Самое модное привидение - Юлия Климова

– Согласен, – твердо сказал Дмитрий, и я пожала его руку.

– Немного разочарую вас, в тайнике не было третьего экземпляра карты, – развела я руками, – но там я нашла вот это.

Сняв с полки книги, я достала маленький портрет. Автоматически погладила шершавую поверхность и положила на стол – вот женщина, слишком многое испытавшая на своем веку, оставившая после себя загадку, над которой ломали голову многие люди, женщина, благодаря которой я начинаю новую жизнь.

– Это она? – спросил Дима.

– Уверена, посмотрите, какой взгляд, я не очень разбираюсь в живописи, но этот небольшой портрет имеет просто магнетическую силу.

– Здесь она совсем старая… Я видел два рисунка с ее изображением, но там Глафире Сергеевне не было и сорока.

Почти полчаса мы заваливали друг друга информацией, я много не знала, поэтому просто подробно пересказала слова Ильи, Дима поделился несколькими незначительными событиями из жизни Медниковой и кучей цитат из ее дневника.

– И что нам теперь делать? – спросила я.

– Будем искать, я привезу завтра дневник, вы его прочитаете и, возможно, увидите то, чего я не заметил. К тому же у нас есть этот портрет, не просто же так он лежал в тайнике, нужно подумать об этом, кто знает, возможно, разгадка сама приплывет к нам в руки. Надо постепенно осмотреть все комнаты, думаю, у нас все получится.

– Вы просто заразили меня своим азартом, – сказала я.

– Приятно слышать, – улыбнулся Дима. – А кто живет во второй половине дома?

– Наши родственники, собственно, весь дом принадлежит Илье, так что непреодолимых преград не будет. Я вас только очень попрошу, больше не шастайте ночью по этажам, вы очень напугали меня в тот раз, да и если вас кто-нибудь поймает, наши планы рухнут.

– Не понимаю, о чем идет речь? – спросил Дмитрий. – С тех пор как вы переехали сюда, я не был здесь. С биноклем подглядывал, не отрицаю, но не более того.

– Вы хотите сказать, что это не вы убегали от меня и потом вылезли через люк на крышу?

– Уверяю, нет.

Дмитрий был явно изумлен, по большому счету, смысла врать ему не было. Конечно, он мог блефовать и помышлять сбежать от меня, как только будет найден клад, но я знала его настоящее имя, где он работает, это слишком рискованно, да и не производит он впечатление столь алчного человека. Я решила не заострять внимания на его слова.

– Не берите в голову, иногда у меня случается бессонница, и я путаю, где сон, где явь. Давайте лучше наметим наши дальнейшие действия.

– Нужно как-то ввести меня в дом, чтобы я мог бывать здесь чаще и без проблем.

– Да приходите, когда хотите, – пожала я плечами.

– Вы скажете своей семье, что я просто ваш друг?

– Ага, вам сколько лет, за одноклассника не сойдете?

– Тридцать два.

– Если согласитесь стать дважды второгодником, то с небольшой натяжкой эта история пройдет.

Я подумала о Глебе, может ли Дима вызвать у него подозрения – двенадцать лет ни о каких одноклассниках речи не было, а тут вдруг появился, да к тому же историк?..

– Будет лучше, если мы скажем всем, что между нами нечто большее, чем дружба, – словно читая мои мысли, сказал Дима, – это как-то естественнее.

Услышав такое предложение, я сначала смутилась, но потом представила реакцию родственников на подобное заявление, и это меня очень развеселило.

– Да, мы скажем, что у нас серьезная симпатия друг к другу, – официальным тоном заявила я, еле сдерживая улыбку.

– Тогда нам пора перейти на «ты».

– Отлично придумано.

– Я старался.

Мы еще раз пожали друг другу руки и рассмеялись.

Диму я проводила до машины. Обменявшись телефонами, мы договорились завтра же встретиться. Когда он захлопнул дверцу и опустил стекло, я спросила:

– А ты что, действительно веришь в эти сокровища?

– Ага, – сказал он, улыбаясь, как мальчишка.

– Тогда я тоже буду верить, – уверенно сказала я.

Настроение было праздничное, я решила выпить бокал шампанского и с этой целью отправилась на кухню, хотелось петь и танцевать. Марина что-то жарила, Ромка стоял на подоконнике и вешал шторы, а Лиза крутилась у двери, поджидая, наверное, меня.

– Это кто? – спросила она.

Отличный парень, нефтяной магнат, любит меня без памяти, хочет жениться, уже сделал предложение и купил кольцо с огромным бриллиантом, мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день! Все это вихрем пронеслось в голове, но я сказала:

– Мой друг.

– Да кто с тобой захочет общаться! Говори правду: кто это?

– Это Дима, мы с ним встречаемся, – сказала я так, будто это обычное дело.

Пусть Лизка злится сколько хочет, мое равнодушие доведет ее до нервного срыва.

– Он что, ненормальный? Он слепой, или его интересуют безликие дамы за тридцать?

– Почему же, – влез Ромка, – на вид она вполне ничего.

– Тебя не спрашивают, вешай быстрее, – цыкнула на него Лизка.

Нашла себе новую жертву! Посмотрев с благодарностью на Ромку, я сказала ей:

– Я молодая красивая женщина и не виновата в том, что мужчины обращают на меня внимание, а также я не виновата в том, что они не замечают тебя.

– Думаю, ты очень ошибаешься. А чем вообще занимается твой красавчик: продает ручки в метро или распространяет рекламные листовки у магазина?

– У него «Фольксваген», – опять встал на мою защиту Ромка, – старенький, но вполне приличный, я в окно видел.

– Он преподает в университете, кандидат исторических наук.

– Я знаю, они мало получают, – слишком быстро сказала Лизка.

– Не в деньгах счастье, – пропела я.

– А вот я бы хотела кого побогаче, – оторвалась от сковородки Марина, – все же когда с деньгами, тогда лучше, спокойнее, да и уверенность в завтрашнем дне есть.

Лизка, чувствуя поддержку сестры, вздернула нос, но я-то тоже была не одна – верный рыцарь Ромка тут же вступился за меня:

– Катя права, главное – это чувство, а что деньги – пыль, да и только.

– Что ты еще можешь сказать, в твоем возрасте, да пиццу разносить, – отчеканила Лиза, наливая в стакан сок.

– Да я в автомастерской работал, нормальные деньги заколачивал, но, вот дурак, напился и заказ вовремя не выполнил, а там очень строго. У меня братан хозяйство в деревне купил, земли тридцать соток, корова, куры, я к нему летом поеду, помогать буду. Понравится, тогда там останусь, а пицца – это так, перекантоваться только.

Ромка явно обиделся, Лизка задела его мужское самолюбие и, похоже, об этом не сожалела.