Булавки и приворотное зелье - Саманта Джайлс

—Тогда где же твоя метла?

Фрэнсис посмотрела на Лоис с нежностью.

—Теперь мы не всегда летаем на мётлах. У нас есть куда более сложные и современные средства передвижения, из-за них-то наша милая Филлис и попала в передрягу. Мётлы — это для развлечения, вроде мотоциклов.

—Я бы хотела мотоцикл. Хотя нет, вообще-то можно мне лучше песочное печенье?

Фрэнсис поднялась с кресла-качалки и полезла в буфет за жестянкой с печеньем.

—Филлис всё ещё не нашли?— спросила я.

—Полагаю, я и так рассказала чересчур много, девочки. Да, пока не нашли, но мы найдём её. Недаром мы участники БОПКПОП! Британская организация поддержки колдунов, попавших в опасное положение,— добавила она, взглянув на наши озадаченные лица.

В этот момент мы услышали, как в замке входной двери поворачивается ключ, и аромат маминых духов заполнил прихожую, как солнечный свет заполняет тёмную комнату. Я ощутила прилив облегчения и любви к маме. Она проработала всего один день, а уже столько всего произошло!

—Мама!— закричали мы с Лоис и побежали обнять и поцеловать её.

—Привет, девочки. Поскольку это первый день, мы закончили немного пораньше, ну разве не здорово!

—У тебя был удачный день, мам? Люди там хорошие?

—Потрясающий день, солнышко. Режиссёр Николай просто прелесть, и все актёры чудесные. Маркус Поло играет Джорджа. Если вы не знали, он довольно знаменит и совершенно очарователен.

Мама ворвалась на кухню, где Фрэнсис как раз включила плиту, чтобы приготовить обед.

—Почему бы тебе не присесть, Рэй, а я приготовлю деткам поесть, пока ты расскажешь нам всем, как прошёл твой день.— Фрэнсис суетилась вокруг мамы — слегка взвинченная, на мой взгляд.— Дай-ка я налью тебе хорошенькую чашечку чаю.

—Да, это было бы просто чудесно. Спасибо, Фрэнсис.

Мама разговорилась — расспрашивала про наши дела, приправляла разговор маленькими забавными рассказами про свои. По-видимому, этот Маркус, который играл в паре с мамой, был «джентльменом», да к тому же «совершенно очаровательным». Всё время, пока она говорила, у меня в голове прокручивались несколько слов: Отродья, Мел Вайн, колдуны из Пендл-Хилл.

Что связывало их между собой и какое отношение они имели к исчезновению Филлис?

Эди стал меня избегать.

Я пошла в школу на следующий день после нашей вылазки, а его там не было.

На другой день он пришёл, но каждый раз, когда я приближалась к нему на площадке во дворе, он прикрывал уши ладонями и очень громко мычал своё «у-у-у-у-у-у».

Не могла же я перекрикивать. Я не хотела, чтобы вся школа знала, что происходит. Это было ужасно обидно. Чем больше я старалась перехватить взгляд Эди, тем больше он избегал меня.

Я решила оставить его в покое на несколько дней. Его любопытство непременно возьмёт верх, он успокоится и снова захочет пройти через стену. Он был напуган, и никто — а сам Эди меньше всего — не хочет, чтобы ему об этом напоминали. И всё же напрямик сказать ему, что он трус, было единственным, что мне оставалось сделать, чтобы заставить его снова заговорить со мной. В конце концов, больше не с кем было обсудить происходящее, а мне позарез было нужно рассказать ему о том, что поведала мне Фрэнсис.

Кем был этот Мел Вайн, о котором она упомянула? Чем таким «другим» он был занят и где и почему сейчас появился вновь? Его имя крутилось в моей голове, когда я ложилась спать, и мне приснился ужасно странный сон про него, который совсем выбил меня из колеи.

Во сне я шла по тёмной пещере и звала Филлис. Вдалеке был виден свет, и когда я приблизилась к нему на дрожащих ногах, этот свет превратился в лицо мужчины. Я без слов поняла, что это Мел Вайн. Он выглядел обветренным, потрёпанным непогодой, будто всю свою жизнь провёл в море. Его кожа была загорелой, морщинистой, волосы с проседью лезли ему в лицо — они явно нуждались в стрижке. У него был колючий подбородок и маленькие карие глаза, но самой приметной чертой оказались шрамы на щеке. Он улыбнулся мне, когда я подошла. Во время улыбки его глаза полностью утопали в складках и морщинах кожи, и от этого казалось, что он надел что-то вроде странной хеллоуинской маски.

—Я могу помочь тебе отыскать Филлис, Рози. Ты позволишь мне помочь тебе?— Его голос был завораживающим, глубоким и отдавался эхом по всей пещере.

—Мне… мне уже помогает мой друг Эди. Филлис хотела бы, чтобы ей на помощь пришла я, а не кто-то чужой.

—О, но я не чужой, Рози. Совсем не чужой.

Его взгляд стал жёстче, холоднее, но он вновь улыбнулся, и пока его образ таял, я запомнила, как он прикоснулся пальцами к виску, дружески салютуя мне. Я проснулась в тревоге — настолько реальным был этот сон — и почувствовала себя совсем одинокой, ведь мне не с кем было поделиться этими впечатлениями. Мэй и Глория — хорошие подруги, но всё же они не Эди.

На следующей неделе мне наконец удалось подловить его. Хватит уже меня избегать. Дело было в понедельник, мама буквально упорхнула на репетицию, окружённая сияющей золотистой подсветкой. Она казалась мягкой, тёплой, и мама в этом сиянии становилась моложе и как-то живее.

Папа пульсировал тёмно-коричневым с примесью зелени. Я не знала, что означают эти цвета, но было заметно, что он не может принять какое-то решение. Он спускался вниз дважды в разных рубашках, пока в конце концов не переоделся обратно в то, в чём был с самого начала: в чёрную толстовку. По правде говоря, вся его одежда — это вариации на тему чёрного.

Мама, наоборот, сегодня надела НОВОЕ (ладно, новое из благотворительного магазина, но всё же новое) платье. Это было что-то в стиле семидесятых (она сама так сказала), очень разноцветное — там был и оранжевый, и розовый, и чёрный, и жёлтый — и с большим бантом на воротнике. Она надела ярко-розовые плотные колготки и чёрные ретротуфли, которые теперь каждый день носила на работу. Обычно мама надевала их, только когда они с папой куда-то шли или когда у неё было прослушивание.

—Джон, ты знаешь, во сколько придёшь сегодня?— спросила она у папы, пока тот надевал куртку.

—М-м, ещё нет, а что?

—Я пригласила Маркуса и Николая зайти к нам, посидеть после репетиции.— Она подняла голову от туфель, которые застёгивала, и добавила будто невзначай:— Было бы славно, если бы ты тоже с ними познакомился.

Лицо папы приняло страдальческое выражение:

—Сегодня понедельник, Рэй. Тебе обязательно нужно приглашать гостей в понедельник? Почему не в четверг, не в пятницу?