Смерть и золото - Уилбур Смит

Силуэт корабля быстро уменьшался по мере его удаления от берега, уходя в бескрайнее пространство океана, на восток, прежде чем снова взять курс на север.

Четыре человека, оставшиеся на причале, стояли не шевелясь, пока корабль не исчез из виду, не сводя глаз с линии горизонта, ничем не нарушаемой, если не считать маленькие треугольные паруса рыбачьих суденышек, поспешно идущих к берегу.

Джейк заговорил первым.

– Надо найти какую-нибудь берлогу для мисс Камберуэлл.

При этом они с Гаретом одновременно посмотрели на ее невеликий багаж – потрепанный портплед и пишущую машинку в кожаном футляре.

– Бросим монетку? – предложил Гарет, и на его ладони блеснул восточноафриканский шиллинг.

– Орел, – сказал Джейк.

– Не повезло тебе, старик, – посочувствовал ему Гарет, опуская монету обратно в карман. – Ладно, я сам позабочусь о мисс Камберуэлл, а потом займусь поисками подходящего кораблика, который и доставит нас на север. А ты пока что займись машинами, осмотри их еще раз и все проверь. – Говоря это, он поднял руку, подзывая первого из длинного ряда ожидавших пассажиров рикш, выстроившихся у входа на пристань. – И помни, Джейк: одно дело перегнать их из твоего лагеря в порт, и совсем другое – вести две сотни миль через пустыню. Так что ты уж как-нибудь постарайся, чтобы мы потом не тащились домой пешком.

Он помог Вики Камберуэлл влезть в тележку рикши и крикнул:

– Водитель, полный вперед! – И они, весело помахав на прощание, умчались в город.

– Такое впечатление, что нас бросили на произвол судьбы, сэр, – заметил Грегориус, и Джейк крякнул, все еще глядя вслед удаляющемуся рикше. – Думаю, мне тоже следует поискать себе жилище.

Тут Джейк наконец вернулся к действительности.

– Пошли со мной, парень. На эти несколько дней можешь разместиться у меня в палатке, пока мы не уедем отсюда. – Потом он вдруг улыбнулся. – Надеюсь, ты не станешь обижаться, Грег, если я скажу, что предпочел бы, чтобы это была мисс Камберуэлл.

Молодой человек радостно засмеялся.

– Я вполне разделяю ваши чувства, сэр. Но что, если она храпит?

– Девушка с такой внешностью храпеть не может, – сказал Джейк. – Да, и еще одно – не называй меня «сэр», я от этого начинаю нервничать. Меня зовут Джейк. – Он поднял одну из сумок Грега. – Можем пройтись пешком. У меня такое безнадежное ощущение, что мы теперь не скоро услышим их милые голоса.

Они двинулись по пыльной обочине дороги.

– Ты говорил, что у тебя есть спортивный «морган»?

– Именно так, Джейк.

– А ты знаешь, что заставляет его ехать?

– Двигатель внутреннего сгорания.

– Ого, братец! – Джейк захлопал в ладоши. – Отлично для начала! Ты только что получил должность второго механика. Можешь сразу закатать рукава.

У Гарета Суэйлса была своя теория о соблазнении женщин, которую он в течение двадцати лет ни разу не имел причин пересматривать. Леди любят находиться в аристократической компании, все они по своей сути – снобы, и родовой герб обычно способен растопить сердце любой из них, даже самой замороженной. И не успели они с Вики Камберуэлл как следует усесться на подушках в повозке рикши, как он обрушил на девушку все свое сокрушительное остроумие и очарование.

Однако не особенно преуспел. Человека, который к двадцати девяти годам сумел заработать достойную репутацию в мире журналистики, вряд ли стоит подозревать в отсутствии проницательности или в наивности относительно того, как устроен мир. Вики Камберуэлл успела составить мнение о Гарете за первые минуты знакомства. Она знавала таких людей – с приятной, привлекательной внешностью, тщательно одетых и причесанных, ей была известна их насмешливая манера общения и стальной блеск в глазах. Пройдоха и мошенник, решила она – и каждая последующая минута беседы с ним подтверждала ее первоначальное суждение, – но чертовски симпатичный пройдоха, да к тому же очень забавный мошенник, который навязчиво демонстрирует свой аристократический акцент и ведет свою речь в такой манере, в которой она тут же распознала жуткое притворство и показуху. Но она с веселым видом слушала его, а он вовсю старался произвести на нее впечатление, болтая о своих выдающихся предках.

– Так любил говорить полковник – моего старика в семье всегда величали исключительно полковником. – Отец Гарета и впрямь умер полковником, однако вовсе не командиром какого-нибудь знаменитого полка, как можно было бы предположить, если судить по чину. На самом деле он выслужился из низших чинов, из простых констеблей индийской полиции.

– Конечно, все семейные земельные владения попали к нам по материнской линии… – Его мать была единственной дочерью неудачливого банкира, а семейные земельные владения состояли из заложенного дома в Суонси.[13]

– Полковник всегда был немного пройдоха, понимаете, он вечно связывался со всякими подозрительными личностями. Доступные дамы, темные лошадки на бегах… Так что, боюсь, семейные владения ушли с молотка. – Сами жертвы перемалывающей всех британской классовой системы, мать и отец Гарета, посвятили всю жизнь тому, чтобы дать своему единственному сыну возможность перескочить невидимый барьер, который разделяет средний класс и высшее общество.

– Конечно, я учился в Итоне, а полковник больше всего хотел, чтобы я попал в Форин Оффис. Я не очень хорошо его понимал, а жаль. Должно быть, это был неординарный человек… – В Итон Гарет попал при содействии комиссара полиции, который сам окончил эту школу. Все скромные средства, полученные в наследство матерью, и большая часть жалованья отца ушли на выполнение дорогостоящей задачи – превращение их сына в истинного джентльмена.

– Погиб на дуэли, можете в такое поверить? На револьверах, на рассвете. Романтик он был, слишком много огня в крови. – Когда холера унесла мать, жалованья отца стало не хватать, чтобы оплачивать счета, которые небрежно набирал сынок, вращаясь в «нужных» социальных сферах и общаясь с отпрысками герцогов. В Индии взятки – обычное явление, это образ жизни, но полковника застукали на горячем. Револьвер и в самом деле имел место, да и рассвет тоже.

Полковник просто выехал в темные индийские джунгли, имея при себе свой служебный револьвер «уэбли», а потом его гнедая кобыла прискакала обратно на конюшню с часовым опозданием, пустым седлом и волочащимися сзади поводьями.

– Естественно, из Итона пришлось уйти. – Под сильным давлением извне. Так совпало, что нежная дружба Гарета с дочкой директора школы началась именно в тот период, когда полковник выехал на свою последнюю конную прогулку, но по крайней мере она дала Гарету возможность уйти в ореоле славы, как и заметил ли Михаэль, а отнюдь не как какому-нибудь ничтожеству, чьи счета стало некому оплачивать.

И он вышел в широкий мир, научившись разговаривать, вести себя как истинный джентльмен и приобретя соответствующие джентльмену вкусы и предпочтения, но без средств, чтобы поддерживать подобный образ жизни.