Сказочник - Олли Серж

по гравию, а потом подношу пальцы, испачканные в крови к лицу и почему-то нюхаю запах «металла», моментально ощущая острый позыв тошноты.

— Ну что ты стоишь? — подлетает к окну зареванная Света и, делая истеричные движения, начинает его закрывать.

Я присоединяюсь к ней, а потом бегу и включаю в комнате свет.

Мой сарафан в крови, подоконник в крови, пол, кровать…

— Надо будить всех и вызывать милицию, — шепчу тихо. — А вдруг они сбежали из тюрьмы?

— Ты их видела? — срывается на крик подруга. — Конечно сбежали! Он меня чуть не убил! Помогите!!!!! Ааааааа! — накрывает ее запоздалой волной ужаса.

— Не ори, — кидаюсь я к ней и треплю за плечо. — Детей напугаешь.

Подруга замолкает и переводит глаза на мою руку.

— Ты меня кровью измазала… — хрипит она в ужасе. — А вдруг этот бандит больной?

Из коридора доносится хлюпание шлёпок.

— Девочки! Вы совсем офиге… — начинает грозно вожатая и осекается, видя нашу комнату. — Что это? — округляются ее глаза.

— Лиля, что у вас случилось, — следом в нашу комнату заходит воспитатель и замирает рядом с вожатой с тихим выдохом: «О, Господи…»

Дальше события начинают происходить слишком быстро, чтобы одуревший от стресса мозг мог точно запомнить последовательность.

К нам со Светой прибегает медсестра с нашатырем (жалко, что не с активированным углём), воспитатель вызывает полицию, вожатую отправляют будить начальство. Истерика в лагере нарастает, потому что от шума начинают просыпаться младшие отряды.

Их воспитатели осматривают корпуса, окна, лестницы и подсобные помещения везде, где можно спрятаться.

Приезжает полиция, какие-то люди из ФСБ и ОМОН с собаками. Нас несколько раз допрашивают под наблюдением воспитателя, ругают, психуют.

А потом неожиданно наступает тишина.

Вся масса людей в форме начинает стекаться к зданию бани.

Нас не выпускают из комнат и ни на какие вопросы не отвечают. Даже не разрешают ходить в туалет. Я пытаюсь поймать сеть и дозвониться отцу, но у меня ничего не получается. Света забивается в угол и начинает чистить расческу, вынимая из неё волосы по волоску.

Я подхожу и крепко ее обнимаю. Осознание, что происходит что-то очень страшное сжимает горло и не даёт дышать. Тело покрывает мелкий пот.

Только спустя пол часа к нам в комнату заходит воспитатель вместе с медсестрой и каким-то новым человеком в форме.

— Лерочка, девочки, — скорбно начинает медсестра. — Вы сейчас должны ещё раз очень хорошо подумать и рассказать, как выглядели те люди, что ворвались к вам, потому… Я не могу, — она беспомощно смотрит то на воспитательницу, которая отводит глаза, то на мужчину в форме, который тяжело вздыхает и делает шаг вперёд.

— Митрохин Александр Аркадьевич убит, — невозмутимо сообщает он. — В ваших силах, девочки, помочь следствию и поймать преступников быстрее.

Мир перед моими глазами тухнет….

Я всегда просыпаюсь в этот момент с колотящемся от ужаса сердцем. Прошло много лет, а ничего не забывается. Кошмар снится мне регулярно, в подробностях, особенно если в реальности я почему-то сильно нервничаю.

Включаю свет и первым делом хочу добежать до мамы, но вовремя беру себя в руки. Она спит. Завтра на работу. Хватаю в руки телефон и смотрю время. Час ночи. На экране пропущенный звонок от Данияра.

Наплевав на все правила приличия, я набираю его номер и жду, когда он возьмёт трубку.

— Алло, — раздаётся сонное почти на шестом гудке. — Лер, ты время видела?

— Данечка, поговори со мной, пожалуйста, — прошу я его. — Не сердись, мне так плохо, — слёзы начинают литься по лицу.

— Тебе опять что-то приснилось? — с наездом интересуется он.

— Плохой сон, — отвечаю нейтрально, — Я на пять минуточек. Расскажи мне, как прошёл твой день?

— День прошёл, — строго говорит Даня. — Сейчас ночь. И я хочу спать. А тебе я уже предлагал найти нормального психолога, но ты вместо этого решила заняться самостоятельной шоковой терапией. Думала не жахнет?

— Прости… — сникаю я, заливаясь слезами. — Просто так сильно по тебе соскучилась. И кому мне ещё звонить, кроме тебя?

— Ладно, не реви, — вздыхает он. — Я тебя люблю. Ты взрослая девочка. Иди выпей успокоительного и ложись спать.

— Хорошо… — отвечаю тихо. — И я тебя люблю.

— Засыпая, подумай, что хочешь на день рождения, — велит он. — Или куплю новый телефон.

— Подумаю, — обещаю. — Спасибо, я рада, что ты не злишься…

Я действительно сейчас люблю его за эти две минуты разговора.

Глава 16. Подслушивать — Хорошо

Игнат

— Сын, день рождения — это отличный повод сделать Валерии предложение. Мы пригласим журналистов, якобы они случайно запечатлели этот момент. Свадьбу необязательно играть сейчас. А отцу не помешает рейтинг. Нужно создавать ситуации, чтобы о нем говорили. Желательно, в положительном ключе и косвенно, создавая образ, — звучит из динамика моего телефона женский голос.

Меня накрывает волной омерзения и бессилия. Уже послезавтра этот урод сделает ей предложение. И она, согласится. Потому что они давно вместе. Потому что хорошие девочки выходят замуж за своих первых мужчин. В их вселенной нету иных сценариев, пока кто-то жестоко не разобьёт розовые очки стёклами в глаза.

Уверен, что именно поэтому Лера хавает всю дичь в его отношении к ней. Ей не с чем сравнить.

Здесь я бессилен, хотя очень бы хотел разрушить эту кривую и странную конструкцию и построить с ней что-то стоящее. Но начинать со лжи реальные отношения — это провал.

Лера хорошо помнит ту ночь. Иначе — не приехала бы в лагерь снова. Интересно, это просто страх или что-то серьезнее?

Меня ломает от того, что я никак не могу с ней поговорить и узнать это. Может быть, даже осторожно объяснить.

— Хорошо, мам, я все понял, — бубнит в трубку Данияр. — Думаю, что Лера обрадуется.

— Ещё бы она была не обрадовалась! — фыркает женщина. — Я прогуляюсь завтра по ювелирным. Выберу хороший комплект. Кольцо подаришь ты, а мы с отцом колье или серьги.

— Это прекрасная мысль. — Как попугай вторит Данияр матери. — Полностью доверяю тебе в этом вопросе.

С психом выдергиваю из ушей наушники и включаю камеры из Лериной комнаты.

Моя красивая девочка в одних трусиках, пританцовывая, расчёсывает мокрые волосы и сушит их феном.

Я увеличиваю изображение, чтобы лучше видеть ее тело. Мои руки его помнят… Особенно эту шикарную тяжелую грудь. Охренеть, как хочу ее. В неё. Пока делал массаж, думал, что просто кончу, как подросток, в штаны.

— Пап! Ну ты скоро? — в комнату забегает Иван, и я резко захлопываю крышку ноутбука. Черт!

— Да, да, — отзываюсь, приходя в себя.

— Пап, ну идём. А то мы не успеем фильм посмотреть. Дедушка приедет… —