., 1997). Хроническая болезнь дает сезонные обострения, – заявили доктора, – которые купируются с помощью внутренних и внешних укрепляющих средств, ванн, мазей. Полное излечение возможно «только исподволь, а не скорым времянем». Бояре вздохнули с облегчением, считая, что указанная болезнь при соответствующем уходе несмертельна, Алексей Михайлович жил с ней и царствовал десятки лет. Характеризуя здоровье государя, следует сказать, что, когда Федору исполнился год от роду, «дядьки», взяв его из рук мамок, посадили на игрушечного деревянного коня. С детства страсть к лошадям вошла в кровь царевича, который, вступив на престол, проявил себя как фанатик коннозаводства. Он сменил руководство Конюшенным приказом, приблизив к себе конюшего И.Т. Кондырева с его родней, коннозаводчика В.Д. Долгорукова; выписывал производителей из Западной Европы.

«Как отец сего государя, великой был охотник до ловель зверей и птиц, так сей государь до лошадей великой был охотник. И не токмо предорогих и дивных лошадей в своей конюшне содержал, розным поступкам оных обучал и великие заводы конские по удобным местам завел, но и шляхетство к тому возбуждал. Чрез что в его время всяк наиболее о том прилежал к ничим более, как лошадьми, не хвалитися!» (Татищев В.Н., 1856).

Характерен случай, который некоторые современники считали причиной болезненности Федора Алексеевича: он, будучи на тринадцатом году, однажды собирался прогуливаться со своими тетками и сестрами в санях. Им подведена была ретивая лошадь: Федор сел на нее, желая быть возницей у родственниц. На сани насело их так много, что лошадь не могла тронуться с места, встала на дыбы, сшибла с себя седока и сбила под сани. Они всей тяжестью проехали по спине лежащего на земле Федора и измяли его, после чего он чувствовал периодические боли в груди.

Поездки по Подмосковью верхом царь практиковал постоянно, исключая моменты приступов цинги. Не забывал он и увлечение отца, проявляя большую заботу об увеличении числа ловчих птиц, которые по его указам доставляли даже из Сибири. С раннего детства Федор увлекался стрельбой из лука. Это был настоящий спорт со своими правилами и детально разработанным инвентарем. Документы рассказывают, что для царевича и его товарищей-стольников изготовлялись десятки луков разных типов и многие сотни стрел нескольких разновидностей, мишени для комнатной и полевой стрельбы. Стрельба смыкалась с военными играми вроде перестрелки через Крымский брод на Москве-реке.

Федор по складу характера напоминал отца: был мечтательным, тихим и кротким. Грубые забавы сверстников-родственников из рода Милославских – пьянство, кулачные бои претили ему. Будучи уже царем, Федор Алексеевич с большим знанием дела распорядился об оборудовании Потешной площадки при комнатах своего младшего брата и крестника царевича Петра: с военным шатром, воеводской избой, пахотными рогатками, пушками и прочим воинским снаряжением.

Кремлевский дворец, включая покои членов царской семьи и дворцовые церкви, мастерские палаты, комплекс зданий Приказов – все было перестроено в царствование Федора Алексеевича, соединено переходами, по-новому изукрашено. Пятиглавые каменные храмы на Пресне и в Котельниках, колокольня в Измайлове, ворота в Алексеевском, десятки каменных зданий были результатом забот юного государя. В РГАДА сохранился его собственноручный чертеж церкви Во имя Святителя Алексия, Митрополита Московского и Всея Руси, сооруженной в 1686 году в Чудовом монастыре (Рогожин Н.М., 1986). При всех хоромах были разбиты сады, кроме общего для обитателей царского «Верха» парка у Золотой палаты и висячего Набережного сада со ста девятью окнами по фасаду. Организуя общую систему канализации Кремля, государь позаботился устроить проточный пруд (десять на восемь метров) и запустить туда «потешный» кораблик. При царе Федоре значительно улучшилось санитарное содержание дворцовых помещений, возникли режимы влажной уборки и регулярных проветриваний.

Скажем несколько слов о курениях, применявшихся в то время в жилых хоромах. Обыкновенное курение составляло ячное пиво, которое употребляли «для духу», особенно в мыленках, а