Обойму монетами не набьешь - Сергей Зверев

Мангуст тоже задавал себе этот вопрос. Но, в отличие от Степана, кажется, уже знал ответ. Не зря же у ворот оказались журналисты с видеотехникой. Ответ Энрике полностью подтвердил его версию.

– Они могли бы сделать то, что и собирались. Выкинуть господина Тимохина за ворота.

– И что? – отозвался Степан. И тут же смешался. – Ну, то есть я понимаю, что ничего хорошего в этом не было бы...

– Да уж, – усмехнулся Тимохин.

– Было бы очень плохо, – серьезно сказал Энрике. – В нашей стране очень многое зависит от уважения.

– Это везде так, – сказал Тимохин.

– У нас особенно. Если бы вас, законного наследника, выкинули за ворота собственного дома... Это был бы не просто скандал. Это был бы позор даже не на весь город – на всю страну. И ваша репутация пострадала бы так сильно, что никакой серьезный человек не захотел бы иметь с вами дело. Вы стали бы человек второго сорта – так у вас, кажется, говорят?

– Не совсем, но я понял, – Тимохин помрачнел. – В общем, вываляли бы меня в говне, а я бы и сделать ничего не смог.

– Вот именно, – кивнул управляющий. – Конечно, можно было бы обратиться в полицию, но...

– Не продолжайте, все ясно. У Себастьяна проблемы были бы минимальные, а я бы только еще больше опозорился.

– Вот именно. А если бы вы начали мстить сами... – Энрике покачал головой. – Возможно, на это тоже был расчет. Тогда можно было бы на этой мести попасться и получить неприятности с законом.

– Понятно, – кивнул Тимохин. – Что ж, значит, мне очень повезло, что со мной оказался Андрей.

– Да, – так же серьезно отозвался Энрике. – Теперь все будет наоборот. Это дон Себастьян попадет во все газеты и выпуски новостей, он будет опозорен.

– А у нас появится возможность узнать, кто за ним стоял, – негромко сказал Мангуст. – Нужно потрясти вашего информатора, выяснить, от кого он получил сведения насчет предполагаемого нападения на дом. Что скажете, Энрике?

Ответ управляющего был очень важен. Если он станет вилять, пытаться спустить все на тормозах, значит, ни о каком доверии ему и речи идти не может. Даже если попробует просто не допустить до этого дела русских, пообещает разобраться исключительно своими силами – и это будет в высшей степени подозрительно.

– Я сам хотел предложить именно это, – с достоинством сказал Энрике.

– Рад, что в вас не ошибся, – сказал Тимохин. Он тоже понял подоплеку последних слов управляющего. Тот демонстрировал верность законному наследнику своего покойного хозяина.

– Я хотел бы принять участие в этом деле, – сказал Мангуст, глядя Энрике в глаза. – Понимаю, что выдавать своих информаторов – нехорошо. Но, во-первых, я иностранец, у меня нет здесь своих интересов, кроме интересов господина Тимохина, который и сам тут новичок. Я ни на кого из местных не работаю, никому вашего дятла не сдам.

– Кого, простите? – переспросил Энрике.

– Дятла. Так у нас стукачей... ну, то есть информаторов называют, – пояснил Мангуст. – Жаргон.

– Понятно. Но все же...

– Вы не дослушали, – перебил коронадо Андрей. – Во-вторых, ваш информатор подставил и вас, и того, кого вы должны охранять. Не знаю, специально он это сделал или его самого обманули, но факт есть факт. И он достаточно весом, чтобы отказаться от кое-каких правил.

Энрике молчал несколько секунд. Потом нехотя, сквозь зубы, процедил:

– Согласен.

– Отлично! Тогда чего мы ждем? Нужно заняться вашим дятлом, пока им до нас не занялись.

Энрике взглянул на Тимохина.

– Согласен, – сказал тот. – Более того – всецело одобряю и поддерживаю.

– А мои люди? – спросил Степан. – Им тоже...

– Они охранники, – перебил его Андрей. – Вот и пусть делают свое дело, охраняют Игоря Михайловича. А то пока я за них всю работу сделал.

Степан насупился, хотел что-то ответить, но его опередил Тимохин.

– Андрей прав. Поисками и допросами займутся они с Энрике. В конце концов, Степа, никто из твоих парней по-испански не говорит, а это необходимо. Да и охранять меня, в самом деле, кто-то же должен. Я уверен, что этот трюк был не единственной ставкой моих врагов.

– Знать бы еще, кто они... – протянул Мангуст. – Кстати, Энрике, вы можете хоть примерно предположить, кто за этим стоит?

– Трудно сказать, – пожал плечами управляющий. – Прямая выгода – Себастьяну, его жене и детям. Но я уверен, что его просто выдвигают вперед. А кто... Трудно сказать. Будем работать.

– Самое неприятное – они тоже будут работать, – мрачно проговорил Тимохин. – Наверняка это была так, разведка боем, не более того.

– Это точно, – кивнул Энрике. – Господин Тимохин, еще раз приношу извинения. И прошу отпустить – мы с господином Андреем должны...

– Понял я уже, что вы должны. Действуйте.

Как выяснилось, действовать Энрике умел. Через считаные минуты он сам, Мангуст и еще один невзрачный типчик по имени Пакито выезжали за огороженную территорию через задние ворота. Мангуста было не узнать – куда делся респектабельный адвокат, нанятый солидным человеком? Ни белоснежной рубашки, ни таких же белоснежных брюк и летних туфель. Вместо них – джинсовая курточка с оторванными рукавами на голое тело, джинсовые же шорты и грязные стоптанные сандалии. Сейчас Мангуст очень радовался собственной предусмотрительности – мало того, что летом он на пляже частенько бывал, так еще и в день перед вылетом не пожалел пяти часов на солярий. Зато теперь цвет его кожи не вызывал ни малейших подозрений. Не то белый, который здесь жил долго, не то вообще метис с изрядной примесью индейской, а то и негритянской крови. Сменил облик и Энрике – теперь он был одет примерно так же, как и Мангуст. Вот только вместо джинсовой куртки предпочел рубашку – старую и пропотевшую. Пакито тоже был прикинут в том же стиле. Машина была соответствующей – старый фургон, помнивший если не последние годы испанского владычества, то уж Вторую мировую – наверняка. Мангуст даже несколько дырок в правом переднем крыле обнаружил – явно огнестрельные, но не из автомата, а из пулемета, судя по размерам. И очень старые.

«Чего только не бывает, – думал Мангуст, старательно держась за сиденье обеими руками – ремней безопасности, разумеется, здесь не было, а рессоры у патриарха автомобилестроения тоже, похоже, отсутствовали как класс, – может, и правда фургончик во Вторую мировую эти отметины и получил. Почему бы и нет? А заделывать их, разумеется, ни у кого руки не дошли – ездит, и ладно. Да, чем-то латиносы в этом на нас похожи».

Дряхлый фургончик трясся по улицам уже довольно долго. Респектабельный центр остался далеко позади. Улицы съежились, сузились настолько, что кое-где между балконами противоположных зданий была едва видна узкая полосочка неба. Впрочем, они сюда приехали не небом любоваться.

– Здесь, – сказал Энрике, хлопнув водителя по плечу. Пакито притормозил. Фургон остановился возле обшарпанного четырехэтажного здания, построенного явно не меньше века назад. Народу вокруг было немного – в основном дети, да еще спешила вдоль высокого забора какая-то женщина с корзиной.