Наш маленький Нью-Йорк - Лора Брантуэйт

Отлучения от церкви Том не боялся, но вредить славному человеку — не хотел. Он изо всех сил старался относиться к Эмили, как к существу без пола — или, на худой конец, как к хорошей подруге.

А это было трудно.

Потому что красота, даже не выставленная напоказ, даже щедро приправленная скромностью, остается красотой. И его мужское сердце каждый раз ёкало, когда он видел Эмили, а взгляд помимо воли «приклеивался к ней».

Он делал все, чтобы она этого не замечала. Он позволял себе любоваться ею только тогда, когда она не могла этого видеть. Он запретил себе поворачивать голову ей вслед.

Она поначалу держалась с ним настороженно, как неприрученный зверек, потом, наверное, привыкла. Она перестала опускать голову, когда проходила через гостиную в свою комнату. Она не стеснялась уже готовить ужин, если он тоже в это время оказывался на кухне.

Она даже уже не краснела, когда он шутил на тему их странного соседства. И не напрягалась, когда он заговаривал с ней о какой-нибудь ерунде.

Том вел себя естественно, как ему казалось. То есть более естественно, конечно, было бы попытаться сблизиться с ней, но Том решил, что этого не будет, — значит, не будет.

А с влечением он легко справится. Или он не мужчина?

Тем более у него есть приоритетные задачи, которые нужно решить прямо сейчас. Или хотя бы чем скорее, тем лучше.

Потому что, честно говоря, чтобы почувствовать себя до конца мужчиной — мужчиной, заинтересованным в том, чтобы рядом с ним была женщина, — ему просто необходимо было найти работу, но все усилия на этом фронте, бесчисленные звонки и собеседования пока успехом не увенчались. Том чувствовал, что теряет форму, лоск и, что хуже всего, задор.

А в менеджерском деле без этого никуда.

Том начинал бояться, что в конце пути его и ждет это самое «никуда», пустое и мрачное.

Спустя еще неделю он почувствовал, что что-то не так.

Том уже успел привыкнуть к спокойному дружелюбию Эмили, и потому, когда заметил, что она вновь прячет глаза, по большей части молчит, а иногда даже игнорирует его вопросы, он сильно удивился.

И даже, можно сказать, расстроился. Он обнаружил, что добрые приятельские отношения с Эмили имеют для него определенную ценность.

В один из вечеров Эмили пришла с работы — и не поздоровалась с ним, лишь едва кивнула. Том последние часа полтора колдовал над салатом, которым, между прочим, собирался угостить и ее, не без корыстного умысла, правда: ему хотелось сделать что-то, чтобы разбить тот ледок, что затянул поверхность их отношений. Он подумал, что маленькая «приятность» вроде готового ужина вполне подойдет.

Перспектива того, что ему придется уничтожать произведение кулинарного искусства в унылом одиночестве, взбесила Тома до крайности. Он и не предполагал, что подобный пустяк может вызвать такую ярость. Кажется, стресс последнего месяца не пошел ему на пользу и надо подлечить нервишки… Потом, когда-нибудь потом! Он вытер руки полотенцем, свернул его в тугой ком и швырнул о стену. Легче не стало. Хуже, впрочем, тоже.

Том сделал круг по кухне. Другой. Он чувствовал себя как тот самый тигр в клетке, о котором все говорят. Какая-то часть сознания задавалась вопросом: а с чего его вообще так проняло? Ну девушка, ну не поздоровалась, ну бывает: может, у нее месячные или еще что… Другая — намного большая часть сознания — просто отказывалась работать.

Том, не снижая скорости, направился в комнату Эмили.

Естественно, она заперлась, да он и не думал врываться без стука. Три отчетливых удара в хлипкую деревянную дверь.

— Да?

— Эмили, с тобой все в порядке? — спросил Том. Он знал, что у него не получается говорить сколько-нибудь спокойным тоном, но ничего не хотел с собой поделать.

— Да, а что?

— Может, откроешь? Надо поговорить.

Пауза. Открывается дверь.

На ней была футболка нелюбимого Томом желтого цвета. На футболке красовался плюшевый медвежонок — какая инфантильность! Как не подходит эта инфантильность к жесткому, напряженному ее взгляду. В отличие от него Эмили сохраняла спокойствие с ледяным оттенком.

— Что такое? — спросила она.

— Это я хотел бы знать, «что такое»!

Она остолбенела: видимо, не ожидала такой бурной реакции.

— Не кричи на меня…

— Ну прости! — Том выдохнул, снова глубоко вдохнул.

Ему в глаза бросилась ее неподдельная, необычная красота, бросилась в глаза и ударила в голову. Он столько раз заглядывался на ее фигуру, что ему казалось, он знает ее до последней черточки, знает, как она выглядит даже под свободной одеждой. В его памяти хранилось точное знание того, как могут падать пряди волос на лицо Эмили, как высоко вздымается ее грудь, когда она нервничает, и как мягко — когда она спокойна.

Ему внезапно и остро захотелось ее поцеловать — несмотря на то что губы были сомкнуты жестко и упрямо.

Он пришел в ужас от этой мысли — нет, не потому, что она была чем-то неестественным, напротив… Но она была слишком сильна. Если бы он хоть чуточку меньше владел собой — он уже держал бы Эмили в своих объятиях.

Последствия могли быть катастрофическими.

— В чем дело, Том? — спросила Эмили уже более «живым» голосом.

— Ты злишься на меня, я не понимаю за что, — напрямую сказал Том.

— И не догадываешься? — Эмили саркастически изогнула бровь.

— Нет.

— Все вы, мужчины…

— Не все! — запальчиво сказал Том.

— Совести у тебя нет, — проникновенно поведала ему Эмили.

— Что?! Что я такого сделал?!

— Точнее — чего ты не сделал! Сам не догадываешься?

Эмили сверлила его глазами. Том напрягся еще больше — надо же, он не думал, что это возможно. Мелькнула шальная мысль: «Не ровен час, она разъярилась, потому что ты не уделяешь ей мужского внимания…»

— Том, мы еще в день первой встречи договаривались, что уборку в квартире будем делать по очереди: неделю я, неделю ты. Помнишь?

— Нет, — честно ответил Том.

— Это многое объясняет! — рассмеялась Эмили. Видно было, что ей не очень весело и светло на душе — смеялась она скорее нервно. — И тем не менее… На прошлой неделе у нас царила идеальная чистота. Я, между прочим, работаю до восьми! Я прихожу усталая, голодная и злая! И, несмотря на все это, я честно поддерживала чистоту вокруг себя.

— Ну ты же женщина…

— И что?! Это значит, что я должна вкалывать за двоих? Сегодня уже пятница, а мусор не выносили с прошлого воскресенья!

— Эмили, ну я же честно забыл!

— Даже незнание закона не освобождает от ответственности! Как будто ты не видишь, что творится вокруг!