Меченная - Ани Чоинг
Шрифт:
Интервал:
Но как описать ему тот огонь, что пылает внутри меня? Ту неутолимую жажду пользоваться каждым моментом жизни? Я молчу и смотрю на него в глубоком раскаянии.
— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты боишься, что тебя отправят обратно. Обещаю, этого никогда не случится. Посмотри на меня: отныне ты — часть Наги Гомпа. Монастырь — твой дом. Ты дома. Ты — одна из нас. Мы любим тебя. Постарайся заглянуть вглубь себя и знай, что для тебя моя дверь всегда открыта. Даже если у меня будут гости, но я понадоблюсь тебе, приходи, я буду ждать. Всегда.
У меня горло сжалось так, будто его туго-туго обмотали шарфом. Не могу выговорить ни слова. Никто никогда со мной так не говорил. На самом деле, никто никогда не говорил, что любит меня. Я знаю, что мама меня любит, но она никогда не говорила об этом — ведь люди не говорят о том, что солнце греет, а вода освежает. Прошло всего три месяца с момента моего приезда, я — ничто для этого человека, а он открывает мне свое сердце и свой дом. Он доверяет мне. Самый мудрый человек на планете ценит меня, сопереживает и готов посвятить мне сколько угодно времени. Я самая счастливая в мире. Мне кажется, будто у меня с плеч свалился невероятно тяжелый груз.
Заглянуть в себя. Это может показаться удивительным, но я действительно сделала это.
6
Любимчик
Мне ужасно стыдно говорить об этом, но, если честно, сначала я подумала, что мне в штаны забралась пиявка. В июле, когда дуют муссоны и все время идет дождь, отвратительные липкие пиявки ползают повсюду. Нет, я их не боюсь, просто мне немного противно. Они терпеть не могут соль, поэтому перед тем, как пойти в лес, мы обливаем ноги соленой водой для того, чтобы их отпугнуть. В тот день я была на улице — собирала яйца — и вдруг почувствовала, как у меня по ногам что-то течет. Это не было похоже на мочу, потому что выходило более медленно. Я и представить не могла, что еще там может быть, поэтому спустилась вниз, постучала к охранникам, у которых хранились принадлежности для уборки, потом поднялась к себе. Честно говоря, меня несколько волновало происходящее. В монастыре мы никогда не обсуждаем проблемы нашего тела, даже с близкими друзьями. Здесь это действительно нежелательно.
У меня оставалось еще двадцать минут до встречи с женой учителя, которая пригласила меня в гости в то утро. Я забыла сказать, что Тулку Ургьен Ринпоче не монах; он женат и у него шесть сыновей. Это очень уважаемые люди, воплощенные ламы. Я бегу в комнату, на ходу сбрасываю с ног сандалии, поднимаю вверх подол и спускаю штаны. У меня все бедра в крови. Я стою посреди комнаты, расставив ноги и загнув кверху нижний край платья, — и понятия не имею, что надо делать. Так проходит несколько минут; я совершенно растеряна и напугана. Пытаюсь найти объяснение и наконец придумываю его. В Наги Гомпа у нас нет нормальных туалетов. По большой нужде мы ходим в специально отведенное место, находящееся в стороне от главных зданий. Но зачастую нам лень туда бежать, поэтому малую нужду мы чаще всего справляем в полях за монастырем. Наверное, когда я сегодня утром сидела в высокой траве, ко мне внутрь забралась пиявка, а я просто ничего не заметила. Меня буквально трясет от отвращения. Я одеваюсь, и в этот момент входит моя двоюродная сестра Йеши Ламо, образец милосердия. Она не живет с нами, но недавно приехала в монастырь, чтобы поучаствовать в больших празднествах и церемониях, а также посетить занятия, которые проводят все великие учителя. Йеши Ламо здесь уже три месяца, живет со мной в одной комнате. Йеши Ламо двадцать лет, и мы успели стать хорошими подругами. Она никогда никого не осуждает и всегда готова всем помочь.
— Йеши, спаси меня! Ко мне внутрь забралась пиявка, она сосет мою кровь. Прошу тебя, вытащи ее!
— Что? Куда она забралась? Успокойся, о чем ты говоришь?
— Сюда, она сюда забралась…
Я указала пальцем на низ живота. Йеши посмотрела мне в глаза, потом вниз, потом снова мне в глаза. Она явно не верила своим ушам:
— Ты смеешься надо мной?
— Похоже, что я шучу?
— Ну-ка покажи…
Она кусает губы, закрывает рот рукой. Я поднимаю кверху подол платья и показываю штаны, все в пятнах крови. И тут Йеши Ламо — я от нее этого никак не ожидала — начинает смеяться, да так, что на первый взгляд это выглядит, будто она кричит. Йеши падает на кровать, обхватывает себя руками и не может остановиться. Никогда не видела, чтобы она так смеялась. В тот момент я ее ненавижу. Моя сестра — дура, я больше ничего ей не буду говорить. Я просто в ярости, готова выбежать из комнаты. Йеши Ламо пытается мне что-то сказать, но с ее губ срывается лишь истерический смех. Чтоб она задохнулась!
Но уже через минуту она роется в своих вещах, находит и протягивает мне кусок черного материала:
— Чоинг, дорогая, то, что с тобой происходит, совершенно нормально. Теперь это будет случаться каждый месяц. Это не страшно. Положи эту ткань в штаны, меняй ее каждый день, вот и все… Сегодня ты стала женщиной.
Она улыбается, а я улыбаюсь ей в ответ. Я слышала о месячных, но не представляла себе, что это такое. Мама никогда мне об этом не говорила. Один раз в моем присутствии о месячных упоминала двоюродная сестра. Мы все довольно застенчивые в отношении того, что касается нашего тела. До того, как родился мой младший брат, я была уверена, что малыши вылезают из маминого живота через пупок. Из-за этого я даже один раз подралась в школе с мальчишкой, который заявлял, что дети появляются откуда-то снизу, а моя мать мне все наврала… Я до сих пор стесняюсь говорить о таких вещах. А что о них говорить? Тело есть тело, вот и все.
Я чувствую себя усталой. Мне не нравятся эти месячные. К тому же пора бежать к Кунсанг Дечен, жене учителя. Она хотела со мной о чем-то поговорить. Сегодня утром, когда
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!