Удел Упыря - Александр Матюхин

Вторую повозку вела Алаида, имевшая личину турка. Юсуп заметил, что тонкие усики и отрешенный взгляд очень ей идут. В ее повозке находился всякий хлам, который Алаида не пожелала оставлять в лесном домике. Там же лежали и ее чисто женские принадлежности. Бурая лошаденка Алаиду не слушалась и шла так, как хотелось ей самой, что сильно затрудняло движение.

Заканчивался обоз третьей телегой, на которой восседали Ильнур и Дементий. Последнего стоит описать подробно. Это был детина под два метра ростом, с плечами как у медведя и полнейшим отсутствием мозгов. Оно и понятно, ибо давно известен закон – чем больше вес, тем меньше мыслей!

Дементий относился к древнему и давно вымершему роду древлян, отчего-то панически боялся воробьев и обладал одним волшебным свойством. В определенном месте и в определенное время Дементий становился своего рода магнитом и при произношении заклинания притягивал к себе всю нечисть ближайших деревень. Собирай да убивай. В принципе, его и взяли в отряд только по этой причине, ибо ничего другого Дементий делать не умел. Еще, правда, он, как и Алаида, мог определить упыря. Если кровососущая тварь находилась поблизости, то Дементия прошибал обильный пот и начинали клацать друг о дружку крепкие и желтые от курения зубы.

В последней телеге лежали арбузы и больше ничего. Ильнур тихо жаловался сквозь бороду, что толстый зад Дементия напрочь вытеснил бедного старика на жесткий край и он вот-вот выпадет, и заедал обиду арбузами, купленными пару дней назад в соседней деревушке.

Когда они выехали из леса, дорога стала ровнее и шире, что позволило телегам выстроиться в ряд. В такую жару никто из торгашей или обычных людей не рисковал путешествовать, дожидаясь вечера. Было тихо и безлюдно.

– Юсуп, а Юсуп, скажи, у твоего купца есть в доме колодец? – вопросил Ильнур, которого на данный момент мучил только один вопрос – когда же наконец доедем? Мокрая борода тянула на дно телеги.

– И колодец есть, и запруда специальная, чтоб обмываться! – ответил Юсуп. – А баня – загляденье!

– Баню я люблю! – оживился Ильнур. – Как на Руси? Венички там, пивко с рыбкой сушеной, девушки обнаженные?!

– Это же Турция! – вытянул указательный палец Юсуп. – Здесь баня такая – парилка и душ! Попаришься с полчасика, потом водичкой тепленькой обмоешься – и все.

– А девушки эти… обнаженные? – растерялся Ильнур.

– А девушек, чай, нам никто и не даст! Не забывай, что мы не развлекаться в Назарад едем, а дело делать!

– Нелюди нас и сами найдут, – заверил Ильнур, похрустывая арбузной долькой. – А что до Аишы, дык и она ждать не будет!

– Что-то у тебя с утреца настроение веселое, – заметила Алаида, – никак опять вина нажрался?

– Не пил совсем, – ответил Ильнур, вгрызаясь в арбузную мякоть, – как можно в такой ответственный момент? – И в подтверждение своих слов он громко икнул, хихикнул в бороду и продолжил есть. Дементий, державший вожжи, поморщился:

– Чтой говоришь – не пил совсем, коли от тебя так и преть?!

– Ну… разве что пару глотков, – замялся Ильнур, – для храбрости ведь, а не по желанию! Неизвестно, куда бредем! Кстати, Юсуп, скажи-ка мне, что ты там с Калахою говорил?

Телеги свернули на ровную дорожку и поехали меж вспаханных полей. Немногий люд, отважившийся выйти или пригнанный на работы, смотрел исподлобья, не разгибая спины, зная, что если разогнут, то уже вовек назад не согнутся. В воздухе остро пахло зерном и свежескошенной травой.

– Да о чем говорить? – пожал плечами Юсуп. Он не любил много слов перед тем, как идти на дело. Тут надобно хорошенько все обдумать, поразмыслить, что да как, а не языками чесать. – Гипнозом я его взял. Предупредил, чтоб начеку был да лишнего не болтал. А как приедем – обо всем остальном позаботимся.

– И что ж ты такого наговорил купцу-то? – Трусоватого Ильнура всегда тянуло выспросить собеседника как можно подробнее.

– Сказал, что мы придем дней, может, через пять. Постучимся в дверь условным стуком – три коротких и два быстрых удара; он подойдет и спросит: «Кто?», я ему отвечу: «У вас нет, случаем, воздушных шаров?», он спросит: «А зачем вам, уважаемый, воздушные шары?», тогда я отвечу: «Мед», а он спросит: «А кто же ходит за медом с воздушными шарами?» – и только после этого откроет дверь. На последнем слоге у него в мозгу сработает четкая команда, что за дверью друзья, и он впустит нас без всякой задней мысли..

Дементий вытаращился на Юсупа во все глаза. Видимо, ничего из сказанного до его мозгов не дошло.

– Где-то я уже слышала такое, – фыркнула Алаида.

– Еще бы, – отозвался Ильнур, – это древний пароль, которым пользовался демон Пятак, живущий на Дальнем Востоке около островов Японии. Демон вступал в диалог с каждым, кто пытался залезть в его священное дерево и забрать лежащие там богатства. Если говоривший отвечал на вопрос неправильно, то Пятак убивал его на месте своим зловонным дыханием.

– Ну и кто-нибудь смог?

– Что, забрать сокровища? Был один. Мохнатый рыцарь. Прозвали его то ли в честь какой-то белой медведицы, то ли в честь того, что он очень бесшумно портил воздух, вот так – пу-у-ух…

Турок с тонкими усиками поморщился:

– Ильнур, сколько раз я говорила тебе, что ненавижу твои пошлые шутки!

– Это совсем даже и не пошлая шутка! – Ильнур вгрызся в арбуз.

– А по-моему, пошлая! – подхватил Дементий. – Пошто так выражаться надобно?

Ильнур пьяно показал детине розовый язык и отвернулся в сторону, ткнувшись головой в арбузы. Оставшуюся часть пути проехали молча.

Юсуп напряженно размышлял о том, что они будут делать по приезде, а главное, для начала – как им проехать в город? Нелюди наверняка увеличили патруль на его подступах, а Юсуп по-прежнему не знал, умеют они распознавать личины или нет. Ильнур был твердо убежден, что личины даже не всякий маг увидеть может, а Алаида говорила, что своими собственными глазами видела, как оборотень порвал личину одного ее друга, распознав в нем злейшего врага. Где она это увидела, оставалось для Юсупа загадкой.

И вот наконец показалась черта города. Каменные стены, опоясывавшие его, плавно уходили куда-то вбок и исчезали за поворотом. Там, через несколько километров, стены круто обрывались, и обратную сторону Назарада охранял океан – отвесными скалами и недружелюбными волнами.

Широкие ворота, памятные Юсупу, в обеденное время были широко открыты, но народу вокруг толпилось мало – в основном те, кто возвращался с базаров в свои родные деревеньки, раскиданные во множестве неподалеку. Еще бы, в такую жару не то что ходить – дышать не хотелось. Только подъезжая к воротам, Юсуп почувствовал, как раскалился вокруг воздух. Весь его лоб покрылся потом, а каждый вдох обжигал язык и нёбо.

В тени могучих ворот, подпирая стены, сидело четверо угрюмых и потных стражей. Судя по виду, им было совершенно наплевать на подъезжающий обоз, но служба есть служба, здесь ничего не поделаешь.