Не нужно молчать - Аарон Хартцлер

– Хочу напомнить, – сказала мисс Спек, – что в этой школе я также выполняю обязанности штатного психолога. Вы можете прийти ко мне с любыми тревожащими вопросами, все беседы абсолютно конфиденциальны. Сексуальное насилие – пугающая тема, часто неудобная для обсуждения. Пожалуйста, не стесняйтесь делиться своими переживаниями с родителями, мной или другими учителями. Вы всегда можете отправить мне письмо через сайт школы или застать в кабинете французского. На доске объявлений есть мой электронный адрес и вся контактная информация.

Микрофон снова перекочевал к директору Харгроуву.

– Помните, что следствие еще длится. Мы будем сотрудничать с полицией. Возможно, некоторых из вас попросят сдать телефоны и планшеты. Известно, что на месте происшествия делались фотографии и видеозаписи. Если вы располагаете свидетельствами любого рода, пожалуйста, не молчите. Мы поможем перенаправить их в соответствующие инстанции.

Последнее заявление произвело эффект гранаты, которую с выдернутой чекой закинули под трибуны. Вокруг меня сидела баскетбольная элита Корал-Сэндза. Все они были на вечеринке у Дуни, и все по тому или иному поводу доставали тогда телефоны.

Рэйчел и Кристи защелкали по экранам как сумасшедшие. Зал со скоростью пожара охватывал ропот.

Вот дерьмо.

Никто не отберет у меня телефон, уж поверьте.

Да они сдурели.

Фашисты! Они не имеют права.

И кто будет выигрывать им штатские?

– Ого, – сказала Линдси. – Вы это видели?

Она листала френдленту в твиттере. Я тоже открыла ее на своем смартфоне – и немедленно об этом пожалела.

На меня внезапно накатила дурнота. К некоторым твитам было прикреплено фото Стейси, свисающей с плеча Дикона, и я поняла, что все жуткие слова, которые я сейчас прочла, были обращены к ней. В последние годы мы не очень много общались, но память упорно воскрешала образ девочки, с которой мы когда‐то играли в футбол. До того, как Стейси начала подводить глаза и обзавелась длинными яркими ногтями, она была просто еще одной девчонкой из нашей команды. Нашей подругой.

Когда мы учились в седьмом классе, Стейси пару раз заходила ко мне домой после субботних тренировок. Ее мама работала официанткой и освобождалась поздно. Однажды мы решили поиграть в слова; Стейси смотрела из окна моей комнаты на поилку для птиц, установленную во дворе, и с легкостью перечисляла их названия. Я заметила, что ее тетрадь испещрена рисунками – на полях разместилась целая стая воробьев и соек. Тогда она достала из рюкзака и показала мне старый справочник, обтянутый кожей. Стейси объяснила, что он из Одюбоновского общества[7] и что она хочет в будущем стать орнитологом. Я даже не знала, что это такое.

– Это человек, который изучает птиц, – сказала она.

– Почему они тебе так нравятся? – спросила я. По лицу Стейси промелькнула тень жалости. Затем она улыбнулась.

– Потому что они умеют летать, глупышка.

Я потрясла головой, пытаясь избавиться от непрошеных воспоминаний и тяжести в груди, но на экране до сих пор мерцала фотография Стейси, небрежно перекинутой через плечо Дикона. Я не смогла оторвать от нее взгляд, даже когда директор Харгроув объявил, что собрание закончено, и велел всем расходиться по классам.

Бен притянул меня ближе, возвращая в эту реальность, осторожно забрал телефон и нажал кнопку выключения.

– Не стоит читать это дерьмо. Пойдем. Урок сейчас начнется.

Я знала, что он прав, но было уже слишком поздно. Прочитанные слова будто отпечатались на изнанке век. Внутренности болтались, как Фиби Крейн на вершине живой пирамиды, составленной девочками-чирлидерами в перерыве между таймами. Словно вызванная моими мыслями, она тут же перегородила нам с Беном проход – воплощенная ярость.

– Вы же знаете, что это бред?!

Бен застыл посреди лестницы, ведущей к арене. Все выходы из спортзала были намертво запечатаны толкущимися учениками.

– Все будет… хорошо.

Пока он подбирал слова, его глаза так и шныряли поверх головы Фиби в поисках другого пути отступления. Я не могла его в этом винить. Я бы первая за ним последовала.

– Стейси Сталлард хочет разрушить будущее Дуни. – Слова Фиби шипели, как масло на сковородке.

– Погоди, так это Стейси? – спросила я. – Ты уверена?

Фиби уставилась на меня так, будто у меня рог вырос посреди лба, – буквально оглушенная моей нечеловеческой тупостью.

– На штатских будут наблюдатели из Дьюка[8]. Они договаривались с Дуни. Обещали грант на обучение. И что теперь? Он пропустит тренировку, и тренер оставит его в запасных? – Фиби почти орала. – Мы должны им все объяснить. Вместе!

– Чего ты от меня хочешь? – Бен старался говорить ровно. – Слушай, я уверен, что тренер выпустит Дуни на поле. Это все какая‐то чушь.

– К тому же мы не знаем, что обвинения выдвинула именно Стейси, – добавила Линдси у меня из‐за спины.

Глаза Фиби превратились в две щелки.

– Давай‐ка я тебе кое‐что разъясню. – Слова со свистом проталкивались сквозь сжатые зубы. – Эта тупая белая сучка придумала способ выбраться из своего трейлерного парка. Не хочет кончить, как мамочка, отсасывая водилам на заправке.

– Что? – Я не могла поверить своим ушам. – Она официантка…

Фиби повернулась ко мне.

– Да? Интересно, что за пироги она стряпает дальнобойщикам между сменами. Знаешь, что сделала Лиэнн Сталлард, когда услышала, что ее дочка легла под лучшего друга Дуни? Учуяла запах денег. Конец истории.

– У отца Дуни могут быть проблемы, – согласилась Кристи. – Он адвокат.

Я была в таком шоке, что не нашлась с ответом. К этому времени трибуны почти опустели. Фиби собиралась добавить что‐то еще, но Бен наконец нашел проход и припустил вниз. Я последовала за ним, прыгая прямо по сиденьям вместо ступенек. Стоило нам вывалиться в коридор, как впереди послышался громкий звук удара. Источником шума оказался Уайетт Дженнингс, с размаху приложенный о шкафчик. Двое друзей Дикона – Лерон, запасной игрок, и Кайл, начинающий центровой, – вздернули его над полом и теперь держали так, душевно беседуя.