Семь сестер. Сестра ветра - Люсинда Райли

– Алли, бог с ней, с этой «Олимпией». Все это для нас несущественно. А вот то, что ты волей случая оказалась в том самом месте, где отец пожелал упокоиться, – вот это очень важно. Вполне возможно, через какое-то время, уже в конце лета, мы поступим так, как предложила Тигги. Снова соберемся все вместе и отправимся в короткий круиз, возложим венок на воду в память об отце.

– Но самое страшное, Майя, я так виновата! Чувствую себя кругом виноватою! – воскликнула я, не в силах более таить свои переживания.

– Почему, Алли?

– Потому… потому что эти несколько дней, которые я провела на яхте своего приятеля, – они были такими прекрасными! И я была так счастлива… Еще никогда в своей жизни я не чувствовала себя такой счастливой. И признаюсь тебе как на духу, я не хотела контактировать с посторонним миром. Ни с кем! А потому я попросту отключила свой мобильник. И вот надо же такому случиться! В то самое время, когда он валялся бесхозным в моем рюкзаке, папа умирал. Быть может, я была нужна ему, а меня не оказалось рядом. Это ужасно!

– Успокойся, Алли, прошу тебя! – Майя пересела поближе ко мне, откинула пряди волос с лица и стала ласково укачивать меня в своих объятиях, словно малое дитя. – И перестань себя накручивать. Рядом с папой на тот момент не оказалось никого из нас. Разве ты забыла, что я безвылазно живу здесь? И что? Когда случилось страшное, меня в Атлантисе тоже не оказалось. Со слов Ма я поняла, что помочь папе действительно было невозможно. И мы все должны поверить в то, что так оно и было…

– Да, умом я все понимаю. Но, знаешь, мне еще о стольком хотелось расспросить его, рассказать… А теперь папы больше нет.

– Думаю, все мы испытываем сходные чувства. Но, во всяком случае, у нас есть все мы.

– Это правда. Спасибо тебе, Майя, за поддержку, – поблагодарила я сестру. – Невероятно, как в одно мгновение жизнь может перевернуться вверх дном.

– Все так, все так, – задумчиво бросила Майя и неожиданно улыбнулась. – Между прочим, могу я поинтересоваться, что или кто стали причиной твоего счастья?

Я тут же вспомнила Тео, и на душе стало тепло.

– Можешь. И в скором времени я обязательно расскажу тебе все. Обещаю. Но только не сейчас, ладно? А как ты сама, Майя? Как твои дела? – резко поменяла я тему разговора.

– У меня все в порядке, – слегка пожала она плечами в ответ. – Конечно, сейчас я тоже пребываю в шоке, как и все остальные.

– Само собой. Но тебе ведь было еще труднее. Пришлось сообщать сестрам эту печальную новость. Представляю, каково это было. Мне так стыдно, что на тот момент меня не было рядом. Чтобы помочь… Снять с твоих плеч хотя бы часть груза…

– Но, слава богу, ты отыскалась в конце концов. А это означает, что коль скоро все мы в сборе, то можем встретиться с Георгом Гофманом, а потом начнем уже новую жизнь. Будем двигаться дальше.

– Ой, совсем забыла! – Я поспешно глянула на свои часы. – Ма просила, чтобы мы с тобой через час явились домой. Гофман должен прибыть в Атлантис с минуты на минуту. Но он изъявил желание вначале о чем-то переговорить с Ма, а уже потом встретиться со всеми нами. – Я подавила тяжелый вздох. – Майя, можно мне еще один бокал вина, пока мы будем дожидаться адвоката?

5

Ровно в семь вечера мы переступили порог Атлантиса, чтобы встретиться с Георгом Гофманом. Сестры уже поджидали нас, собравшись на террасе. Все наслаждались красивым вечерним закатом, хотя и заметно волновались: напряжение буквально витало в воздухе. Электра, как всегда, пыталась скрыть свою нервозность за саркастическими комментариями по поводу того, что Па Солт всегда тяготел к драмам и мистериям. Но тут своевременно появилась Ма в сопровождении Георга Гофмана. Высокий, седовласый, безукоризненное облачение – темно-серый костюм. Словом, живое воплощение процветающего швейцарского юриста.

– Простите, девочки, за то, что заставил вас немного подождать, но вначале мне нужно было решить кое-какие организационные вопросы, – пояснил он. – Прежде всего примите мои самые искренние соболезнования. – Гофман прочувствованно пожал руку каждой из нас. – Могу я тоже присесть?

Майя жестом указала на стул рядом с собой, и Гофман уселся. От моего взгляда не ускользнуло, что он заметно волнуется. Все время вертит на запястье свои внешне неброские, но очень дорогие часы. Марина попросила разрешения удалиться к себе, оставив нас одних.

– Что ж, девочки, – начал Гофман. – Мне очень жаль, что я впервые встретился со всеми вами при столь печальных, я бы даже сказал, трагических обстоятельствах. Хотя, разумеется, у меня такое чувство, что я прекрасно знаю каждую из вас, и все благодаря вашему отцу. Хочу еще раз подчеркнуть, как сильно он любил вас, каждую из вас. – Я заметила, что на его лице отразилось искреннее переживание. – И не просто любил. Он безмерно гордился всеми вашими достижениями. Я разговаривал с ним совсем незадолго до того, как он… как он ушел от нас. И он попросил меня обязательно сказать вам все это.

Он бросил ласковый взгляд на каждую из нас по очереди. Потом придвинул к себе какую-то папку.

– Но вначале поговорим о финансовой стороне дела. Хочу сразу же уведомить вас, что все вы, каждая в отдельности, получите надлежащее обеспечение, которое позволит безбедно существовать до конца ваших дней. Однако ваш отец никогда не хотел, чтобы вы жили подобно ленивым и капризным принцессам. А потому вы получите скромный, но весьма разумный доход, такой, чтобы ни у кого из вас не маячили за спиной нищета и голод. Но при этом никаких излишеств и никакой роскоши. Он особо подчеркнул в разговоре со мной, что хотел бы, чтобы каждая из вас самостоятельно зарабатывала себе на жизнь, как это делал и он сам. Все состояние вашего отца переходит отныне в специальный трастовый фонд, записанный на всех вас. Мне оказана высокая честь стать распорядителем этого фонда. Именно мне в дальнейшем дано право решать все вопросы, связанные с оказанием финансовой помощи любой из вас, если вы обратитесь ко мне за такой помощью или с какими-либо иными своими проблемами.

Все мы промолчали, напряженно вслушиваясь в каждое слово Гофмана.

– Имение Атлантис тоже является составной частью этого фонда. И Марина, и Клавдия обе любезно согласились и далее проживать в этом доме и ухаживать за ним. В тот день, когда скончается последняя из вас, трастовый фонд прекратит свое существование, а Атлантис может быть продан или поделен в равных долях между вашими будущими детьми. Если же прямых наследников не будет, тогда все деньги будут перечислены в один из благотворительных фондов, на котором ваш отец остановил свой выбор. – Гофман отодвинул от себя бумажки и добавил: – Хочу сделать одно чисто личное замечание. Мне представляется, что ваш отец очень разумно распорядился своим состоянием. И прежде всего потому, что решил сохранить в неприкосновенности этот дом. Это означает, что у каждой из вас есть место на земле, куда вы всегда сможете вернуться, если возникнет такое желание или какая-то необходимость. Хотя повторяю еще раз: больше всего на свете ваш отец желал, чтобы все вы разлетелись из родительского гнезда и продолжили жить уже своей жизнью.