Слушая тишину - Сандра Мэй

— Заткнись! Сейчас же заткнись, поняла?! И не смей так больше! Я же не о том! Сэнди, ты самая… ты самая смелая, самая отчаянная, самая прекрасная девочка, маленькая моя девочка… ты… я тебя… да если ты…

Младшие чины осторожно потянулись к дверям. Эксперт выразительно таращил глаза, прижимал палец к губам и размахивал руками.

— Сэнди! Просто ты… ты пережила стресс, а я воспользовался… я не могу… просто не имею права… но ты для меня…

Эксперт пинком отправил последнего младшего чина на улицу и аккуратно прикрыл входную дверь. В конце концов, детектив Каллахан служит в полиции почти два десятка лет! Формальности он и сам соблюсти может.

Оставив две патрульные машины дежурить возле дома детектива Каллахана, эксперт отбыл в управление.

— Сэнди… девочка, ты просто скажи, ладно? Я же не пацан уже, я все пойму. Я просто хочу… вернее не хочу! Не смей думать, что это все из жалости или что! Я… ты…

— Дон. Пожалуйста. Поцелуй меня.

Он отнес ее на руках в спальню.

Он раздел ее нежно и бережно, едва прикасаясь к пылающей коже.

Он целовал ее так осторожно, словно она была бабочкой, готовой вспорхнуть с его груди…

И ночь полыхнула белым пламенем луны, зазвенела серебряными трубами ангелов, распахнулась — от потолка до неба.

Тьма больше не была пугающей и зловещей, ибо в ней сияли звезды.

Сэнди Кроуфорд, заложница Тьмы и Тишины, нежно и страстно, мучительно и сладко, долго и стремительно, наверняка и всерьез обретала себя…

Дон Каллахан, жалкий юнец с седыми висками, не ведавший любви, робко и властно, жадно и терпеливо, томительно и радостно обретал смысл жизни…

Как ни странно, смысл жизни полностью совпадал с надписью на его значке.

«Служить и защищать»…

Она проснулась на рассвете и долго лежала просто так, прислушиваясь не к окружающему миру, а к самой себе.

Новое, странное чувство захватило Сэнди с головой. Словно теплая пелена окутывала девушку. Крепкие руки Дона властно, по-хозяйски обнимали ее, и Сэнди знала наверняка — сейчас она в полной безопасности.

Дон пошевелился, потом погладил ее по голому плечу, и она аж зажмурилась от удовольствия.

— Эй… Ты спишь, маленькая?

Она кивнула, думая о том, как это прекрасно — просыпаться рядом с Доном, слышать его хриплый со сна голос, наслаждаться теплом его тела…

— Сэнди, ты не сердишься?

— Дурак.

— Нам придется что-то придумать, малыш. Программа защиты свидетелей или что-то в этом роде. Оказывается, и в моем доме ты не защищена…

— Я защищена, когда ты рядом.

— Но я не смогу быть рядом постоянно. И рисковать тобой тоже не могу. Ты слишком много для меня значишь. И ты главный свидетель.

Сэнди закусила губу, радуясь, что Дон не видит ее лица.

Все-таки мужчины бестактны. «Главный свидетель»! Гораздо больше ее устроили бы слова «Я люблю тебя».

Она вывернулась из рук Дона, села и сказала, не глядя на него:

— Не надо никакой программы защиты. Я поеду в дом к дяде Дику.

— А где его дом, я забыл?

— На Змеином острове. Я говорила.

Дон хмыкнул.

— Что-то в этом есть. Эй! Ты что-то помрачнела. Ты не обиделась?

— Вовсе нет. Просто… вспомнила. Вчерашнее.

— Не надо, забудь. Я его найду. И убью.

Сэнди грустно улыбнулась, завернулась в простыню и ушла в ванную.

Прежде чем ехать на остров, они заехали к Сэнди домой, взять вещи. Пока Сэнди собирала сумку, Дон сидел в гостиной и развлекался тем, что корчил зловещие рожи самому себе, глядя в большое овальное зеркало. Через некоторое время до него дошло, что Сэнди уже несколько секунд стоит у него за плечом и улыбается. Он хмыкнул, вскочил и повернулся к девушке.

— Ну что, готова?

— Готова. Здесь кто-то был ночью.

Она сказала это так спокойно и просто, что Дон не сразу понял, о чем это она. Поняв же, нахмурился и сразу стал очень грозным.

— Что-то пропало? Окно разбито? Дверь была не взломана…

— Все цело, пропадать тут нечему, а о том, что кто-то был… Дон, твои коллеги вряд ли этому поверят. Я долго обходилась без слуха… это заставляет с большей интенсивностью использовать остальные органы чувств. Например, обоняние. И немного — интуицию. Ночью в моем доме был некто, курящий дешевые мексиканские сигары, редко принимающий душ и пользующийся одеколоном «Антонио Бандерас».

Дон ошалело посмотрел на Сэнди.

— Ты Конан Дойла начиталась, что ли? И даже если это так — получается чуть ли не бродяга, но при этом ничего не сломано и не пропало?

— Потому что он не нашел того, что искал.

— Сэнди! Ты надо мной смеешься, да?

— Вовсе нет, Дон. Просто я уже слышала этот запах.

— А! Так ты мне и имя назовешь?

— Назову. Хуан Ривера, журналист. Думаю, что это он.

Дон рысью пробежал по комнатам и вынужден был признать, что Сэнди права. Легкий, практически неуловимый запашок витал в воздухе, аккуратно сложенные стопкой журналы на столе чуточку сдвинуты, приоткрыта дверца шкафа…

Что же он искал, этот чертов журналюга?

И где он, черт его дери, может прятаться?

Внезапно Дон поднял палец, погрозил им сам себе и возопил:

— Доллис!

Сэнди с подозрением уставилась на него.

— Кто такая Доллис?

— А? Да ничего особенного. Это моя жена.

— Жена?!

— Бывшая, бывшая. Доллис Грей. Она журналистка.

Тут до Сэнди дошло, почему лицо той красивой женщины в камуфляже на фотографии в доме Дона показалось ей знакомым. Она видела ее по телевизору, видела не один раз, и вела эта Доллис репортажи о расследованиях, убийствах и прочих ужасах. Тетя Бет обожала смотреть «Криминальную хронику»…

Мысли стремительными перепуганными птицами заметались в голове Сэнди. Если она бывшая — почему ее фотография до сих пор стоит у него дома? Они поддерживают отношения? Дон ее все еще любит?

Видимо, что-то отразилось у Сэнди на лице, потому что Дон удивленно спросил:

— Ты что, расстроилась? Я понимаю, противно, когда по дому шарит чужой…

— Я не о том. У тебя ее фотография на комоде.

— Чья? Доллис? А, с рогами… Это Оззи и Рик ей пририсовали, она орала, как паровоз. Племянники мои, Оззи и Рик. Им по семь лет, а тогда было по четыре. Они ее терпеть не могли…